Книга История руссов. Варяги и русская государственность - Сергей Лесной
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
По всем имеющимся данным, первые Рюриковичи ничем не отличались от своих подчиненных ни по языку, ни по религии, ни по обычаям, ни по духу.
В момент их появления существовало два довольно мощных государства: Новгород и Киев, проделавших долгую историю. Развитие их достигло определенного этапа, когда государства-общины перерастали в новый тип более консолидированного государства с сильной центростремительной тенденцией.
Все усиливавшаяся связь даже разнородных племен рождала единое государство и идею нации.
Скандинавы вовсе не были смелыми новаторами, бродильным началом, изменявшим жизнь Руси на свой лад и по своему желанию, — они были исполнителями славянской воли, наемной рабочей силой. Будь в их роли французы, испанцы или итальянцы, — разницы не было бы. Решительно ничего скандинавского они с собой не принесли. В этом отношении германизирующее влияние «московита» Петра I было неизмеримо больше, чем «рюриковщина».
Современная историческая советская наука правильно оценивает состояние государственности на Руси к моменту прихода Рюрика, но она (равно как и некоторые другие западноевропейские ученые) ударяется в крайность, считая, что призвание варягов — просто выдумка.
Нам кажется, что нет никаких оснований заподозривать летопись в фальсификации этого факта. Эти подозрения явились результатом того, что историческая наука пошла по ложному следу, «поймав» летописца на вставке. На самом деле многие места, которые дали повод к норманистским толкованиям, на самом деле должны быть поняты иначе. Описки, пропуски и вставки в рассказ летописи отлично могут быть поняты без заподозривания летописца в подделке, но для этого надо не быть норманистом.
Совершенно верно, что в выражении «идяху к Варягом, к Руси» слова «к Руси» являются почти наверное вставкой последующего летописца или редактора списка, но дело в том, что смысл этой вставки, как мы уже разъясняли, вовсе не в пользу норманизма. То же самое касается и иных мест.
Становление единого государства руссов подготовлялось веками прошлого развития, явилось не сразу и не сразу вытеснило старое. Государство старого типа не рушилось, а медленно перерастало в более цельное и органически связанное.
В Новгороде, например, власть князя по-прежнему была больше номинальной, новгородцы в течение столетий, будучи частью единого русского государства, распоряжались ставленниками центральной власти, как лакеями: их прогоняли и принимали обратно, считаясь исключительно со своей волей. Еще при Светославе новгородцы прямо заявили ему, что если он не даст им одного из своих сыновей в князья, то они сами промыслят себе князя на стороне.
Если другие славянские общины-государства скоро растворились в общегосударственном теле, то новгородцы столетиями держались автономии, связывая себя с остальной Русью подобием принципа федерации. Только после разгрома Новгорода Иваном III, законченным Иваном Грозным, Новгород окончательно перешел на роль обычного провинциального города.
Несколько иная роль выпала на долю Киевского государства. И здесь к моменту появления Рюрика было уже настолько мощное государство, что поставило Византию на колени, располагая при этом только своими силами. В дальнейшем, однако, его самостоятельность растворяется в его общегосударственной функции. Будучи центральной властью, она сливает свою местную власть с общегосударственной. Будь центр администрирования основан в Полоцке или Смоленске — Киевское государство играло бы ту же роль, что и Новгород.
Ни этого, ни примитивизма нашей летописи историки не поняли. Когда-то поэт Алексей Толстой в своей сатире «История России от Гостомысла и до наших дней» едко высмеял взгляды историков. Увы! Его сарказм оказался втуне, — историки приняли его насмешки за чистую монету, они решили, что предки наши действительно были курносыми, придурковатыми лапотниками, в случае затруднения чешущими кто затылок, а кто и пузо и рассуждающими:
…Как тут быть?
Давай пошлем к варягам!
Пускай придут княжить.
Ведь немцы тароваты,
Им ведом мрак и свет.
Земля у нас богата —
Порядка только нет!
Одним словом, в немцах надо было найти панацею от всех зол, и всё будет ладно и складно. Куда уж нам, несмысленышам-славянам! Читая подобные разглагольствования (а ведь мы их учили!), становится теперь как-то жутко и стыдно.
Техника дала радио, аэроплан, атомную энергию, биология — трансплантацию живых тканей, замену утраченных частей тела частями другого индивида и даже вида животного, искусственное сердце и т. д., астрономия открыла новые миры, а история все еще не может выйти из периода алхимии, из заколдованного круга надуманных теорий, вроде теории «флогистона», и не может отличить явственную ложь от действительности.
Когда о чем-то спорят, или, лучше сказать, о чем-то дискутируют, важно, чтобы люди понимали друг друга. Огромная часть споров совершенно бесполезна потому, что люди влагают разное содержание в обычные термины или понятия и в результате получается, что один спорщик всё время говорит про Фому, а другой про Ерему. Прогресс от таких дискуссий, как у белки в колесе.
Другой характерной чертой споров является то, что с аргументами противника вовсе не считаются, часто даже их не слушают, а только повторяют без конца свои. Такой диалог спорящих скорее можно назвать двумя монологами. На деле следует не только считаться с доводами противника, но самому искать возможных возражений, которые противник почему-то упустил.
Но это еще не всё — надо понимать основные, тайные пружины (иногда даже несознаваемые противником), которые являются причиной спора. Если удастся добраться до этого сокровенного, спор может быть полезен для обеих сторон, даже если соглашение и не достигнуто.
Для того чтобы понять наши установки и объяснить, почему результаты работ наших историков нас совершенно не удовлетворяют, приведем один большой отрывок из работы Г. Янушевского («Начало истории русского народа по новейшим данным», 1934) и разберем его.
Янушевский — не специалист-историк, а боевой генерал[35], немало думавший, зачем он воюет и уничтожает тысячи людей. Поэтому-то в его высказываниях яснее видно то, на чем он стоит, пишучи книгу, чем у профессионалов-историков, умеющих за горами фактов ловко прикрыть то, что они на самом деле думают, но часто не высказывают прямо.
Ознакомимся с мыслями Янушевского, а затем перейдем и к их обсуждению.
«Происхождение народа, — говорит Янушевский, — имеет громадное значение в его жизни: оно кладет особенный, отличающий его от других народов отпечаток на весь его облик. Как у единичного лица, так и у народа есть свой лик и своя душа. Известный французский писатель второй половины XIX века, историк и философ Эрнест Ренан утверждал, что “отпечаток происхождения никогда не изглаживается совершенно” и “каждый принадлежит свому веку и своей расе”.
