Книга Железный человек есть в каждом. От кресла бизнес-класса до Ironman - Джон Кэллос

Все это я испробовал во время тренировок. Важно проверить все заранее и не пробовать ничего нового в день соревнований.

Как избежать путаницы в добавках. Чтобы не перепутать, что я принял, а что нет, я разработал следующую систему.

У меня были три маленькие пластиковые бутылочки, изготовляемые фирмой Fuel Belt специально для хранения добавок на соревнованиях. Я надписал содержание и количество капсул, которые нужно принимать каждый час, на каждой бутылочке, доставал по одной, принимал указанное число капсул и перекладывал бутылочку в другой карман (всего их три). И так я перекладывал их одну за другой слева направо.

Может показаться, что я слишком скрупулезно к этому отношусь, но поверьте, когда вы устали и вам жарко, вы теряете способность ясно соображать, так что я строго следовал этой системе, чтобы избежать путаницы, и она работала отлично.

Во время велоэтапа я принял Pepcid AC и две таблетки мусинекса: он предотвращает кашель и прочищает горло, а это очень важно при употреблении густых сиропов.

Я не принимал «Геторейд» – как я уже говорил, у меня от него начинается кашель. Взял с собой только чистую ледяную воду и «Карбо-Про 1200», привезенный из дома. И все.

Во время забега я придерживался этой же стратегии, отказываясь от фруктов, GU, батончиков PowerBar, печенья – вообще от всего. Правда, к концу соревнований, когда стемнело и похолодало, я согласился на чашку горячего и очень вкусного куриного бульона. Еще я не устоял перед маленькими чашечками с солеными крендельками. Оглядываясь назад, я понимаю, что мое желание съесть крендельки и бульон говорит о том, что надо было принимать больше термолита. Через три-пять дней в организме все еще имелся дефицит соли.

Моя система питания и гидратации меня очень порадовала. Я бы поставил себе пять с плюсом за этот план, но это заслуга специалистов из SportsQuest/Carbo-Pro. Я считаю, что в своей области они лучшие. Точка. Да, я мог бы принять больше термолитов, но даже при том режиме, что у меня был, мне не стало плохо и, кроме как во время заплыва, не было спазмов или желудочно-кишечных проблем.

Этапы Ironman

Заплыв. Утром было очень холодно. Казалось, дрожали даже тепло одетые зрители. Невозможно было представить, что всего через час я окажусь в ледяной воде вместе с 2200 других спортсменов, чтобы проплыть почти четыре километра.

Я намеревался прыгнуть в воду последним. Дело в том, что когда прыгают все 2200 спортсменов, это отбрасывает нас к середине озера, а я планировал держаться дальней внутренней полосы. Чтобы добиться этого, нужно было войти в воду последним, а затем проплыть около 200 метров до старта.

Несмотря на детализированный план, я не рассчитывал, что меня оттеснят в самый конец. Это означало, что когда прозвучал сигнал, мне все еще нужно было проплыть 200 метров до старта. Все-таки не лучшая идея. Больше я не буду так ошибаться.

Заплыв получился неудачный. При таком количестве толкающегося народу было очень сложно продвигаться вперед. В первые пять минут те, кто находился сзади, просто топтались в воде, ожидая, пока освободится место, чтобы начать плыть. Из-за своей ошибки я потерял по меньшей мере 5-10 минут. Я довольно сильный пловец, но утром моего первого Ironman мне явно не хватало уверенности в воде.

Я могу плыть по прямой, потому что провел год, тренируясь с закрытыми глазами в бассейне, чтобы проверить, могу ли я двигаться прямо. К сожалению, многие этого не могут, так что когда я пытался плыть прямо, в меня обязательно врезался кто-нибудь, кто плыл не по прямой. В конце концов я так устал от этого, что держал голову над водой в поисках свободного пространства, где можно было бы плыть, и сразу занимал его, пока этого не сделал кто-то другой.

