Книга Сумерки вампиров. Мифы и правда о вампиризме - Павел Горьковский

Фальсификация исторических документов — весьма распространенное явление, анализ причин и последствий которого выходит за рамки настоящей книги. Ограничимся тем, что отметим — у историка-иезуита было как минимум два мотива пойти на подобный подлог. Во-первых, потомки протестантского семейства Батори — Надашди все еще оставались влиятельной силой на австро-венгерских землях, возможность хотя бы косвенно опорочить семейство знатных протестантов приносила католической церкви ощутимые политические и идеологические дивиденды. Во-вторых, в Европе начала XVIII века тема вампиризма снова приобрела необычайную популярность, граничащую с истерией. Книга приносила Ласло Туроши изрядный доход, сочинение пользовалось огромным успехом у читателей именно благодаря леденящим душу кровавым подробностям из жизни графини, подтверждающим ее причастность к клану кровопийц, а значит, и реальность существования самих вампиров[67].

Подведем итог этого небольшого исторического экскурса: за несколько столетий его герои успели стать неотъемлемой частью вампирской субкультуры, но все они имеют мало общего с фольклорным образом вампира. Вампир, по европейским представлениям позднего Средневековья и эпохи Просвещения, был непременно мертвецом, вернувшимся к жизни, поддерживавшим физическое существование за счет систематического потребления в пищу свежей человеческой крови. Вампир был уродлив, являлся преимущественно ночью и предпочитал легкую добычу — некрещеных младенцев или невинных отроков. Укус вампира оказывался смертелен для его жертвы и хуже того, при некоторых условиях мог превратить жертву в такого же точно представителя нечисти.

Душеприказчики вампиров — ритуалы тайных обществ

Вампир рассматривался как сущность заведомо демоническая, отпавшая от христианской церкви, а значит, церковная атрибутика — крест, святая вода, освященная земля (или соль), молитвы, отпевание и заупокойная служба — представляли собой наиболее действенное средство против этого зла. Никаких особых служб, экзорцизмов или молитв, направленных исключительно против вампиров, в арсенале святых отцов не числилось, ночные кровопийцы приравнивались к частному случаю проявления одержимости злыми духами. Но и методы, широко популярные в народе, — как-то: извлечение из могилы тела предполагаемого вампира, его расчленение — отсечение головы, изъятие сердца или прокалывание деревянным колом грудной клетки и последующее сожжение — не одобрялись представителями церкви, так как имели языческие корни.

Также не приветствовались официальной властью и отступления от канонического ритуала погребения, по распространенному суеверию призванные предотвратить превращение покойника в ночного кровопийцу-вампира. К таковым мерам относились помещение в рот покойника или под язык камней или серебряных монет — считалось, монета помешает потенциальному вампиру сделать первый укус и возродиться к неправедной жизни, ощутив вкус крови; зашивание или прибивание к гробу погребальной одежды — оно должно было воспрепятствовать новопреставленному покойнику подняться из гроба; помещение в гроб пшеничной, просяной или рисовой крупы, гороха, маковых зерен, песка или мелких камешков — бытовало поверье, что потенциальные вампиры с патологической страстью бросаются перебирать подобную мелочевку и не в силах покинуть гроб, пока не переберут все до последнего зернышка.

Складывалось впечатление, что представители официальной церкви опасались проявлений стихийного язычества куда сильнее, чем самих оживших мертвецов. Действительно, строго определенный алгоритм действий вампиров, отраженный в фольклоре, больше напоминает ритуал, и это заставляло задуматься — не идет ли речь о некоем тайном сообществе, продолжавшем практиковать языческую обрядность, в том числе жертвоприношения, а никак не о биологическом или эзотерическом феномене?

Кровавые человеческие жертвоприношения далеко не единственный архетип, унаследованный коллективным бессознательным человечества из родо-племенного прошлого. Не меньшее значение имеет и инициация — обряд, сопровождающий изменение социального статуса. В традициях христианской церкви инициация трансформировалась в обряды таинств, отвечающие наиболее значимым моментам человеческой жизни. Но и за пределами церковного лона инициации продолжали широко практиковаться — рыцари приносили клятвы верности сеньорам, ученики и подмастерья ремесленников проходили сложный ритуал приема в цеховое братство, студенты подвергали младших соучеников своеобразным обрядам посвящения. Отголоски тех средневековых инициаций оказались чрезвычайно устойчивыми и сохраняются по сей день. Их можно обнаружить в традиции инаугурации глав государств, в воинской присяге, профессиональных клятвах (например, клятва Гиппократа у медиков) и даже в шутливом празднике «посвящения в студенты», бытующем в современных университетах.

Сосредоточим внимание именно на известных, описанных в открытых источниках обрядах, избегая углубляться в символико-философские или практические цели тайных объединений, поскольку само по себе прохождение обряда посвящения, предваряющего вступление в тайное общество, не предполагает познания так называемой «великой тайны» — то есть доступа к информации о философских основах, целях, задачах и методах общества. Постижение «великой тайны» достигается только длительным членством в братстве или ордене[68].

Тайные объединения были чрезвычайно широко распространены в средневековой Европе: к ним относились и еретические секты, в принадлежности к которым обвинялись Жиль де Рэ и его соратница по воинским подвигам Жанна д′Арк. Молва приписывала алхимикам наличие собственного тайного цехового объединения — альтернативы официальному цеху аптекарей и цирюльников, к такому объединению вполне мог принадлежать лекарь, предпринявший безуспешную попытку исцеления папы Иннокентия VIII посредством напитка из крови. Неоднократно высказывались предположения о существовании особого тайного сообщества колдуний и ворожей, процветавшего под защитой самого князя тьмы, — своего рода женского антипода христианских рыцарских братств. Справедливости ради следует отметить, что поборники атеистической доктрины считают тайное сообщество ведьм не чем иным, как последователями более ранних друидических культов. Под жестоким натиском инквизиции осколки этого колдовского сообщества укрылись в непроходимых карпатских лесах и продолжали там творить свое черное дело. Возможно, из числа этой колдовской секты происходила старая ворожея Дорвуля и ее верная последовательница графиня Батори? Даже Влад Цепеш — легендарный Дракула, рассказ о котором еще впереди, — принадлежал к таинственному ордену, носившему имя «Рыцарей дракона».

К сожалению, искать прямую связь между легендарными кровопийцами и тайными обществами — слишком упрощенный подход. Речь идет о связи более опосредованной — отрывочная и искаженная информация о ритуалах посвящения или обрядах тайных братств, в которых тем или иным образом фигурировала кровь, позднее вошла в субкультуру, связанную с вампирами, как одна из существенных составляющих.