Книга Звезда Козодоя - Миядзава Кэндзи

— Стройся!

И тут со всех сторон на поляну стали выбегать обезьянки, отчего поляна, казалось, зашевелилась. Через мгновение они образовали четыре длинные шеренги. Две обезьянки, прислуживавшие генералу, тоже встали в строй. Генерал так старательно отдавал приказы, что аж сгорбился от напряжения.

— Внимание! Напра-во! Стройся! По порядку рассчитайсь! Обезьянки беспрекословно выполнили его команды. Нарао изумленно наблюдал за происходящим. Генерал подошел к нему, вытянулся в струнку и доложил.

— Мы приступаем к учениям. Рапорт закончил.

Нарао стало так интересно, что он и сам было поднялся, но с высоты его роста все казалось таким странным, что он снова сел и сказал.

— Разрешаю. Начинайте учения.

Генерал повернулся к строю.

— Начинаем учения. Сегодня у нас наблюдатель, поэтому требую предельного внимания. Те, кто при команде «налево» повернет направо, а также те, кто начнет маршировать с правой ноги, кто не согнет руки в локтях при команде «бегом» — всех ждет наказание, три щипка за спину. Всем понятно? Номер восемь!

Обезьянка номер восемь отрапортовала.

— Так точно.

— Отлично! — сказал генерал, сделал три шага назад, и неожиданно приказал.

— В атаку!

Нарао удивился. Никогда прежде ему не приходилось видеть таких серьезных учений.

Обезьянки оскалили зубы и все разом бросились к Нарао, доставая на ходу маленькие сети, и быстро опутали его со всех сторон. Нарао хотел было вздуть их, но они были такие маленькие, что он решил потерпеть.

Связав Нарао, обезьянки стали пожимать друг другу лапы и хохотать.

Генерал стоял в стороне и тоже закатывался от хохота. Потом он вытащил меч и скомандовал.

— К подъему тела готовьсь!

Нарао рухнул на траву. Он искоса наблюдал, как обезьянки забираются друг другу на плечи, образуя пирамиду, пирамида все росла, пока не стала чем-то вроде высокой башни, а обезьяны все прибывали и прибывали со всех сторон — несметные полчища обезьян.

А затем они все толпой подбежали к Нарао и изо всех сил стали толкать его лапками вверх. Изумленный Нарао смотрел на генерала поверх голов обезьян.

А генерал самодовольно выпустил когти, потянулся и отдал приказ.

— Подъем тела начи-най!

— Раз-два! Раз-два! Раз-два! Нарао поднялся уже выше леса.

— Раз-два! Раз-два! Раз-два!

Ветер засвистел в ушах, а обезьянки сверху казались уже не больше букашек.

Где-то далеко блестела речка.

— А теперь отпускай! — послышался голос снизу.

Обезьянки, образовав каре по опушке леса, жадно ожидали момента, когда Нарао полетит вниз.

Нарао собрался с духом и еще раз посмотрел на речку. Рядом стоял его дом. А затем он стремительно полетел вниз.

И тут откуда-то снизу донесся громоподобный голос:

— Эй! Берегись! Ты чего делаешь?

Нарао увидел обращенное нему широкое красное лицо в обрамлении жестких волос. Огромные руки протянулись к нему. Это горный леший! — догадался Нарао. — Он меня спасет!

И тут он оказался в его крепких руках. Горный леший бережно опустил его на поляну. А поляна оказалась той самой, что была перед их домом. На ней стоял каштан, на котором росли три «обезьяньих гриба» — и никого вокруг. Был поздний вечер.

— Нарао, ужинать! Нарао! — донесся из дома голос мамы.

ДОБРОДУШНАЯ ВУЛКАНИЧЕСКАЯ БОМБА

У подножья одного заснувшего вулкана, под сенью раскидистого дуба с давних пор лежал большой черный камень, прозванный «Коровой».[38]

Это прозвище дали черные ребристые камни, разбросанные вокруг в траве. У этого камня было еще одно прекрасное имя «Источник»,[39]но об этом Корова не ведала.

У Коровы не было ни одного выступа, она походила на гладкое слегка вытянутое яйцо. Ее крест-накрест обвивали два каменных пояса. Нрава Корова была миролюбивого, не было случая, чтобы она вышла из себя.

Однажды унылым днем, когда опустился густой туман, и не было видно ни неба, ни гор, ни долины, ребристые камни стали подшучивать и подтрунивать над Коровой.

— Корова-сан. Добрый день. Как ваши рези в животе? Прошли?

— Спасибо. Но у меня не болел живот, — раздался из тумана раздался спокойный голос Коровы.

— Ха-ха-ха! — хором засмеялись камни.

— Корова-сан! Приветствую вас! Принесла ли вчера сова красного перца?

— Нет. Сова, кажется, вчера сюда не прилетала.

— Ха-ха-ха! Ха-ха-ха! — заходились от смеха камни.

— Корова-сан! Доброго здравия! Говорят, вчера вечером в тумане на вас помочилась дикая лошадь. Какая жалость.

— Спасибо за сочувствие. К счастью, такого не было.

— Ха-ха-ха! Ха-ха-ха! — Все смеялись от души.

— Корова-сан! Добрый день. Слышали, вышел новый закон. Согласно ему, все круглые или яйцеобразные предметы Должны быть разбиты. Вам нужно спасаться.

— Спасибо. Пускай меня разобьют вместе с солнышком.

— Ха-ха-ха! Ха-ха-ха! Как глуп этот камень, ничем его не проймешь!

В этот момент туман рассеялся, солнце залило всю округу золотым светом, и миру открылось бескрайнее голубое небо. Все камни принялись мечтать о сакэ из дождя и клецках из снега. Корова тоже благодушно посматривала вверх на солнце и голубое небо.

На другой день опять опустился туман, и ребристые камни вновь принялись насмехаться над Коровой. Им просто хотелось повеселиться, ничего дурного они в уме не держали.

— Корова-сан. Смотри, у всех у нас есть углы. И лишь ты почему-то такая круглая и гладкая. Когда извергался вулкан, мы же все вместе вылетели из его жерла и упали на землю?

— Когда я была частицей раскаленной лавы, я взлетела в небо и закрутилась волчком, вот и стала круглой.

— Но никому из нас не пришло на ум делать такое! Почему же ты так крутилась?

На самом деле ребристые камни до смерти перепугались когда, отделившись от лавы, вместе с черным дымом взлетели в воздух.

— Я даже и не думала об этом, меня крутило-вертело, и ничего с этим поделать я не могла.

— Все понятно. От испуга такое бывает. Ты, наверное, просто напугалась.

— Может и так. Может и напугалась. Грохот тогда был ужасный, да и зарево — просто жуть какая-то!

— Так-то. Все дело в трусости. Ха-ха-ха! Ха-ха-ха!