Книга Оставленные - Джерри Б. Дженкинс

Рейфорд уже собрался положить Библию на тумбочку, как вдруг одно воспоминание мелькнуло в его голове. Он открыл форзац и прочел надпись на белом листе. Он подарил эту Библию Айрин в первую годовщину их свадьбы. Как он мог забыть об этом? О чем он тогда думал? В то время она еще не была такой набожной, не больше, чем он сам, но говорила, что нужно более ответственно относиться к посещению церкви, пока не появились дети. Хотел ли он добиться от нее чего-то, или просто думал произвести впечатление? Наверное, он думал, что она будет считать его человеком духовным, если он сделает ей такой подарок? Возможно, он надеялся, что она не станет держать его на поводке и заставлять ходить с ней в церковь, раз он доказал свою духовную чуткость этим подарком.

Долгие годы он относился к церкви терпимо. Они посещали одну общину, которая не требовала многого, но немало давала. Там они приобрели много друзей, нашли своего врача, дантиста, страхового агента и даже пропуск в клуб любителей музыки «кантри». К Рейфорду относились с уважением, с гордостью представляли новым членам общины и гостям как капитана «Боинга-747» Несколько лет он даже состоял членом церковного совета.

После того, как Айрин открыла для себя христианскую радиостанцию и то, что она назвала «истинной проповедью и учением», она разочаровалась в их церкви и принялась искать другую. Это дало Рейфорду повод перестать ходить в церковь, говоря Айрин, что когда она найдет такую, которая будет ей по-настоящему нравиться, он тоже начнет посещать эту общину. Наконец, она выбрала одну, но он ходил туда лишь от случая к случаю. Он находил эту церковь чересчур педантичной, привередливой. Посещение ее требовало от него напряжения. Уважением он там не пользовался. Там у него было чувство, будто он проходит испытательный срок. Поэтому он частенько пропускал службу. Рейфорд заметил еще один клочок бумаги с записью Айрин. Он был озаглавлен как молитвенный листок:

«Рэйф, о его спасении и о том, чтобы я была ему любящей женой. Хлоя чтобы она пришла ко Христу и жила в чистоте. Рэй — младший — о том, чтобы он никогда не утратил свою сильную детскую веру», затем она перечислила пастора, политических деятелей, миссионеров, мировые конфликты, несколько друзей и родственников.

«О его спасении», — прошептал Рейфорд. «Спасение». Еще одно дешевое церковное слово, которое никогда не производило на него впечатления. Новая церковь Айрин пеклась о спасении души, чего он никогда не слышал в прежней. Но чем внимательнее он вдумывался в это понятие, тем больше оно отталкивало его. Имеет ли спасение что-либо общее с конфирмацией, крещением, свидетельствованием, религиозностью, освящением? Что бы это ни было, он не хотел иметь со всем этим ничего общего. А теперь он с отчаянием хотел узнать совершенно точно, что означает это слово.

Кен Ритц связался по радио с аэродромами пригородов Нью-Йорка. Наконец, он получил разрешение на посадку в Истоне, Пенсильвания.

— Если вам повезет, вы увидите Ларри Холмса, — сказал Ритц, — это его поле.

— Старый боксер? Он все еще лягается? Ритц пожал плечами.

— Я не знаю, сколько ему сейчас лет, но можете держать пари, что он не исчез. Кто бы ни утаскивал людей, от Ларри он получил бы хороший пинок.

Летчик запросил Истон, не могут ли они организовать транспорт для его пассажира в Нью-Йорк сити.

— Вы, наверное, шутите, «лир»?

— Отнюдь.

— У нас тут есть парень, который может доставить его в пункт в двух милях от подземки.

Автомобильного движения в город или из города пока нет. Поезда тоже вынуждены ездить по окольным маршрутам, объезжая опасные участки.

— Опасные участки? — спросил Бак.

— Повторите снова, — передал по рации Ритц.

— Вы не смотрите новости? В результате исчезновения машинистов и диспетчеров в городе произошли страшные аварии. Шесть поездов столкнулись лоб в лоб, есть много жертв. Было несколько случаев, когда поезда врезались в хвосты предыдущих. Потребуется много дней, чтобы все расчистить. Вашему человеку очень нужно попасть в центр?

— Да. Он похож на человека, который наверняка сумеет этого добиться.

— Надеемся, что он родился в сорочке.

Баку снова повезло — его подвезли довольно близко к поезду, а оставшуюся часть пути он проделал пешком. Его водитель не был таксистом, да и машина была преклонного возраста, но все обошлось хорошо.

Пройдя пешком две мили, к полудню он добрался, наконец, до платформы поезда, потом больше сорока минут ждал его в толпе людей — и все это для того, чтобы оказаться среди той половины, которой пришлось еще полчаса ожидать следующего поезда. Поезд делал зигзаги и добрался до Манхеттена только через два часа. Все это время Бак стучал по клавишам своего компьютера или смотрел в окно на пробки, тянувшиеся многие мили. Он понимал, что многие его местные коллеги уже подготовили свои репортажи, так что единственная надежда набрать очки у Стива Планка и опубликовать очерк может быть связана только с тем, что он будет написан более энергично и красноречиво.

Увиденные сцены вызывали у него такой трепет, что он сомневался, сумеет ли изобразить их достаточно экспрессивно. По крайней мере, он сможет добавить драматизма из своих личных воспоминаний. Нью-Йорк замер. Самое удивительное было то, что там вообще появлялись какие-то люди. Несомненно, большинство из них, как и он, жили здесь, и им нужно было добраться до своих домов и квартир.

Поезд со скрежетом собрался остановиться далеко от того места, куда направлялся. Путаное объявление, — по-видимому, лучшее, что могли придумать, сообщило пассажирам, что это новая конечная остановка. Поезд дернулся еще раз, и они оказались рядом с краном, который поднимал с рельсов автомобили. Бак прикинул, что до редакции ему придется идти миль пятнадцать пешком и еще пять миль до квартиры.

К счастью, он был в хорошей форме. Бак сложил все в сумку, затянул потуже ремень и пошел быстро

со скоростью примерно четыре мили в час. Через три часа он почувствовал, что теряет силы. Похоже, он натер волдыри на ступнях. Шею и плечи ломило от сумки. Одежда пропиталась потом. Было ясно, что он не доберется до дома, если не отдохнет в редакции.

«Боже, помоги мне», — вздохнул Бак в отчаянии, но это не было обращением с молитвой. Если Бог и услышал его, то Ему присуще чувство юмора, решил Бак. Он вдруг увидел прислоненный к кирпичной стене желтый велосипед с прикрепленной к нему картонкой, на которой было написано: «Можешь взять этот велосипед и ехать куда надо. Потом оставь его для другого, кому он может понадобиться. Бесплатно».

«Только в Нью-Йорке, — подумал он, — никто не украдет то, что лежит свободное.

Он подумал было о благодарственной молитве, но больше не было видно никаких других свидетельств всеблагого Творца. Когда он поднял велосипед, то подумал, сколько же времени прошло с тех пор, как он ездил на велосипеде? Он долго вихлял на нем, пока не добился, чтобы его перестало шатать. Теперь, лавируя между грудами обломков, он перемещался гораздо быстрее. Только несколько счастливчиков передвигались так же успешно, как он — еще двое на таких же желтых велосипедах, курьеры (тоже на велосипедах), да полицейские на лошадях.