Книга Тайна Бутлегера, или Операция "Ноктюрн" - Джузеппе Д'Агата

«…ноль, три, один, пять».

Дверь открылась, и вспышка «поляроида» на несколько мгновений ослепила вошедшего Уэйна. Автоответчик молчал. Послание Меддокса закончилось.

— Что это тебе взбрело в голову? — недовольно воскликнул Уэйн.

— У меня нет ни одной твоей фотографии.

— Не люблю фотографироваться.

Она сделала еще один снимок. Уэйн с раздражением выхватил у нее из рук аппарат, и она воспользовалась этим моментом, чтобы выключить автоответчик.

— Да, я же забыла, что ты шпион… китайский… и что твое изображение не должно нигде появляться.

— Именно так, — согласился Уэйн, вынимая из аппарата первый проявившийся снимок, и рассмеялся, увидев, с каким идиотским выражением он запечатлен на нем.

Второй снимок был не лучше.

— Не шпион, — заметила Мерилен, — а просто какой-то противный мистер.

— Посмотрим-ка теперь на тебя! — воскликнул Уэйн, размахивая «поляроидом». Он снял ее дважды, выбирая самые неподходящие ракурсы. Мерилен подвела его к зеркалу.

— А теперь давай снимемся вместе.

— В каком виде — веселыми или печальными?

— Загадочными, — ответила она.

Уэйн щелкнул затвором и вынул из аппарата первый снимок Мерилен.

— Я тоже получилась весьма непривлекательной.

— А это мы сейчас проверим, — сказал Уэйн, указывая на постель.

— Ты с ума сошел. Консервы остынут!

— Ну да, конечно!

— Твой друг будет ужинать с нами?

— Он ушел.

Уэйн направился в гостиную, и Мерилен последовала за ним, захватив «поляроид».

— Мне нравится этот аппарат. Одолжи на время?

— Возьми.

Она сунула его в свою объемистую сумку и чему-то улыбнулась.

Юрек выехал на своем «универсале» из туннеля, свернул направо и оказался на огромной парковке возле здания завода «Альфа Ромео».

Место было пустынным, но, несмотря на яркое освещение, казалось почему-то еще и мрачным. Время от времени с кольцевой дороги доносился шум транспорта. Юрек припарковал машину и вышел. Сначала осмотрел освещенное пространство, потом взглянул за ограду, туда, где не было никакого освещения. Его светлые глаза, казалось, сверкали, а зрачки расширились. Несмотря на полную темноту, он видел все так же отчетливо, как при дневном освещении, — большой бетонный ангар, двери и окна, будку сторожа, офисы и дворы.

Зрение Юрека обладало одной особенностью: в полной темноте он видел так же превосходно, как кошка. Темнота не лишала его зрения. Его зрачки способны были расширяться настолько, что улавливали самый слабый, едва уловимый свет.

Юрек обладал кошачьим зрением.

В здании завода не было ни души, не было даже сторожевой собаки. Юрек снова осмотрел парковку и взглянул на часы — они показывали начало одиннадцатого.

Ужин при свечах закончился. Они оставались за столом. Уэйн напустил на себя мечтательный вид и, казалось, искренне любовался Мерилен.

— Ты меня любишь, Питер?

— Я ждал этого вопроса.

— Наступает момент, когда все женщины его задают, разве не так?

— Не все. И не так. — Он взял ее руку и сжал. — Но ты можешь себе позволить это, Минни.

— Хочешь заняться любовью?

— Конечно хочу. Но не сейчас. — Он неохотно отпустил ее руку и посмотрел на часы. Видно было, что он искренне раздосадован. — Не могу. Просто не могу.

— Это последний раз, Питер. — Она произнесла это медленно, не глядя на него.

Уэйну стало не по себе, он долго молчал и наконец спросил:

— Ты всерьез?

— Заметно?

— Да что с тобой? Объясни.

— Нечего объяснять.

Мерилен встала из-за стола и прошла к окну.

— И потом, — спокойно сказала она, обернувшись, — зачем объяснять? Если надо что-либо объяснять, значит, что-то случилось и прошлого не вернешь.

— А что же вдруг случилось? Разве что-то произошло между нами?

— Ничего. Просто теперь я по-другому вижу тебя. А главное, по-другому смотрю на себя.

— Вчера ты не была такой.

— А сегодня вот такая.

Уэйн тоже поднялся. Прошелся по комнате, глядя в пол.

— Так что же, между нами все конечно, что ли? Ты странная какая-то. Ужинаем при свечах, шутишь, говоришь о любви, а потом вдруг…

— Да, свечи.

— Может, именно они сбили меня с толку.

Мерилен наклонилась над столом и провела рукой над колыхавшимися огоньками.

— Эти свечи, Питер, похоронные. На похоронах нашей… любви.

Яркие белые и желтые лучи заметались, замелькали вокруг, разрывая темноту. Это были фары дюжины мотоциклов, появившихся из туннеля и выехавших на парковку. Они мчались прямо на Юрека, их мощные огни, направленные со всех сторон, буквально ослепили его. Он попытался отступить к ограде завода, но мотоциклы взяли его в кольцо. И на него тут же обрушились удары. В карусели огней там и тут мелькали чьи-то злобные физиономии, похожие на призраков, — это были злые, возбужденные лица блондина и его бандитов. Девушки били его особенно рьяно.

Юрек яростно защищался, но их оказалось слишком много. Он ловко и ожесточенно отбивался, отвечая нападающим, оставляя основательные следы, но оглушительные удары сыпались на него со всех сторон, и наконец он зашатался и упал. Подоспевший блондин схватил его за руку и, протащив по земле, так ударил о мотоцикл, что Юрек рухнул без чувств.

— Полицейская ищейка! — крикнул блондин. — Это тебе предупреждение!

Тут вся шайка набросилась на Юрека и принялась безжалостно добивать его.

— По лицу не бей, — приказал блондин, освещавший бойню фарами своего мотоцикла. Но тут послышался шум подъезжавшей машины, и он приказал: — Все, хватит! Уехали!

Бандиты, некоторые побитые весьма крепко, быстро завели двигатели и понеслись в туннель вслед за блондином.

Между ним и всей группой оказалась какая-то машина, тоже ехавшая в туннель. Увидев позади себя столько мотоциклов, человек за рулем, испугавшись, прибавил скорость, и бандиты помчались следом за ним. Вскоре все исчезли во мраке.

Юрек остался на земле. Плохо соображая, тяжело дыша, он попытался подняться, ощупал свои ребра, потрогал колени. Снова собрался с силами и все же сумел встать и с трудом добраться до своей машины.

В баре, где сходились местные бандиты, Шабе стоял у бильярда-автомата, глядя на него с неприязнью и с некоторым любопытством. Посмотрел на щипача. На лице у того оставалось немало следов после первой встречи с Шабе, и выглядел он весьма мрачно.