Книга Вишневый луч - Елена Черникова

В самой неприятной растерянности Давид начал собирать свои вещи. Пошёл в ванную за бритвой, но по дороге увидел телефон и безрассудно позвонил соседке. Ему порекомендовали обратиться в милицию. Давид искренне опечалился, что лифт уже ушёл. Сейчас он не ограничился бы простым изнасилованием.

...Я понимала, что он побежит. И прежде всего - ко мне. Ему должно показаться, что бабушка гостит у меня. Он быстро докумекает, что ошибся, но я успею вызвать милицию.

Я закрыла свою дверь на все замки, на цепочку, притащила тумбу и поставила на неё пудовую гирю. Некоторое время я продержусь. Давид, конечно, озверел, но и это пройдёт, как положено. А мне вредно напрягаться. Лицо порвётся. Швы свежие.

Затрещал телефон. Это был Пётр, и это было несвоевременно. Я послала Петра подальше, он удивился и успел сообщить, что ненадолго уезжает из Москвы. Я еле сдержалась, чтобы не сказать - знаю. Мы ведь играем в нейтралитет, мы стараемся выглядеть современными людьми, временно отложившими помолвку до разрешения юридических нюансов. Я не обсуждала с Петром записи в его ежедневнике и не собираюсь.

Вообще это было очень сильно: я в некотором смысле отбиваюсь от двух чужих мужиков одновременно. Недоучка Давид, лишившийся самодостаточности, желает меня растерзать, а самоизбыточный Пётр желает меня по-тихому обмануть. Оба чрезвычайно активны. А в офисе на Тверской милая сорокалетняя девочка Даша уговаривает шефа взять меня на должность пиар-менеджера по торговой марке "Мужик". Смешно.

Очень.

Давиду не удалось проникнуть в мою забаррикадированную квартиру. Петру не удалось ухудшить моё настроение. Когда стихли звонки и в дверь, и в телефон, я выключила свет и легла в постель. Спать.

Во сне я увидела крупного городского начальника, намекавшего, что хочет приударить за мной. Как, и ты тоже?!!! О, мужики... Во сне от слова приударить оторвался переносный смысл и выделился только ударный корень, и это было страшновато. Размышляя над суровыми проблемами сильных мира сего, я проснулась.

Утро. Вчерашний день - кончился. Никогда раньше я не радовалась прошедшему так, как в то утро. Оно - прошло. Мой французский спасатель, наверное, уже в Париже. Милый человек! Какой милый, галантный, бескорыстный, настоящий!..

Никто не ломится в дверь. Молчит телефон. Тихо тикают настенные часы с бархатным боем. Я почти люблю мир, жизнь, людей, всё кажется расплывчатым, особенно - глупые мирские горести. Ну подумаешь, хорошего жениха потеряла! Не так уж и хорош. Ну подумаешь, любимая бабушка убежала! Не всё ж ей со мной нянчиться. Ну подумаешь, в лифте вон что вышло! Не один Давид ехал в том лифте; я тоже там была. Ну, швы на лице. Пройдёт. Если вам на голову упал кирпич, значит, вы сами его об этом попросили.

Какая всё это ерунда, если посмотреть аккордно. Вот если бы любая из составных была только одна, тогда и погоревать можно бы. А так, в огромной куче... Тьфу и есть тьфу, ерунда и пустяки.

В распрекрасном, гибком, тонусном состоянии я попрыгала по дому, размяла кости, лакнула кофейку. Сгоряча вспомнила лифт и - совершенно случайно, не нарочно, без всякого умысла - пережила всё то же самое, но с буйным наслаждением. Виртуально-дистанционно. Даже на пол села, удивляясь прихотям памяти. Вот зараза Давид. Вот скотина. И физик Джон С. Белл тоже хорош со своей теоремой.*

Костеря то себя, то Давида, я позвонила Даше, креатору марки "Мужик", и узнала, что всё решено. С завтрашнего утра я приступаю к новой работе. Ура...

