Книга Император Терний - Марк Лоуренс

В серебряное кольцо была вставлена сердоликовая гемма[3]тонкой работы, папская печать с одной планкой. Она давала своему владельцу власть, практически равную кардинальской. Я вернул ее Мартену и взял свиток.

— Ордер на твое убийство, Миана.

— Мое! — Скорее ярость, чем страх.

— Какая красота. — Писарь разукрасил его как мог и не поскупился на листовое золото. Должно быть, работал неделю, не меньше. — Возможно, это подделка, но мне так не кажется, слишком много возни, которая в данном случае не окупится. И потом, у папессы есть веская причина.

Миана отпрянула назад, глаза ее горели.

— Веская причина! Чем я насолила церкви?

Она обхватила себя еще крепче.

— Это наказание для меня, дорогая. — Я протянул руки. — Ватикан, должно быть, наконец связал мое имя с разграблением монастыря Святого Себастьяна и, что еще более важно для них, с убийством епископа Мурильо Ап Белнана.

— Но теперь ты лорд Белпан. Этот род прервался.

Гнев не давал ей мыслить логично.

— Их тревожит, что он был епископом, — сказал я.

— Но тогда должны были убить тебя!

— Церковь не одобряет убийства королей. Это противоречит праву помазанника Божьего. Они скорее наложат на меня епитимью. Если это не сработает, тогда, возможно, зимой я умру от малярии, но едва ли ко мне вот так прямо пошлют убийцу.

— И что теперь делать? — спросил Мартен.

Он старался говорить спокойно, но, думаю, если бы я велел ему взять десять тысяч человек и осадить Рим, он сделал бы это без колебаний.

— Думаю, надо открыть сундук, — сказал я. — Надеюсь, хоть кто-то догадался принести ключ.

Миана выудила из-под юбок тяжелую железку, теплую от ее тела, и отдала мне. Я знаком велел гвардейцам отойти и вставил ключ в замок.

— Какое-то оружие? — спросил Макин.

Теперь он стоял рядом с Мианой, обнимая ее.

— Да, какое-то оружие, — сказал я.

Я откинул крышку. Золотые монеты, сложенные в столбики и крепко связанные, достигали почти самого верха, их было целое море, достаточно, чтобы купить десять таких особняков, как у Холланда.

Рука Макина упала с плеча Мианы.

— Вот что такое море золота, — произнес он, подходя ближе.

— Налоги, собранные за два года с семи стран, — сказал я.

— Собираешься нанять собственных убийц? — спросил Мартен. — На это можно нанять целую армию, и немаленькую.

Макин наклонился так низко, что отраженный свет золотил его лицо.

— Нет.

Я захлопнул крышку, и Макин шарахнулся прочь.

— Ты собираешься построить собор, — сказала Миана.

— Господи, благослови умных женщин! Этот парнишка, которого ты мне готовишь, будет страшно умен.

— Построить собор? — Макин заморгал.

Мартен сохранял спокойствие. Мартен мне доверял. Иногда даже слишком.

— Акт покаяния, — сказала Миана. — Йорг собирается купить самое дорогое отпущение грехов в истории.

— И, разумеется, традиция и долг заставят папессу посетить освящение нового собора.

Я крутил в пальцах одну из золотых монет убийцы. Слово «покаяние» ущемляло мою гордость.

— Йорг! — Миана прищурилась, прочитав мои мысли. Она с самого начала все понимала и пыталась дипломатично на меня воздействовать.

Папесса смотрела на меня с ватиканского золотого. Кровавое золото за моих жену и ребенка. Пий CXII. Если тебя и на монетах изобразили жирной, ты, должно быть, огромна. Я поднял монету, разглядывая ее.

— Не волнуйся, дорогая, я буду хорошо себя вести. Когда она явится посмотреть новый собор, я поблагодарю ее за визит. Только безумец будет угрожать папессе. Даже если она сука.

— А как остановить еще одного убийцу, если он явится, пока тебя нет?

— Никак.

Дразнить женщину на сносях — плохая идея, еще худшая — дразнить Миану, если не хочешь получить сдачи. Она двинулась на меня, сжимая кулаки.

— Ты поедешь со мной, — быстро сказал я, прячась за спину Макина.

— Ты сказал, что женам туда нельзя!

Миана с юных лет освоила искусство убийственного взгляда.

— Теперь ты мой советник, — крикнул я, пятясь к дверям, коль скоро никто из моих гвардейцев не мог меня защитить.

Это успокоило ее достаточно, чтобы прекратить наступление и опустить кулаки.

— Я не могу ехать верхом в моем положении.

— Можешь поехать в одной из повозок.

При каждом отряде гвардейцев была повозка для снаряжения.

— Да так из меня ребенка вытряхнут! — Она говорила сердито, но вроде бы эта идея пришлась ей по душе. — Значит, я буду тащиться через половину Империи, сидя одна в тряской телеге?

— Тебе составит компанию Мартен. Он тоже не сможет ехать верхом.

— Мартен? Теперь что, вообще кому угодно можно ехать?

— Советник! — я снова поднял руки. — Макин, скажи Кеппёну и Грумлоу, что они могут возвращаться в Логово.

Не думаю, что Кеппена хватились бы на Конгрессии, а у Грумлоу где-то в Годде была женщина, с которой он не отказался бы провести время.

— Значит, решено. — Я потер ладони друг о друга и бросил взгляд на ядовито-голубую отделку комнаты. — Пойдем осчастливим епископа Гомста.

Мы строем покинули особняк Холланда. Горгот тащил сундук, и мне было приятно, что даже ему нелегко выдерживать тяжесть всего этого золота. Лорд Холланд, его жена и свита столпились вокруг нас от нижних ступеней до самых ворот. Макин говорил учтивые слова за меня — я-то все еще не пришел в себя после ночного кошмара. У ворог Мартен показал Миане на одну из повозок, крепкую, но не слишком удобную. Она немедленно развернулась, и сэр Риккард отскочил, чтобы она не сбила его животом.

— Лорд Холланд! — Она оборвала его на полуслове. — Я бы хотела купить вашу личную карету.

Я предоставил Миане самой разбираться с этим под охраной Мартена, Риккарда и восьми из десятка людей, сопровождавших ее от Логова. Райк, Грумлоу, Кепнен и Кент последовали за мной к недостроенному собору Годда. Гомст говорил, что его собирались назвать собором Святого Сердца в честь легендарного храма, некогда стоявшего в Крате. Со своей стороны я считал, что лучше бы его назвали в честь святого Георгия.

Я привел братьев в огромный зал, где они казались совсем маленькими на фоне исполинских колонн, предназначенных удерживать на себе крышу не одно десятилетие. Младшие клирики, мальчики-хористы и наиболее благочестивые и хорошо одетые граждане Годда разглядывали нас с неприкрытым любопытством. Горгот опустил свою ношу, наступил на крышку босой ногой и посмотрел так, что несколько мальчишек из хора бросились врассыпную.