Книга Ночь в "Восточном экспрессе" - Вероника Генри

Боже, как же неловко. Ему не хотелось оскорбить эту девушку. Она пристально смотрела на него, и Арчи не представлял, о чем она думала. Не разозлится ли она? Не скажет ли, что он нарушил правила конкурса? Добьется, чтобы его высадили из поезда? Неужели его выведет охрана и вся эта история появится в газетах? «Не теряй надежды» разбирается в рекламе, это он понял, поэтому мог представить, как ради публикации они рассказывают все это прессе. Надо было держать язык за зубами.

— Я не хочу никаких отношений, — наконец выговорил он. — И мне ужасно жаль, если вы чувствуете себя обманутой. Мне вообще не следовало ехать, но, как я сказал, я дал слово.

К его изумлению, Эмми громко расхохоталась.

— Вы не представляете, какое это облегчение, — призналась она. — Я совершенно в таком же положении. Меня «выставила» на конкурс моя сестра. Я думала: убью ее, когда узнала, что она сделала, но когда я победила, отказаться не сумела. Иначе я не смогла бы позволить себе отдых. И уж, конечно, никогда — путешествие в «Восточном экспрессе».

— Серьезно?

— Да. Я просто подумала: какого черта? Поеду — прокачусь. Я молилась, чтобы вы не оказались совсем уж чудовищем.

Чудовищем? Ну, с ним уж точно не развеселишься. Арчи почувствовал себя виноватым за свою холодность.

— Надеюсь, я не такой.

— Нет! Нет, вы не такой. Совсем не такой.

Арчи посмотрел на Эмми. Она сказала это просто из вежливости? Надо и в самом деле оказать ей больше внимания, раз уж, как выяснилось, она не гонится за какими-то романтическими мечтами. Арчи долил в бокалы шампанского. Оно помогало: снимало напряжение, и головная боль стала проходить, а не усиливаться.

Он выдавил улыбку.

— Что ж, это, без сомнения, уменьшает напряжение. Может, нам удастся немного расслабиться, узнав, что не ожидаем найти настоящую любовь. Или, упаси Боже, свадебные колокола. На что, думаю, надеется Патрисия.

— Да, правда, — согласилась Эмми. — Каковы же шансы? Найти свою настоящую любовь через веб-сайт?

— Вся эта идея просто ужасна, — сказал Арчи.

— Согласна, но люди все равно вмешиваются. Не понимают, как это ты можешь быть счастлив один.

— Совершенно верно.

— То есть я люблю собственную компанию. Не хочу перегружать свою жизнь присутствием другого человека.

— Я тоже.

На несколько секунд повисла неловкая пауза. Пока молодые люди улыбались друг другу, оба остро сознавали, в какую необычную ситуацию они попали. Потом Эмми посмотрела на свои колени.

— Никогда больше, — проговорила она довольно тихо.

Арчи показалось, что он заметил блеснувшую серебром слезу в уголке ее глаза.

— О черт. — Голос девушки звучал напряженно от старания не расплакаться. — Я обещала себе, что не стану об этом упоминать.

Эмоциональные женщины всегда повергали Арчи в панику. Он никогда не знал, что сказать, и в итоге только портил дело, а не исправлял. Будучи очень практичным человеком, он никогда не постигал во всех тонкостях, что же их так расстраивало. Арчи побарабанил пальцами по столу и вежливо улыбнулся, надеясь, что Эмми сменит тему.

Она взяла бокал.

— Но дело в том, — доверительно произнесла Эмми, наклоняясь вперед, — что никогда нельзя полагаться на игрока.

Арчи был слегка ошарашен.

— Ну, — произнес он, — не знаю. То есть я, как и все, не прочь рискнуть. На скачках в Эпсоме. И на «Золотом кубке» Челтенхема.

— Есть игра на скачках, — мрачно сказала Эмми. — А есть люди, которые ставят чужие сбережения на лошадь, имеющую мало шансов выиграть.

Арчи ахнул.

Не успела Эмми продолжить, как дверь купе скользнула в сторону и вошел официант с лесными грибами на бриошах. Пара вежливо подождала, пока он их обслужит и нальет дымящегося свежего кофе. К этому времени остатки неопрятных лондонских пригородов остались позади, и поезд мчался среди меловых холмов Норт-Даунса.

Когда дверь снова скользнула, закрываясь, Арчи взял серебряный кувшинчик.

— Добавить вам в кофе сливок? — спросил он.

Эмми кивнула.

— Я бы не была несчастна, — сообщила она, — если бы с Чарли не было так весело.

Арчи налил в ее чашку сливок. Ему придется выслушать историю ее жизни, хочет он того или нет.

— Вы лучше расскажите мне все, — предложил он. — С самого начала.

Был конец ноября, самое темное время. Холод от промерзшей земли проникал сквозь подошвы замшевых ботинок Эмми, и пальцы ног уже начали неметь. Палатка на крупнейших зимних бегах страны представлялась хорошей идеей, но Эмми оказалась совершенно не готова к холоду. Торговля шла энергично, очень энергично, более чем компенсируя стоимость ее крохотной торговой точки. Но полотняная палатка пять футов на десять, закрытая только с трех сторон, никак не защищала девушку от суровой погоды. Комментатор без конца напоминал, что состояние скаковых дорожек неудовлетворительно, хотя утренний мороз и смягчился, но стоять неподвижно, почти замерзая, становилось невыносимо. Пальцы у Эмми настолько окоченели, что она с трудом отсчитывала сдачу.

Вокруг нее с трех сторон стояли столы-козлы, заваленные шляпами. Шляпами всевозможных форм, размеров и расцветок, которые она отделала перьями, лентами, блестками, мехом, кружевами, старинными брошками — всем, что попадало ей в руки. Посетители скачек, похоже, по самой своей натуре были племенем общительным и уважающим шляпы, и изделия Эмми расходились как горячие пирожки. Она продала их больше двадцати, и очень многие взяли ее визитку, рекламировавшую изготовление шляп на заказ. Эти люди, без сомнения, были ее целевым рынком. Возможно, после многих лет работы простой продавщицей она на один шаг приблизилась к осуществлению своей мечты.

— Вот. Вы уже почти замерзли. Это поможет вам согреться.

Эмми повернулась и увидела высокого мужчину в темно-синем кашемировом пальто с бархатным воротником, он протягивал ей бумажный стаканчик с горячим шоколадом. Поднимавшийся пар был насыщен ароматом бренди. Девушка подумала, что, наверное, неразумно брать напиток у совершенного незнакомого человека, но, уловив запах шоколада и бренди, уже не могла сопротивляться, и стаканчик своим теплом оживил ее онемевшие пальцы.

— Спасибо, — сказала она. — Вы очень добры. Я настолько замерзла, что, кажется, никогда не согреюсь.

— У вас губы посинели, — сообщил ей мужчина. — Хотите, я постою тут несколько минут, а вы сходите погреться на трибуну.

Эмми нахмурилась. Могла ли она так легко взять и оставить палатку на человека, которого видела первый раз в жизни.

— Не волнуйтесь. Я не собираюсь сбежать с вашими шляпами. Не уверен, что они мне подойдут, — усмехнулся мужчина. Его улыбка, блестящие глаза и нахальство моментально ее обезоружили. — И свои вещи вы заберете с собой.