Книга Таинства Египта. Обряды, традиции, ритуалы - Льюис Спенс

Эта вера была связана с представлением о причине нисхождения души, что очевидно из отрывка из Апулея. «Я приблизился, – говорит он, – к границе смерти, и, вступив во владения Прозерпины (римский аналог Персефоны. – Ред.) и пройдя сквозь все элементы, я вернулся к моему изначальному состоянию. Ровно в полночь я увидел солнце, сияющее чудным светом вместе с вечными и высшими богами; и, приблизившись к этим божествам, я воздал им должное своим благочестивым обожанием».

Платон в своем «Федре» также замечает: «Было абсолютно справедливым получить возможность созерцать эту необыкновенную красоту, когда вместе с благословенным хором мы увидели это божественное зрелище и погрузились в созерцание. И мы воистину наблюдали за этим видением вместе с Зевсом; а другие созерцали его вместе с другими богами; в то же время мы оказались посвященными в таинства, которые можно назвать самыми священными из всех таинств на земле. И мы отмечали эти божественные оргии, и мы достигли истинной цельности нашей природы и освободились от «родимых пятен» зла, которые ожидали нас в будущем. Точно так же в связи с божественной инициацией мы стали зрителями огромного, простого, неподвижного и благословенного зрелища, появившегося в чистом свете. И мы сами были чистыми и безупречными и освобожденными от окружающей действительности, которую мы называем телом и к которой мы привязаны, как устрица к своей раковине».

Таким образом, становится ясно, что самая глубокая и потаенная часть этой инициации, которая известна как «созерцание», состояла во встрече с богами, пребывающими в отраженном свете (солнце).

Это было символом видений, которыми оправданная душа будет вечно наслаждаться в своем будущем состоянии, когда произойдет возвышение души до самого апогея. В своем эссе, посвященном «Республике» Платона, Прокл замечает: «Во всех инициациях и таинствах боги проявляют себя в самых разнообразных формах: иногда лишь бесформенный свет виден взору посвященного; иногда этот свет вдруг принимает контуры человеческого тела, а иногда превращается в нечто совершенно другое».

В одном из вещих высказываний арийского (иранского) пророка Заратуштры (Зороастра) говорится: «Не проси о проявлении бросающегося в глаза образа Природы, потому что ты не должен видеть этих вещей, пока твое тело не прошло через очищение, необходимое для инициации». Но что означает этот «бросающийся в глаза образ Природы»? Прокл говорит нам, что «для смертных луна является первопричиной природы и ее образом». В то же время платонист Тейлор замечает, что «если читатель желает узнать, что же нам суждено понять о природе, образом которой является луна, то пусть он обратится к следующей информации, почерпнутой в результате долгого и кропотливого изучения древней теологии: я пришел к выводу, что существует множество источников, содержащихся в самой сути создателей мира; среди них самые важные – это источник душ (Юнона – греч. Гера), источник добродетелей (Минерва – греч. Афина) и источник природы (Диана – греч. Артемида). Этот последний напрямую зависит от прекрасной богини Реи, и демиурги считали его абсолютно необходимым для продолжения рода. Эта информация дает нам возможность объяснить значение следующих отрывков из Апулея, которые, оставшись непонятыми, заставили современных людей поверить в то, что Апулей признавал только одно божество. Первый из этих отрывков содержится в начале одиннадцатой книги «Метаморфоз», где божественность луны будто обращается к нему таким возвышенным образом: «Вот я пред тобою, Луций, твоими тронутая мольбами; мать природы, госпожа всех стихий, изначальное порождение времен, высшее из божеств, владычица душ усопших, первая среди небожителей, единый образ всех богов и богинь, мановению которой подвластны небес лазурный свод, моря целительные дуновения, преисподней плачевное безмолвие. Единую владычицу, чтит меня под многообразными видами, различными обрядами, под разными именами вся Вселенная. Там фригийцы, первенцы человечества, зовут меня Пессинунтской матерью богов, тут исконные обитатели Аттики (афиняне. – Ред.) – Минервой (Афиной. – Ред.) Кекропической, здесь кипряне, морем омываемые, – Венерой (Афродитой. – Ред.) Пафийской, критские стрелки (критяне славились меткостью стрельбы из лука. – Ред.) – Дианой (Артемидой. – Ред.) Диктиннской, трехъязычные сицилийцы – Прозерпиной (Персефоной. – Ред.) Стигийской, элевсинцы – Церерой (Деметрой. – Ред.), древней богиней, одни – Юноной (отождествлялась с греческой Герой. – Ред.), другие – Беллоной (древнеримская богиня войны. – Ред.), те – Гекатой, эти – Рамнузией (Немезида, богиня справедливого возмездия, от аттического селения Рамнунт. – Ред.), а эфиопы, которых озаряют первые лучи восходящего солнца, арии и богатые древней ученостью египтяне почитают меня так, как должно, называя настоящим моим именем – царственной Исидой».

За этим отрывком открывается еще более естественное и древнее значение. Оно скрыто в народных верованиях, все еще распространенных во многих землях, о том, что луна является резервуаром жизни и силой души. На островах Меланезии люди верят в существование резервуара сверхъестественной, или магической, силы, который они называют mana. Он, как и orenola североамериканских индейцев, якобы хранится на луне, которая образует поэтому огромное хранилище этой силы, которое и считалось многими древними людьми источником всей жизни и энергии на земле. Большинство богинь луны присутствуют при рождении ребенка, а серп луны, как считают многие народы, может ускорить рост растений даже лучше, чем само солнце. Мы знаем, что сказочные феи всегда так или иначе связаны с луной. Существуют также всем известные повитухи, которые всегда готовы помочь смертным в момент рождения ребенка. Они, таким образом, являются духами жизни, приносящими новорожденному ребенку душу. Отсюда все сказки о подменах детей, где они играли чуть ли не главную роль. А это ведет к тому, и мы вполне можем это предположить, что в какой-то момент произошло смещение верований и идея о миграции души вошла в сказочную мифологию, а роль самой феи свелась к душе, которая постоянно возвращается на землю.

Глава 6ФИЛОСОФИЯ ТАИНСТВ (продолжение)

Платон действительно утверждает, что конечной задачей таинств было вернуть человечество к принципам, от которых оно отошло. В древности люди (как сегодня дикари) твердо верили в идею о падении человека. Некоторые народы (например, древние валлийцы или индейцы нынешнего штата Аризона) верили, что человек поднялся из своего низшего состояния, тем самым предвосхищая теорию Дарвина. Однако практически все народы говорили о его нравственном и этическом падении, когда он отошел от состояния невинности.

Эта традиция, конечно, связана с идеей о плотском знании и нарушении нравственного запрета, с историей о падении с небес, порванном шнуре или шесте, который спустился на землю.

В молитве, с которой Психея обращается к Церере, безусловно говорится о падении души: «Я умоляю тебя твоей плодоносящей правой рукой, веселыми праздниками сбора твоих урожаев, крылатой колесницей твоих драконов и плодородием сицилийской почвы, и быстрой колесницей, и темными обрядами венчания Прозерпины, и светлыми празднествами, окружающими возвращение твоей дочери, и другими тайнами, о которых в Элевсине хранят полное молчание, – уменьши страдания твоей несчастной дочери Психеи»[10].