Книга Грешные удовольствия - Джессика Трапп

Он пожал плечами. И' даже этот жест казался точно рассчитанным. Одновременно пугающим и возбуждающим.

— Беспокойство за семью редко связано с тем, заслуживает она его или нет. Но именно это предложила ваша сестра взамен вашей жизни — полную покорность в моей постели.

В ее воображении вдруг вспыхнул ее собственный образ — какой она будет через двадцать лет. Она все еще будет в кандалах, но сгорбленной от того, что будет постоянно кланяться, потакая каждому его капризу. Ее пальцы огрубеют от ежедневной домашней работы — и все это ради того, чтобы спасти отца и сестер, которым не было до нее никакого дела. Они на целый год заперли ее в башне и втянули в глупый заговор против королевского Покорителя.

— Я… я не могу этого сделать, — запинаясь, сказала она. Он, видимо, уловил ее взгляд, и тон его немного смягчился.

— Вот что я тебе предлагаю, Бренна: мне нужна жена, а не кукла. Ты можешь говорить свободно, но ты должна уважать мои взгляды на политику и на то, как я буду управлять нашим поместьем.

— Чертовски великодушно, — пробормотала она саркастически. У нее были другие представления о свободе. Она хотела заниматься живописью и бороться так, как хотела. Зачем Господь проклял ее, создав женщиной?

— Но что касается наших интимных отношений, ты должна позволять мне изучать твое тело и безоговорочно мне отдаваться.

Она с трудом удержалась, чтобы не закричать, не обвинить Бога в несправедливости. Хорошо, что на этот раз Монтгомери не упомянул о детях, а то она наверняка сорвалась бы. Придется попить какие-нибудь травы, чтобы предотвратить беременность, но так, чтобы он об этом не узнал. Она никогда не родит ему наследника!

— И взамен всего этого вы снимете с меня эти проклятые кандалы?

— Нет.

Она посмотрела на него испытующим взглядом:

— Но вы освободите мою семью?

— Нет.

Она отошла к своему пустому столу, почувствовав непреодолимую потребность быть от мужа подальше и взять в руки кисть, чтобы создать видимость чего-то обычного, нормального. Но ее краски и кисти были заперты в сундуке, а на руках надеты кандалы.

Наступила тишина.

Отчаявшись, что он больше не продолжает разговор и не спешит открыть ей, в чем же состоит сделка, она выпалила:

— А что же я получу взамен моего согласия, сэр?

— Мое благорасположение. И не называй меня сэром.

— Ваше благорасположение? — Она погремела наручниками и выглянула в окно. Вдоль стен везде стояла охрана. Кроме того, повсюду были установлены мишени, чтобы его люди могли упражняться с арбалетами и стрелами. — Вы взяли в плен моего отца, навязали мне себя в качестве мужа, отняли у меня кисти и краски, избили меня кнутом и заковали в цепи. В чем же ваше благорасположение, позвольте спросить?

— Ваш отец не попал бы в плен и ваш замок не был бы захвачен, если бы вы выполняли приказы короля. Как я уже говорил, в моей власти не только согнать с земли всех ваших людей, но и бить их кнутом и заключить в тюрьму.

Да, король наградил Монтгомери огромными полномочиями. Теперь все они были в полной его власти. А ее положение сейчас было таким же опасным, как незаконная продажа ее эротических миниатюр.

Рискуют не только ее отец и Гвинет. Есть еще Адель и брат Гиффард. И все слуги замка. Такие как Дженнет и те две злыдни — Джейн и Исанна. И крестьяне в деревне.

— А если я буду охотно соглашаться со всем в вашей постели, вы не причините вреда моим людям?

— Если только они принесут мне клятву верности.

— А моя семья?

— То же самое.

— Вы собираетесь посадить их в тюрьму?

— Нет, я просто арестую их и буду содержать под стражей. Если только не последуют новые волнения.

— Арестуете?

— Темница лучше галер.

— А что будет с моими сестрами?

— Я выберу им мужей.

У Бренны сжалось сердце. Адель презирала саму мысль о замужестве, а Гвинет нужен муж, который бы меньше обращал внимания на ее красоту, а увидел бы, какая она на самом деле.

— А что будет с землей?

— Я заберу ее в качестве компенсации за причиненный мне вред. В качестве свадебного подарка король пожаловал мне порт Уиндроуз.

Ее отец никогда на это не согласится. У него повсюду были большие связи, и он люто ненавидел короля. Даже сидя в тюрьме, он соберет людей, и тогда все они погибнут.

— Но земля принадлежит по праву моему брату.

— В таком случае ему следовало бы лучше следить за тем, что на ней происходит.

— Но он… занят. — Она не могла рассказать ему о том, что Натан находится в полуизгнании в Италии. О его разногласиях с отцом и о том, как она возмущалась, что он может уехать, потому что был мужчиной, а ей пришлось остаться здесь, запертой в башне. Но она ни за что не выдаст брата. — А если бы он возместил ваши убытки? Он хороший человек и, без сомнения, поклянется в верности вам как господину.

Монтгомери подошел к ней и положил ей руку на плечо. Взгляд его голубых глаз был безжалостным.

— Я устал от твоих отговорок. Заключаем сделку или нет?

'—А если я скажу «нет»?

— Не скажешь.

Злость вспыхнула в ее душе.

— Но я могла бы.

Он усмехнулся:

— Тогда я позову священника и настою на том, что он подтвердит осуществление брачных отношений. Наш союз будет не таким приемлемым, как перемирие между нами, но он будет не менее действенным и полезным.

Негодяй. Он знал, что она не позволит, чтобы ее семья и люди, живущие в замке, расплачивались за ее глупое безрассудство.

— Вы говорили, что хотите заключить не такую сделку.

Он улыбнулся, но глаза оставались серьезными.

— Я могу и передумать. И не думаю, что тебе будет так противно от моих прикосновений, как ты притворяешься. Даже если мы не заключим сделку, касающуюся жизни твоих сестер. К тому же ты сама сказала, что, поскольку нас обвенчали по закону, это не будет считаться насилием.

Боже, как она его ненавидела! Как презирала!

— Если я не оказываю вам физического сопротивления, это не означает, что вы не выудили мое согласие силой.

Он пожал плечами. Какой ужасающе высокомерный жест!

Она начала судорожно искать способ договориться и выторговать лучшие условия капитуляции.

Ей надо как-то постараться сбить Покорителя с толку. Во все время их переговоров он осматривал ее простое платье с таким же выражением, как она обычно изучала пустой холст, чтобы увидеть, что в нем скрывается.

Бренну не особенно смущала потеря невинности. Она уже давно думала о том, что девственность является помехой в ее занятиях живописью.