Книга Иллюзионист. Нэш Блейз в параллельном мире - Антонио Казанова

— Нет, Нэш, все хорошо. Ния встревожилась из-за этих ребятишек, поскольку подумала, что они могут потеряться за кулисами. Да еще в темноте… Они могут испугаться. Вот и все. — Серафина понимала, что ей приходится обманывать Нэша и что такое вранье не очень-то ей удается. — Что ж, как только мы ее дождемся, тут же отправимся домой, хорошо? Кажется, спектакль уже кончился. Смотри зрители выходят из зала.

Нэш решил больше ни о чем не спрашивать. Он понял, что никаких других объяснений не будет. К тому же он подозревал, что все события двух последних дней каким-то образом с ним связаны. Он подумал, что расспросит Добана сегодня ночью. Их вторая встреча должна будет что-нибудь наконец прояснить.

— Вы только пришли? Какая жалость, это был действительно сенсационный спектакль! — прозвучал за их спинами знакомый голос.

Нэш быстро обернулся, он узнал голос Дэвида, начальника пожарной команды, который снимал его с крыши.

— Дэвид! — радостно воскликнул Нэш, улыбаясь до ушей.

— Добрый вечер, Серафина. Добрый вечер, Нэш. Повторюсь, действительно жаль, что вас не было. Но они обещали вернуться через пару месяцев. Если хотите, мы можем пойти вместе, — предложил укротитель огня.

Серафина улыбнулась в ответ на доброту, которая звучала в каждом слове этого человека.

— Спасибо. С удовольствием, — ответила она. — Сегодня день рождения Нэша, и мы собирались на спектакль… но будем рады просто провести дома этот вечер. Если… — какое-то мгновение она колебалась. — Если вы хотите составить нам компанию, милости просим!

Нэш снова расплылся в улыбке и подтвердил приглашение:

— Да! Вчера вы меня спасли и угостили фантастическим какао. А этот вечер вы просто обязаны провести с нами.

— Я не знаю, мне бы не хотелось вам мешать. Я бы мог, конечно, но… — пробормотал Дэвид.

— Никаких «но»! — настаивал Нэш. — Ведь сегодня у меня день рождения!

— Да-да, идемте, — поддержала его Ния, которая, смешавшись с толпой, добралась до них, не привлекая к себе внимания. — Так много народу, я этого не люблю.

Дэвид протянул Нии руку, немного удивившись ее внезапному появлению.

— Рад познакомиться. Меня зовут Дэвид Рэндэл, и я возглавляю пожарную команду нашего города. Я познакомился с Нэшем вчера утром, на одной крыше… Вы не будете против как-нибудь поужинать…

— Очень рада, Дэвид. Меня зовут Самания, и я счастлива познакомиться с человеком, который снял этого Чудесного Ребенка с крыши. Пригласить его в гости на ужин — это самое меньшее, что мы можем сделать.

— Чудесный Ребенок… — повторил Дэвид, глядя на Нэша, мальчик радостно поглядел на него в ответ. — Тебе идет это прозвище, — сказал Дэвид, сопроводив это утверждение деликатным хлопком по плечу.

Затем все четверо, не считая Сетта, направились к выходу, растворившись в потоке людей.

Ния протиснулась поближе к Серафине и, воспользовавшись сутолокой, шепнула ей на ухо:

— Я увидела нечто такое, что не предназначалось для посторонних глаз. Сейчас мы будем праздновать день рождения Нэша, но потом нужно попытаться понять, что все это значит.

Серафина, почувствовав озноб, плотнее укуталась в свое пальто, хотя ночной воздух Хеллоуина вовсе не был холодным. Ее взгляд стал тревожным. Она едва заметно кивнула и шепнула:

— Скажи мне только одно слово. Только одно. Это то, чего я боюсь?

Не останавливаясь и не замедляя шаг, Ния едва шевельнула губами, произнося единственное слово:

— Темные.

Глава 9

ПОЛНОЧЬ В НИОТКУДАНИКУДА

Так, вечер Хеллоуина наступил. Он был похож на никем не замеченного незнакомца, внезапно оказавшегося на пороге дома. В темноте светились зажженные тыквы, окна автомобильные фары, длинными лучами шарящие по улицам Думвиля. Если смотреть на город с Луны, то есть с высоты темного неба, которое, казалось, разом накрыло собой весь мир, то маленький ирландский город своей вытянутой формой напоминал светящийся восклицательный знак.

Дэвид, Серафина, Ния и Нэш дошли до одной из этих светящихся точек, которая вблизи оказалась единственным в городе итальянским рестораном, чтобы отметить пиццей день рождения Чудесного Ребенка.

Сетт полностью разделял такой выбор, поскольку знал, что все корочки пиццы достанутся ему.

Между тем в опустевшем театре занавес был опущен на половину, оставляя видимой сцену, где команда Жюля разбирала декорации.

Театральные программки и скомканные клочки бумажек валялись там и сям по залу, осветительные приборы были выключены. Все это оставляло чувство опустошенности, словно бы у театра была душа, а когда закончился спектакль, она покинула его стены.

Двери гримерок были открыты настежь, а имя Маскераде все еще красовалось в центре золотой звезды. Трудно было представить, что здесь можно навести чистоту. Повсюду валялись осколки зеркала, разбитого Медузой.

Магические машины, которые так удивляли публику, словно по мановению волшебника куда-то исчезли, так же как и участники спектакля. В коридоре стояло только несколько ящиков, которые рабочие относили к служебному выходу позади театра. Это было последнее, что они грузили в огромный кузов стоявшей на улице машины с уже включенным мотором.

Гостиная роскошного номера в «Селебрасьон» была самой большой в этом отеле, в ней были огромные окна или, точнее, стены из затемненного стекла, позволяющие любоваться видом Думвиля, но совершенно непрозрачные снаружи. Маскераде нервно прохаживался по персидскому ковру, сложив руки за спиной.

Два человека с азиатскими чертами удобно расположились на большом диване в форме подковы, в то время как гигантский водитель развлекался тем, что позвякивал льдом в серебряном шейкере, исцарапанном от частого употребления.

Медуза стояла напротив стеклянной стены, уставившись в ночную тьму, в глубоком и красноречивом молчании.

Казалось, никто не желал его прерывать.

Вдруг один из ассистентов с миндалевидными глазами негромко произнес:

— Мы не справились, я это признаю. Когда мы повели детей под сцену, нашей главной заботой было закрыть секретный проход, и хотя мы предусмотрели, что они могут направиться к… но мы не могли себе представить, что…

— Что их там кто-то ждет? — не поворачиваясь, спросила Медуза.

Ее отражение отделилось от стекла, оставив неподвижную фигуру отражаться в ночной мгле.

Отделившееся отражение приблизилось к дивану, где сидели ассистенты, открыло рот и раздраженно сказало:

— Разумеется, вы не справились. И не только потому, что позволили удрать этим недомеркам, вы не заметили, что кто-то не спускал с вас глаз, спрятавшись позади сцены! Я не знаю, что он мог увидеть, но ничего хорошего в этом нет. Напротив, это очень скверно! — хрипло и пронзительно провыло отражение Медузы. Оба ассистента опустили глаза, боясь встретиться с ней взглядом.