Книга Прирожденные аферисты - Сергей Зверев

– А для чего этому Сивухе паспорта?

– Понятно, для дел жульманских. Разводит кого-то. Судя по всему, на хорошие бабки.

– Так ты просил бы больше полтинничка.

– Сивуха сказал, что тогда ему легче самому карманы пылесосить.

– Эх, дурачок ты, Лепила. Кто ж с такими делами связывается? Да еще за полтинник.

– А что особенного?

– А то. Завтра жульман твой попадется, когда по этому паспорту тысяч на сто государственного имущества попытается украсть. Его прокурор спросит: «Где ж ты паспортину взял?» А он и ответит: «Так есть такой кореш у меня, Лепилой зовут. Я его попросил, чтобы государство ограбить, паспорт принести. Он и принес…» Вот тебе и соучастие. А там годков пятнадцать, не меньше.

– Да ладно гнать, – опасливо посмотрел на пахана Лепила.

– А то еще и хлеще расклад. Атомный завод кто-нибудь сфотографирует. Попадется. Спросят его: «Откуда паспорт?» А он: «Лепила дал. Сказал, что ради Америки готов всем, чем угодно, помочь». А тут уж пятнадцатью годами не отделаешься. Здесь и лоб зеленкой могут намазать.

– Ну чего ты страху напускаешь? – заерзал на табуретке Лепила. – Я о таком и не слышал!

– О том, что американские шпионы паспорта скупают? Об этом даже по телевизору говорят, деревня ты.

Лепила совсем потерялся и уставился куда-то в пол. Потом поднял глаза на Француза:

– Ну, так чего? Все, что ли?

– Все, – кивнул Француз.

– Ну, я пошел?

– Иди.

– Иду. – Лепила упорхнул, озадаченный и испуганный. В таком разрезе, как представил Француз, его деятельность никогда ему не виделась. Соучастие, надо же! Понапишут законов, хрен в них разобраться простому вору!

А Француз подумал, что завтра расскажет все гостям. И умоет руки. Просьбу выполнил – и хватит. Дальше дел иметь с ними не хотелось. По виду эти армяне простые, но что-то есть недоброе, опасное в них. Одному богу известно, на что способны эти необузданные дети гор. А его поле деятельности – чужой карман. И в более серьезные дела лезть он не намеревался…

Глава 20

От громогласных причитаний нового потерпевшего у Маслова разболелась голова.

На сей раз судьба свела мошенников у автомобильного магазина с ярким представителем еврейского народа из Бердичева, в Российской империи входившего в черту оседлости. Черта оседлости щедро поставляла миру самых разных деятелей – отсюда вышли основатели Голливуда, сегодня держащие в руках американскую «фабрику грез». Там родились многие известные революционеры и чекисты. Были и художники, и ученые. Там же появился на свет и Лев Застенкер.

Все было при нем – и нос с горбинкой, и курчавые пейсы. И характерные для его народа обильные причитания о собственной нелегкой судьбе.

Оперативные сотрудники застали его в одиночестве в тесном кабинете следователя в Харьковском областном управлении внутренних дел. Завидев новых зрителей, он с готовностью исправного телевизора начал транслировать программу избранных жалоб на жизнь:

– Что я детям голодным скажу? Что я жене скажу? Что я всем скажу? Что Лева Застенкер дурак?

– Нет, товарищ, – покачал головой Маслов. – Скажите, что Лева Застенкер умный. Только нашелся-таки кто-то еще более умный.

Еврей с интересом посмотрел на муровца. И даже просветлел ликом:

– Молодой человек! А у вас в милиции, оказывается, встречаются вполне разумные люди. Поздравляю, вас хорошо воспитали.

– Были учителя, – кивнул Маслов. – А жуликов мы ваших найдем.

– И деньги вернете?

– Как получится. Может, и вернем.

– А можно не возвращать деньги? – спросил еврей.

– Это почему?

– Лучше верните их мне машиной.

– Во как! – изумился Павлюченков. – Гениальная мысль!

– Ну так как? – с надеждой посмотрел на сотрудников угрозыска Застенкер.

– Вы в милиции, а не в обществе «Автомотолюбитель», – напомнил Маслов.

– Ах да, я все забываю. И мне горько, что в тяжелый час милиция меня не защитила. Но это не ваша вина. Просто так получилось. – Мировая скорбь вернулась к потерпевшему. – Что я скажу детям? Что я скажу жене?..

Добиться от потерпевшего внятной картины происшедшего удалось с большим трудом. Его речь постоянно скатывалась то на стенания, то на проклятия в адрес извергов, поставивших на грань голодной смерти семейство скромного фотографа из Бердичева.

– Так вы будете говорить или мне забыть вас навсегда? – не выдержал Маслов.

После этого потерпевший почесал озадаченно макушку и дал внятные показания.

Схема действий «автомобилистов» не претерпела изменений. Они нашли человека, отчаявшегося приобрести «Москвич-412». А дальше было уже сыгранное не раз театральное представление с неожиданным благодетелем, суровым начальником, черной «Волгой». Только Госплана в Харькове не было. Его заменило Управление потребкооперации, которому якобы выделили для реализации отличившимся работникам одиннадцать «Москвичей». В залог потерпевшему жулики оставили паспорт, который теперь лежал перед Масловым.

На кабинет рухнула тишина – это громкоголосого потерпевшего попросили на время удалиться.

Маслов открыл паспорт, пролистнул его и заключил:

– Что и требовалось доказать. Опять Кривой Рог.

– Следы подчисток есть? – поинтересовался Павлюченков.

– Не видно. Подождем, что научно-технический отдел скажет. Скорее всего, паспорт тоже похищенный.

– Сто процентов.

– Чувствую, путь наш лежит в Запорожье.

– Только предлагаю сперва еще в одно место заглянуть. Смотри, Володь. Откуда у «автомобилистов» столько паспортов?

– Судя по тому, как украли пропуск у сотрудника Госплана, в шайке может быть профессиональный карманник.

– Работа по карману нервная и опасная. А когда десятки тысяч гребешь, так рисковать не каждый станет.

– Значит, покупают, – кивнул Маслов. Ему эта идея тоже приходила в голову.

– Следовательно, наши жулики крутятся в среде карманников. В Кривом Роге у меня среди этой публики кое-какие оперативные позиции имеются. Так что едем туда, – предложил Павлюченков. – И зададим одному человеку несколько вопросов.

– Главное, чтобы у него были ответы.

– Даже если и нет, он их найдет. Он из тех, кто всегда все находят, если их припереть…

Глава 21

Щедрое украинское солнце сегодня жарило немилосердно. Но на лавочках под сенью деревьев в городском парке было очень даже неплохо.

В западной части лесистого парка, в стороне от каруселей, мороженщиков и автоматов с газированной водой, располагался шахматный клуб. Там стояли столы, за которыми игроки азартно колотили фигурами по доскам, как костяшками домино. В основном играли пенсионеры в соломенных и матерчатых белых шляпах, в легких рубашках и косоворотках.