Книга Наследники исчезнувших империй - Михаил Михеев

Аккуратно ощупывая пространство перед собой гравитационным радаром, не самой последней модели, но одним из самых удачных и надежных, крейсер скользнул по кромке астероидного поля. На планете у обороняющихся еще могли оставаться радары, да и полевые радары десантников тоже кое-что стоили. Разумеется, шанс, что им удастся нащупать корабль на таком расстоянии, да еще там, где его никто не ждет, был ничтожен, а учитывая сверхсовременную систему подавления, установленную на крейсере, и вовсе смехотворен, но тот, кто вел его сейчас к планете, не пренебрегал любой возможностью, чтобы снизить его еще хоть немного. В результате, курс не был оптимален с точки зрения пройденного расстояния, но зато обеспечивал минимальную возможность обнаружения крейсера хоть кем-то. Хотя, надо сказать, кое-кто его обнаружил, причем без усилий, но этому кое-кому, вернее, кое-чему было наплевать и на этот корабль, и на все остальные, проходившие здесь раньше. Какое ему было дело до примитивных дикарей, бороздящих космос на утлых плотиках, по недоразумению названных звездолетами…

Приблизившись к Кастилии, неизвестный крейсер ловко укрылся за одним из ее спутников. Огромный, больше полутысячи километров в диаметре астероид, некогда захваченный гравитационным полем этой планеты, как нельзя лучше подходил в качестве укрытия. Еще раз ощупав пространство и определив, что ни один радар их не отслеживает, командир странного корабля отдал наконец, приказ идти на посадку.

В отличие от первоначального варианта корабля, сейчас аэродинамика крейсера была, что называется, ни к черту. Это требовало от пилота больших усилий и мастерства при входе в атмосферу, но он, разумеется, справился, хотя и считал, что лучше провести высадку в десантных ботах. Однако тот, кто руководил экспедицией, хотел прибыть на планету с комфортом, а не в крошечной капсуле, и его мало интересовало мнение капитана. Он отдавал приказы, а задача всех, от капитана до юнги, была их исполнять.

И все же, пренебрегать мнением профессионала ему не стоило. Войдя в атмосферу, крейсер становился уязвим и, помимо этого, видим, и на радарах, и визуально. Радаров поблизости не было — они были давно уничтожены, бои здесь шли серьезные. Зато исправно несли службу двое имперских десантников при самоходной зенитной установке, которые, обнаружив корабль незнакомых очертаний, поступили так, как требовал устав — навели на него свои ракеты. Их самоходка, бывшая еще недавно частью универсального комплекса противокосмической обороны, а теперь оставшаяся сама по себе, без системы наведения была не особенно эффективна, но тут дистанция оказалась невелика, а цель — маломаневренна. Пожилой командир ткнул пальцем в сторону корабля, указывая оператору на то самое утолщение корпуса. Силовой каркас там был нарушен, и никакие усилия не могли это изменить — в любом случае, корпус был ослаблен, а значит, для нанесения максимального ущерба бить следовало именно сюда.

Оператор, совсем еще молодой парень, не подкачал, и две последние остававшиеся у них ракеты, сорвавшись с направляющих, ушли в сторону цели. Первую зенитки крейсера успешно сбили, но вторая взорвалась на силовом поле не только эффектно, но и эффективно. Силовое поле, перегруженное во время маневров в атмосфере и добавочно ушибленное взрывом ракеты, исчезло. Часть выброшенной боеголовкой энергии добралась-таки до крейсера, и борт корабля был распорот.

Это был еще не конец, одна пробоина корабль не уничтожит, зато сам он подобную наглость без последствий не оставит — это уже, что называется, без вариантов. Десантники очень хорошо понимали расклады и, не мудрствуя лукаво, бросились прочь. Очень удачно, надо сказать, бросились — едва только они скатились в ближайшую канаву, как за их спинами раздался грохот и над головами пронеслась волна раскаленного воздуха. Уже после того, как неизвестный крейсер скрылся, зенитчики рискнули высунуться и осмотреться. Там, где только что стояла их самоходка, серым маревом поднимался теперь горячий воздух над раскаленной воронкой да валялись вокруг нее куски оплавленного металла — все, что еще недавно было грозной боевой машиной.

