Книга Райская птичка - Маргарет Роум

— Они обе прелестны, — сказал он и затем, не отрывая взгляда от Линетт, повторил: — Прелестны!

— Нам пора, — сухо произнес Луис. — Машины ждут во дворе. — И задержал Линетт, которая двинулась было вслед за Жаком и Вивьен: — Вы остаетесь со мной. Ожидается, что мы с вами приедем вместе.

Он сам рассадил гостей по машинам — так Клаудия отправилась в путь с графиней, а Винс и Мерли — с Жаком. Когда все уехали, Луис жестом приказал Линетт сесть рядом с ним в его спортивный автомобиль.

Она почти физически ощущала злость маркиза, пока они летели в молчании по шоссе, пролегающему сквозь напоенные ароматами тропических цветов сумерки. Профиль Луиса казался высеченным из гранита, а губы, когда Линетт рискнула взглянуть в его сторону, презрительно изогнулись, как будто он почувствовал, что на него смотрят, и выразил недовольство. Молчание длилось всю дорогу, пока они не добрались до площади, где устраивался карнавал. Празднично разодетые островитяне приветствовали гостей громкими криками и аплодисментами, и, как будто в ответ на этот сигнал, факелы в руках мужчин загорелись, образовав огненный круг на площади. Еще один факел полетел в огромную кучу хвороста, сложенного в центре круга, и вспыхнул ярким пламенем костер, весело затрещал, заискрился. Графиню и ее свиту торжественно проводили к местам за столами, заваленными едой, а Луис начал знакомить Линетт с островитянами, представлял ее каждому по очереди, и каждый пожимал ей руку. Девушка была растрогана тем, как тепло и радушно принимали они ее в свои сердца, с любопытством разглядывая. Все высказали безоговорочное одобрение выбору Луиса, не скупясь на слова: мужчины откровенно хвалили его за острый глаз на красоту, женщины были в восторге от золотистых волос невесты и стройной фигурки. Островитяне любят пестрые цвета, и чем они ярче, тем лучше, но в Линетт, одетой в девственно белое, они увидели царственное достоинство и самообладание, которого и ожидали от будущей маркизы де Парадиз.

В этой веселой карнавальной атмосфере Луис не долго хранил надменное равнодушие — сначала лицо его расплылось в улыбке, а когда один за другим в адрес краснеющей от смущения невесты посыпались комплименты, он удовлетворенно засмеялся. Глядя на девушку — в синих глазах опять плясали озорные чертики, — Луис попытался взять ее за руку, но Линетт осторожно высвободилась, мгновенно восстав против шарма, которым маркиз так легко одурманивал и который, как она знала по горькому опыту, мог совсем ее обезоружить. После того как все островитяне, включая самых крошечных ребятишек, были ей представлены, Луис повел невесту к их местам во главе стола, и началось настоящее празднество. Они ели экзотические яства, приготовленные с творческой фантазией и вниманием к деталям, делавшими еду восхитительной. Луис помогал Линетт в нелегком выборе блюд, предлагая то лобстера, то черепаховый суп, то красную рыбу, поджаренную по особым островным рецептам, то фаршированных рисом крабов, заботливо советуя не пробовать тушеных осьминогов и фрикасе из енота — слишком щедро сдобренные перцем креольские деликатесы. На площади все это время рокотали барабаны, зажигательный ритм постепенно вызывал пьянящее возбуждение, которое вкупе с крепким островным ромом — чистым для мужчин и разбавленным содовой или свежим соком лайма для дам — делало разговоры менее сдержанными, а атмосферу за столом менее церемонной.

Винс, сидевший по левую руку от Линетт, решил завладеть ее вниманием и был в полном восторге, обнаружив, что девушка легко откликнулась на его робкую попытку. Она говорила с Луисом, только когда тот сам обращался к ней или когда передавал еду, и ее увлеченная беседа с Винсом не оставляла маркизу никаких шансов — пришлось ему целиком сосредоточиться на довольной Клаудии. В зыбком мерцании факелов, тщетно боровшихся с тропической ночью, черты его лица приобрели прежнюю мрачность.

Когда все насытились, Луис по знаку главы островитян приказал Линетт:

— Идем, мы должны занять почетные места. Жители острова будут танцевать для нас.

Он нахмурился, видя нежелание Линетт пересесть на другое место, и многозначительно протянул ей руку. Когда девушка неохотно встала, маркиз проводил ее к скамьям, установленным неподалеку. Сев рядом с Луисом, Линетт почувствовала себя отрезанной от всего мира. Кожей ощущая едва сдерживаемую ярость «жениха», она попыталась сконцентрироваться на освещенном пространстве в центре площади.

Представление началось с трубного гласа раковин, который медленно растворился в густой тропической ночи, и один за другим танцоры вышли из мрака. В ярких отблесках костра гибкие грациозные креолки выглядели пленительно. Они закружились вокруг своих партнеров, сверкая большими темными глазами, полными обещаний, и плавно покачивая бедрами в такт барабанному бою, в ритме ча-ча-ча. Мужчины тем временем исполняли замысловатые па, сверкая острыми как бритва мачете, лезвия которых ловили и удерживали отблески пляшущего пламени.

Вскоре ритм сделался быстрее, клинки все чаще рассекали воздух, движения креолок становились все более чувственными, румянец и улыбки все более обольстительными, атмосфера все более страстной. Линетт невольно вцепилась в рукав Луиса, захваченная действом, забыв о своем намерении держаться от маркиза как можно дальше. Осталась незамеченной и его рука, обнявшая ее за талию. В костер подбросили охапку хвороста, и огонь взмыл, как сигнальная ракета, в темное небо. Молодежь пронзительно завизжала от восторга, музыка и пламя объединились, достигнув неистового крещендо. Островитяне плясали как одержимые, их тени метались по кругу, завораживая зрителей, вводя в транс. Когда эмоциональный накал достиг своего пика, энергия танцоров начала иссякать, огонь, казалось, тоже выбился из сил, и свет теперь исходил лишь от горящих факелов. Утомленные, но довольные, пары растаяли в укрывшей их ночной тьме.

В круг грациозно вышла женщина с каким-то струнным инструментом и запела, аккомпанируя себе, с такой душераздирающей печалью, что глаза Линетт затуманились слезами. Луис стал нашептывать ей на ухо перевод сентиментальной песни. Это была простая история о несчастной любви красавицы креолки к морскому офицеру, который отправился в дальнее плавание. Тон песни был так созвучен глубокой меланхолии Линетт, что девушка прочувствовала эту историю, как свою собственную. Певица уже вышла из круга, оркестр заиграл современные мелодии, а Линетт все еще была в плену грустных переживаний. Возвращение к действительности оказалось таким внезапным, что она непонимающе посмотрела на Луиса, когда тот встал и протянул ей руку.

— Наш черед танцевать. Они ждут, — серьезно произнес он и указал на улыбающиеся лица островитян.

Линетт неуверенно шагнула к маркизу, он притянул ее к себе, и под шум аплодисментов они начали танцевать. Линетт заставила себя не обращать внимания ни на его жаркие объятия, ни на синие глаза, нежно ласкающие ее взглядом. Все это было ради островитян — они не должны догадаться, что девушка, которую их маркиз держит в объятиях и которая носит на пальце кольцо Эстевасов, вовсе не та прекрасная дама, завладевшая его сердцем. Ухватившись за эту мысль, Линетт смогла удержать свои чувства в узде и не ответила на поцелуй, когда, завершив танец, Луис притянул ее ближе и впился в ее губы.