Книга Шатун - Сергей Шведов

Искар этим вопросом был поставлен в тупик. Об урсах он знал мало. Рассказывали ему дядья и односельцы, что радимичи прежде ратились с урсами, но ныне те поутихли. А что они за люди и каким богам кланяются, он сказать не брался.

– А Листяна случайно не урсом был?

– Листяна был первым ближником Лесного бога урсов, – охотно отозвался Щек. – Все роды урсов в радимичских и в иных землях признали его верховным вождем. Большие силы собрал под своей рукой Листяна, но все же не устоял против объединенной рати радимичей и новгородцев.

– А какое отношение имеет боярин Драгутин к Листяне?

– Никакого, – удивился вопросу Щек.

– Но он же Шатун! – рассердился отрок.

После такого заявления отрока Щек даже остановился:

– Ты в этом уверен?

– Я собственными глазами видел его в медвежьем капище. Все у нас на выселках его называли оборотнем. А мы с Данбором видели след, когда шел он медведем, а потом вдруг пошел человеком.

Щек усмехнулся в усы, но разубеждать отрока не стал. Лихарь Урс очень любил с помощью выделанных медвежьих ступней пугать радимичей. Впрочем, многие простые урсы тоже верили, что ближники Лесного бога способны оборачиваться в Хозяина. И Шатуны их в этой вере не разубеждали. Объяснение тому, что произошло два месяца назад на выселках, могло быть только одно: боярин Драгутин использовал в своих целях давнее заблуждение урсов, которое получило распространение и среди радимичей, для того чтобы прибрать к рукам Искара – сына Лихаря и с его помощью воздействовать на урсскую старшину и на простых урсов. Слух о появлении нового Шатуна наверняка уже гуляет по окрестностям. Жаль, но пока простолюдин Щек не может рассказать сыну Лихаря то, что знает ган Багун. Зато это может сделать Рада, умеющая морочить голову не только отрокам, но и зрелым мужам.

Дотемна прошли приличное расстояние, а когда ночь окончательно завладела землею, решили остановиться и разжечь костер. Ночи были прохладные, да и земля еще не успела прогреться под солнечными лучами, лучше было не студить бока, а провести ночь у огня. Щек отправился за хворостом в одну сторону, Искар в другую.

Искара сгустившаяся тьма не смущала, и отошел он от намеченного под стан места довольно далеко. А человека перед собой увидел столь неожиданно, что даже растерялся.

– Ты кто? – спросил он, делая шаг вперед.

Только на миг освещенное лунным светом лицо чужака попало в поле его зрения, но Искар успел его опознать, хотя прежде видел его не наяву, а во сне.

– Ты Листяна Колдун? – прямо спросил Искар шатуна-призрака.

– Бойся Щека, сын Лихаря, – прозвучал из темноты глухой голос. – Он не тот человек, за которого себя выдает.

После этих слов призрак растворился в ночи, оставив отрока в полном недоумении – был Шатун или всего лишь почудился? Но ведь Искар четко видел выступившее из темноты седобородое лицо и медвежью шкуру на плечах неизвестного. В любом случае отрок был уверен, что неизвестный не человек, ибо передвигался он по лесу, как бестелесный дух.

Глава 10БОГОТУР ТОРУСА

Трудно пришлось Торусе бы со свалившимся на плечи тяжкой ношей городцом, если бы не Лепок. Расторопный тивун за два птицей пролетевших месяца исхитрился добыть немалые средства на восстановление порушенного тына и щедрыми посулами привлек на новые земли до двухсот семей, выделившихся из многочисленных и малоземельных урсских и радимичских родов. Смерды с охотою взялись за дело, тын городца был восстановлен за три семидницы, но и Торусе пришлось изрядно тряхнуть мошной. Все прибытки, доставшиеся от отца, все самим нажитое ухнуло в городец как в ненасытную утробу.

Князь Всеволод затею ближнего боготура встретил без особого восторга, ибо право верховного суда над Листяниными землями к нему не перешло, а осталось ничейным, что сулило в будущем большие неудобства. Передав Листянин городец Торусе, волхвы так и не пришли к единому мнению, чье слово на этих землях будет главным – Перуново, Даджбогово или Велесово. Удачливый боготур оказался на своих землях как бы сам по себе, без княжеского догляда, что сулило в будущем массу неприятностей. Такая свобода по нынешним временам хуже сиротства, а сироту, как известно, может обидеть каждый. Были бы средства, набрал бы лихой боготур сильную дружину и зажил бы в свое удовольствие. К сожалению, золота не хватало, и под рукой боготура ходило всего лишь пятнадцать мечников, набранных из ближних родовичей.

Торуса добросовестно обшарил городец в поисках Листяниных сокровищ, но ничего, кроме гнили в отсыревших углах, не нашел. Ложе из кости было единственным богатством, доставшимся ему от колдуна. На этом ложе он и возлежал сейчас с покладистой Дарицей, уныло разглядывая потолок. Когда-то этот потолок был размалеван красками, но пролетевшие годы не пощадили рисунка, и боготуру оставалось только гадать что там было изображено во времена Листяны Колдуна.

– Обратись к Макошиной кудеснице, – зашептала Дарица на ухо приунывшему Торусе. – Ты ведь городец получил милостью бабьей богини.

– Даром никто золота не даст.

– А ты отслужи.

– Я Велесов ближник, – хмуро бросил боготур, – и живу на этом свете по его Слову.

– Так ведь Макошь Велесу не враг. Твой бог не обидится, если ты ей отслужишь.

Торусе пришло в голову, что городец он получил не столько милостью Макоши, сколько стараниями ее ближниц. И эта расторопная стряпуха, столь ловко направившая его мысли в нужную сторону, оказалась на его ложе не случайно. Не исключено, что Дарица просто прикинулась сиротой. Ведуньи бабьей богини славились коварством, а для того чтобы обольстить боготура, много ума не надо. Но если это действительно так, то боярин Драгутин, поспособствовавший Торусе, действовал по сговору с Макошиными ближницами. Непонятно только, зачем даджанам понадобился именно Торуса в качестве владельца городца? Возможно, все дело в том, что он беден и без чужой помощи не сумеет утвердиться на обретенных землях, а за помощь придется благодарить. Конечно, можно поделиться своими сомнениями с Велесовыми волхвами, но толку от этого, скорее всего, не будет. Кроме всего прочего, Торусе не хотелось открывать волхвам, каким образом он догадался о желаниях бабьей богини. Ибо если не было никакого сна, если воля Макоши не была выражена ясно, то боготур, пустившись на хитрость, совершил святотатство. Подтвердить правоту Торусы могла только сама богиня устами кудесницы Всемилы. Полученное от первой Макошиной ведуньи золото будет означать, что боготур действует в точном соответствии с волей богини.

Рано поутру Торуса покинул городец в сопровождении двух мечников, строго-настрого наказав Лепку и ближнему мечнику Ревуну, чтобы они чужих за тын не пускали, а если кто будет спрашивать о боготуре, то отсылали бы его к князю Всеволоду. Торуса действительно собирался заглянуть к Великому князю, но о предстоящей встрече с кудесницей предпочитал не распространяться даже в кругу близких людей.

Путь предстоял дальний, да и прямой дороги до Всеволодова городца не было. Боготуру и его спутникам пришлось петлять по лесу звериными тропами. Лес уже прикрылся от макушки до пят зеленым убором, и заблудиться в этой зеленой хмари было парой пустяков. Уступи только лешему, который дергает коня за повод, и заведет он тебя в такую чащобу, где доброму молодцу останется только пропадать.