______________________________________________

* В 1965 году физик Белл сформулировал свою знаменитую теорему, которая к настоящему моменту давно доказана, тысячекратно проверена и перепроверена всеми учёными, даже самыми недоверчивыми. Наличие нелокальных связей подтверждено.

Не существует изолированных систем. Каждая частица Вселенной находится во мгновенной связи со всеми остальными частицами. (Со всеми вытекающими последствиями, крайне печальными для атеистов-материалистов, если таковые ещё остались).

Например, если я думаю о тебе, ты об этом в любом случае узнаешь.

Или: мысль материальна.

А также: не желай зла другому.

В том числе: не убий.

И так далее.

_________________________________________________________

УРА, МУЖИКИ! ВОСКОВАЯ ВАТА!

Здесь не говорили о Боге: это слишком виртуально и совсем безденежно.

Здесь редко упоминали бизнес: это слишком серьёзно, чтобы поминать всуе.

Но.

Офис агентства был пронизан, как эфиром, пропитан "Мужиком" до распоследнего нейтрино. Тут все тронулись на "Мужике", будто он тайно и персонально каждому сотруднику посулил что-то царственно щедрое.

Это всё напоминало мне массовую истерику счастья, некогда вызванную в женских рядах российского электората одним нашим пройдошистым политиком. Баллотируясь в президенты восьмой части суши, он проникновенно сказал: нехорошо женщине быть одной. И все бабы дружно проголосовали за него, будто он каждой лично по мужику пообещал. Это было в начале 1990 годов. Он занял почётное третье место. А президентом тогда выбрали другого, который пообещал туманы и запахи тайги на добровольной основе, ослабление пут исторического коллективизма и вообще нечто загадочное: свободу. Что противоположно обещанию дать всем бабам по мужику.

Конечно, все рекламные агентства работают с образами. Но этот офис, кстати, один из старейших на российском рынке, был - о, мудрейший из мудрейших. Тут ковали-формовали свой загадочный, невиданный продукт, от визиток до авиашоу, с перспективой окончательно проникнуть в загадочную русскую душу и таким образом покорить мир. Шеф офиса был из Европы, не говорил по-русски, и все прочие сотрудники были некий пазл из атласа мира.

Даша приходила позже всех, выпивала кружку корпоративного кофе и начинала обход, как Мороз-воевода. Её глазищи ежеминутно увеличивались от любого упоминания "Мужика".

Она дрожала ото всего:

от негодования, если полмиллиметра на плакате с "Мужиком" пропечатались хуже, чем остальное многокилометровое баннерное пространство;

от счастья, ежели фирменная песня про "Мужика" нравилась ещё кому-нибудь, кто почему-то не слышал её раньше и вот услышал;

от горя, если масса рекрутов на "Мужика" в сутки возрастала на меньшее число голов, чем требовалось бренду и Даше для общего развития прогресса;

от светлой радости, если в офис звонило само лицо бренда: Даша убирала командную мимику и человечно говорила ему - "Привет..."

Даша курила не вынимая, если хоть что-то стопорило хоть какой-нибудь процесс из тысячи задуманных ею по "Мужику". Даша всё проверяла и перепроверяла, готовая вручную пересчитать звёзды на небе, если это поможет ходу бренда. Она упивалась "Мужиком" до страсти, всем телом и душой, неистово, театрально, даже артистично. Если кто и вспоминал, что речь идёт всего-навсего о новых сигаретах, то лишь владелец бизнеса, суперэмоциональный, но умный гражданин одного маленького ухоженного государства. Он не говорил, но понимал по-русски, а с меня взял слово, что я подтяну английский. Я пообещала подтянуть, хотя в этом, казалось поначалу, и не было здесь необходимости, поскольку всё устремлялось исключительно к мужику, а это понятие исключительно русское.