И тут случилась катастрофа. Где-то на третьем километре в меня кто-то врезался, я поднял голову, чтобы найти свободное место, и начал очень быстро и агрессивно загребать руками. От этого ускорения вкупе с ледяной водой правую ногу свело судорогой. Кстати, то же самое бывает, когда я пытаюсь спешно проскочить на зеленый свет на велосипеде. Резкий скачок силы и скорости усиливает спазм, в сочетании с холодной водой это была худшая судорога в моей жизни.

Судорога была очень болезненной и неконтролируемой. Мне пришлось остановиться и схватить себя за икру. Судорога резко перешла в острую боль в стопе. Я не мог пошевелиться. Я оказался парализован, а вокруг плыли и толкались люди. Держась за ногу обеими руками, я мог пойти ко дну. Я больше не мог отталкивать от себя других пловцов. В минуту паники я действительно подумал, что утону. Попытался работать только левой ногой, чтобы выбраться из толпы, и снова почувствовал судорогу. Каждое движение ног снова вызывало спазм. Лишь благодаря гидрокостюму я не пошел ко дну. Так или иначе, я просто барахтался в воде, страдая от боли, меня толкали и топили, а я был совершенно не готов к такому развитию событий. Такое не предусмотришь.

Наконец я просто поплыл, не шевеля ногами. Минуты через три-четыре боль стала утихать.

К слову, даже через три дня после соревнований я все еще хромал. Оказалось, что из-за страшных, неконтролируемых спазмов в мышце образовались микроскопические разрывы.

Еще одна проблема во время заплыва заключалась в том, что из-за очень низкой температуры воды мне было недостаточно двух шапок, и я минут двадцать страдал от острой головной боли, вызванной холодом. Она была такой же сильной, как при мигрени. Я всерьез подумывал о том, чтобы отплыть в сторону и вылезти из воды. И только мысли о таблетках, которые я смогу принять после заплыва, дали мне сил добраться до финиша.

Когда я завершил заплыв, мне пришлось подняться пятнадцать ступеней по лестнице на выходе из забетонированного канала. Снова заболели ноги, но после легкой десятисекундной растяжки я вновь смог идти.

Когда я оказался в палатке для переодеваний вместе с десятками спортсменов, от тепла головная боль прошла за считаные минуты. Мне стало лучше.

В Т1 я потратил гораздо больше времени, чем предполагал в худшем случае, но в тот момент мне было все равно. Я только что выбрался из воды и был рад, что пережил это.

Итак, 15 минут в транзитной зоне – и я сел на велосипед.

Велопробег. На этом отрезке соревнования мы с Дэвидом планировали идти очень медленно, чтобы не спровоцировать обострение боли в бедре. Это было наше главное опасение, поэтому мы целенаправленно снизили мою среднюю мощность по сравнению с показателями тренировок. Иными словами, я мог ехать так, словно это была веселая воскресная прогулка. Именно так я к этому относился.

Меня не заботило, что меня обгоняют, и я не пытался никого опередить. Я немного отставал от плана по выдаваемым ваттам и, наверное, мог бы двигаться быстрее, но не хотел рисковать. Средний кардиоритм у меня был всего 122, это очень мало для гонки.

Затем где-то после 110-го километра я почувствовал напряжение и боль в ПБТ левой ноги. Это был закономерный результат отлынивания от растяжки (последние пятнадцать месяцев я почти не занимался ею) и плохо подогнанного велосипедного седла. Менее чем за месяц до Ironman меня сбила машина, так что велосипед пришел в негодность. Когда собрали новый велосипед, не оставалось времени тщательно все подгонять и испытывать его в длинном заезде. Велосипед подогнали, я поставил его на крышу машины и помчался по пустыне в Темп. Как выяснилось, седло было слишком высоким. Левая нога у меня короче правой, и из-за этого при каждом повороте педалей связка натягивалась еще сильнее. К 110-му километру я понял, что дело принимает серьезный оборот. Я остановился, чтобы опустить седло, но было поздно. Остаток велопробега обещал быть болезненным, а забег мог превратиться в кошмар.