Однако дело свое зенитчики все же сделали. Крейсер, и без того не светоч аэродинамики, а теперь еще, вдобавок, лишенный силового поля, с огненным факелом, вырывающимся из дыры размером с теннисный корт, с трудом слушался команд пилотов. Продолжая идти к цели, он вышел за пределы контролируемой имперцами территории, но лишь для того, чтобы оказаться над позициями их коллег-федералов. Там тоже были десантники, и обучали их ничуть не хуже, чем имперцев, вооружены же солдаты штурмового корпуса оказались даже лучше. Да и в храбрости они своим коллегам ничуть не уступали. Обводы крейсера были федералам так же незнакомы, как имперским зенитчикам, а устав предписывал те же действия. В результате по уже поврежденному кораблю ударили переносные зенитно-ракетные комплексы. Конечно, ракеты были куда слабее тех, что несла самоходка, но их оказалось на удивление много. Будь крейсер цел, вряд ли они представляли бы опасность, но без защиты, да еще на столь малой высоте… В общем, крейсер подставился и нахватался оплеух по полной программе. Он еще какое-то время держался в воздухе, но потом, как и предполагали зенитчики и с той, и с другой стороны, корпус его, ослабленный неумелой модернизацией, не выдержал нагрузки. Вначале он изогнулся, потом вокруг пробоин с ужасающим треском начала разрываться обшивка. Посыпались вниз броневые плиты, вырванные чудовищным напором, тут же возникло еще несколько очагов пожаров, а потом объятый пламенем крейсер развалился пополам. Его раскаленные обломки падали на лес, прорубая в нем широкие просеки, распугивая местное, не особенно привыкшее бояться зверье, и не подожгли все к чертям лишь потому, что после дождей растения были напитаны влагой, как губки, сдави — потечет.

Как обычно и бывает, за ошибки начальства расплачиваться пришлось подчиненным. Тот, кто отдал приказ идти на посадку, сразу после того, как имперская ракета проломила крейсеру борт, соизволил проследовать в персональную спасательную капсулу, и потому, когда его корабль рассыпался, закономерно уцелел, а вот остальные разделили участь своего транспортного средства, не дотянув до места приземления каких-то жалких пятнадцать километров. Точнее, не недотянув, а проскочив, на последнем отрезке полета корабль уже практически не управлялся, но это для экипажа было уже непринципиально.

Вначале раздался дикий, рвущий уши рев, а потом земля содрогнулась от удара, да так, что дом, казалось, готов был рассыпаться. Игорь, сидевший в кресле с книгой в руках, ошалело подпрыгнул. С полок посыпалась какая-то мелочевка, псина, дремавшая на коленях у Эспозио, прыжком скатилась на пол и, заполошно лая, принялась метаться по комнате. Сам имперец, тоже в тот момент дремавший, спросонья вскочил, ударился головой о неудобно расположенную полку и матюгнулся, не слишком изобретательно, зато громко и с чувством. Что-то заблажила в своей комнате Софья, так пронзительно, словно ее резали, а во дворе жена Эспозио крикнула гулявшей на берегу Адалии, чтобы та хватала брата и бежала домой. Словом, все оказались при деле.

В отличие от женщин, инстинктивно рванувших под крышу, мужчины, напротив, поспешили выбраться из дома. Снаружи их ожидало великолепное зрелище — два огромных столба темно-фиолетового, промежаемого оранжевыми всполохами дыма, стоящие в лесу на другом берегу реки. Земля больше не тряслась, но все равно в этом чуточку сюрреалистическом зрелище просматривалось нечто зловещее.