Книга Самая красивая - Гейл Карсон Ливайн

Видимо, слух о роспуске совета еще не достиг дома.

Затем тон письма поменялся:

Доченька, по настоянию твоего отца я должна тебе кое-что рассказать. Мы держали это в секрете из страха, что ты будешь сетовать на свою судьбу. Но теперь, когда ты оказалась там, где твое место, пора узнать правду: придворные тебе ровня.

Мы убеждены, что ты благородного происхождения. Может быть, даже дочь какого-нибудь короля. Одеяльца, в которых мы тебя нашли, были из бархата, отделанного золотым шитьем.

Мне нужно было отдышаться. Я взглянула в окно, где на зеленую дубовую листву и коричневые ветви спустились сумерки. Все цвета поплыли, и до меня дошло, что я плачу.

Женщина, которая меня родила, и мужчина, который дал мне жизнь, были достаточно богаты, чтобы вырастить ребенка, если бы только захотели, но они поступили иначе, не пожелав иметь со мной ничего общего. Они даже не удостоверились, жива ли я.

Интересно, знали ли Арейда и мои братья о моем высоком происхождении? Скорее всего, нет. Они бы ни за что не сохранили тайну.

Я утерла глаза и продолжила читать.

Мы полагаем, что ты дитя Айорты — на это указывает твой голос, но, возможно, мы ошибаемся. Ты можешь быть родом из Киррии, или Бизиделя, или далекой Пу.

Если люди нагнут задирать перед тобой нос, помни, что ты можешь оказаться гораздо выше по положению, чем они себе представляют. Ты хорошо справлялась с высокомерными задирами дома и вот где теперь живешь. Мы с отцом гордимся тобой и всегда гордились.

Мне больше повезло с приемными родителями, чем с родными. Ни один король или королева не смогли бы проявить больше доброты ко мне, чем простой хозяин гостиницы и его жена. Они взяли меня к себе, несмотря на мое уродство и дополнительные расходы. И они держали чужого ребенка не просто из милости. Они любили меня.

Я спрятала письма в верхний ящик бюро и облачилась в очередной ужас от дамы Этель. На этот раз рукава были с такими густыми оборками, что могли бы служить парусами на корабле. Головной убор тоже отличался избытком ткани, которая спускалась по обе стороны моего лица этакими двумя длинными пологами, словно обвисшие уши айортийского зайца.

Платье королевы отличалось от моего, как декоративная капуста отличается от розы. Крой — сама простота: круглый вырез и слегка расклешенная юбка. Восемнадцать мелких серебряных пуговичек от шеи до подола, и ткань — темно-фиолетовый шелк, расшитый крошечными серебряными лилиями.

Пока я застегивала все восемнадцать пуговиц, королева произнесла:

— Боюсь, принц не станет со мной разговаривать за ужином. — Она поднялась. — Он расстроен из-за того, что я отказалась послать обозы на юг.

На юге Айорты случилась засуха, и крестьяне испытывали острую нужду в продуктах и припасах.

— Пусть им помогают их землевладельцы, — добавила королева. — А я не стану опустошать сундуки мужа из-за какой-то погоды.

А мне-то казалось, что даже Иви проникнется сочувствием к голодающим крестьянам. Я также полагала, что королевские сундуки для того и нужны, чтобы помогать пострадавшим от засух, наводнений и прочих стихий.

Королева начала что-то искать.

— Где моя брошь?

Мы не могли ее найти, хотя заглянули в каждый уголок и под каждый коврик и дважды перерыли все ящики. Мне было все равно, найдется брошь или нет, но я зорко следила, не попадется ли мне какой-нибудь пузырек с волшебным зельем.

Ни пузырьков, ни броши.

В конце концов королева нашла, что искала: булавка с аметистом и нефритом лежала на туалетном столике, в тени золотой флейты, рядом со Скулни. Я приколола ее и вернулась к главному вопросу:

— Засуха…

— Ты не мой советник.

Ну конечно, я ее жаворонок.

— Эза, я следую хорошему совету.

Я решила, что она переписывается с какой-нибудь подругой в Киррии, которая о нас ничего не знает. И все же только враг Айорты мог бы посоветовать ей не обращать внимания на засуху.

Я открыла дверь, и мы вышли в коридор. Рядом с нами по обе стороны выросли гвардейцы. Мне еще ни разу не доводилось оказываться в такой близости от вооруженных военных. На них были шлемы и кирасы, а их мечи позвякивали на каждом шагу. В первый миг мне показалось, что они сейчас сопроводят меня в тюрьму.

— К чему здесь гвардейцы? — поинтересовалась я.

— Сильная королева должна выглядеть соответственно. Производить впечатление всемогущества. К тому же народ мог прослышать о моем решении насчет засухи.

Прежде чем подали ужин, я спела за королеву ее партию в Песне Айорты. Сэр Уэллу и на этот раз часто на меня поглядывал. Мне до смерти хотелось узнать, что уловили его чуткие уши. Особенно я нервничала во время вступления хора. Не могла же я петь с одинаковой силой за нас обеих. Почти весь голос я отдавала Иви, а себе оставляла ровно столько, чтобы не вызвать удивления у своих соседей.

Когда мы закончили, хормейстер сказал:

— Ваше величество, двор давно ждет, когда вы споете дуэтом с леди Эзой. Если вы согласитесь выступить вместе на ближайшей спевке, то у вас будут еще две недели, чтобы порепетировать. Доставьте нам удовольствие услышать, как сливаются в унисон ваши голоса.

Мне показалось, что сердце сейчас вылетит из груди. Я еще раньше объяснила Иви, что не смогу иллюзировать дуэт, а она велела мне не беспокоиться: она королева, а сэр Уэллу всего лишь подданный. Видимо, дело обстояло не совсем так. Она понятия не имела, насколько он важная фигура.

Королева облизнула губы:

— Быть может, споем.

Ужин подавали с необычной церемонностью, каждую тарелку закрывала серебряная крышка в виде купола. Когда все было расставлено, горничные, судомойки и даже сама Сковорода расположились за спинами придворных. Браслеты Сковороды слегка позвякивали.

Иви хлопнула в ладоши.

— Сюрприз! — Она с улыбкой оглядела всех за столом. — Как вы думаете, что там?

По сигналу Сковороды с блюд помпезно сняли крышки. На тарелке у каждого возвышалась гора из жареной зайчатины, ячменя, грибов и пирогов с луком. У каждого, кроме Иви, Айори и меня. Перед нами возвышались отходы: картофельные очистки, обглоданные кости, хлебные корки, яичная скорлупа, фруктовая кожура.

Я тихо охнула.

Иви взвизгнула.

Леди Арона расхохоталась.

Королева резко вскочила, уронив стул.

Что теперь сделает Иви со Сковородой и всеми, кто в этом участвовал, а также с леди Ароной за ее смех?

Айори тоже засмеялся, словно хорошей шутке. Он молниеносно все сообразил! Я присоединилась к его веселью, сделав вид, что смеюсь от души. Но если леди Арона смеялась искренне, то смех Айори звучал принужденно. Любой певец почувствовал бы разницу, но только не Иви.