Книга Маэстро, ваш выход! - Вячеслав Жуков

Глебов кивнул.

– Говорил.

Возвращаясь назад в управление, Туманов всю дорогу думал над тем, что наговорил ему словоохотливый прапорщик. Даже при самом хорошем отношении надзирателей, вряд ли кто из тюремных обитателей готов вот так перед ними раскрыть душу. Да и Ищенко не стал бы. Если он не убивал Розовского, то и говорить ему нечего. И у Федора возникло подозрение, что Глебов больше наговаривает на Ищенко. Но с зачем? С какой целью? Если еще учесть, что врагов у Ищенко в тюрьме быть не могло, то получалось, что прапорщик мог иметь отношение к его гибели. Так или иначе, но Федор решил установить за Глебовым наблюдение. Хотя первые три дня наблюдения никакого результата не дали. Отдежурив сутки, последующие три дня Глебов почти никуда не выходил из дома, за исключением магазина и небольшого рынка, располагавшегося в десяти минутах ходьбы от его дома. Но и там прапорщик бывал недолго. Покупал продукты и сразу же возвращался домой. Получалось, что Глебов ни с кем не контактирует, ведет жизнь затворника и внешне вполне приличного и законопослушного гражданина.

Глава 7

Слежку за собой он заметил не сразу. Сначала просто обратил внимания на двух молодых парней, торчащих внизу у подъезда на скамейке. На вид обоим не старше двадцати. Сидят, потягивают из бутылок пивко и треплются о чем-то своем. Наверное, о девках. Что еще может интересовать молодых парней в этой жизни. Лично Глебов в их возрасте интересовался только этим.

Но стоило ему спуститься и выйти из подъезда, как эти двое, точно решив прогуляться, пошли за ним. И тогда он понял, это хвост. Вопрос лишь заключался в том, кто приставил к нему этих наблюдателей. У ментов вроде бы нет повода усомниться в его законопослушничестве. Да и послужной список у него безукоризненный. А потом, откуда у ментов такие салажата. Скорее всего, это не менты.

Неужели его задумали убрать? Вот цена его преданности. Как тут не усомниться в нечистоплотности людей, на которых он работал. Наверное, он им стал не нужен. А скорее, он никогда не был для них своим. Он всегда был чужим, как они ему. Он ненавидел их даже тогда, когда получал от них деньги. А сейчас ненависть только усилилась. Но что он может, один против мафии? Да, пожалуй, что ничего. Они как пауки опутали все вокруг своей паутиной, попасть в которую равнозначно, погибели. Он попал. Польстился на легкие деньги, когда однажды к нему подошли двое и попросили передать в камеру небольшой сверток с наркотой и шприцами. Он мог отказаться. Но не отказался, увидев в руках у одного из подошедших три сто долларовые купюры. Тогда он и попал в паутину. Хотя еще и не подозревал об этом. Но потом к нему подходили еще и еще. И он стал выполнять их поручения, которые отнюдь перестали быть разовыми. Передачи, письменные послания, именуемые малявами, все пошло через его руки нескончаемой чередой.

Он подозревал, что, и другие работники тюрьмы занимаются подобными делами. Наверное, занимаются. Он презирал их. И себя, отчетливо понимая, что так будет продолжаться до тех пор, пока он работает тут. Но стоит ему уйти, как это все прекратиться. Тогда он будет им не нужен. И он твердо решил в ближайшие день, два изменить свою судьбу. Но для начала, не мешало бы забрать те двадцать тысяч долларов, про которые ему говорил Ищенко.

Утром, выглянув в окно, он увидел въехавшую во двор белую «девятку». Эта тачка приезжает теперь сюда каждое утро. Привозит двоих сосунков, которые крутятся под окнами с утра до вечера, дожидаясь его появления. Они и на этот раз пойдут его провожать до самых ворот тюрьмы. А потом, исчезнут. Чего им торчать у ворот целые сутки. Они будут ждать его на другое утро, когда он сдаст дежурство и потопает домой. Тогда они опять приклеятся к нему. И он улыбнулся их наивности. С кем вздумали тягаться.

Как он и ожидал, эти двое парней проводили его до самых ворот тюрьмы.

Глебов не знал, что для наблюдения за ним, майор Туманов привлек курсантов института МВД, присланных к ним в управление на практику. Использовать для таких целей Грека с Ваняшиным, было бы сверх расточительно. У оперов и так полно дел. А мозолить глаза прапорщику могут и эти ребята. К тому же ничего сложного в том нет. Главное заставить прапорщика занервничать. Тогда он станет делать глупости. И наделает их ровным счетом столько, что их с лихвой хватит для того, чтобы задержать его.

Примерно так рассуждал Федор Туманов, когда разрабатывал план по наблюдению за прапорщиком Глебовым, стараясь мыслить так, как бы повел себя он, будучи на месте прапора. Пытаясь просчитать все ходы вперед, он нисколько не удивился, когда позвонив дежурному следственного изолятора и попросив пригласить к телефону Глебова, узнал, что тот сегодня вдруг отпросился с работы сославшись на плохое самочувствие.

Быстро связавшись по сотовому с курсантами, которые уже собирались оставить слежку, Туманов велел им немедленно вернуться к воротам тюрьмы, но так, чтобы вышедший Глебов, не заметил их. На удивленный вопрос по поводу их внезапного возвращения, майора ответил коротко:

– Теперь игра начинается по другим правилам.

Однако, Глебов выходить не спешил. Почти целый час он провел в тюремном лазарете. Но врач отклонений в его здоровье не обнаружил. Не подозревал бедолага доктор, что Глебову нужно было всего лишь на всего протянуть время, чтобы следившие за ним ушли. И только около десяти часов утра он вышел в те самые ворота, в которые заходил двумя часами раньше.

Делая вид, что ладонями загораживает от ветра огонек зажигалки, он прикурил и в это время посмотрел по сторонам. Слежки не обнаружил. И успокоился. Резвым шагом направился к автобусной остановке, куда в это время уже подходил автобус. Глебов успел заскочить в него перед самым закрытием дверей. И еще раз оглянулся. Если бы хвост шел за ним, то они бы не успели попасть в уже отъезжающий автобус.

Он не обратил внимания на то, как синий «Жигуленок» «шестерка» такси, стоявшая неподалеку, почти следом за автобусом сорвалась с места. В машине сидели двое парней курсантов, а за рулем – штатный сотрудник уголовного розыска, который докладывал Туманову по рации на какой остановке прапорщик вышел.

– Он вышел на Бакунинской улице, – донеслось из рации очередное сообщение. – Направляется в сторону Острикова переулка.

– Какого хера он там потерял? – задался капитан Грек вопросом, уставившись на майора Туманова. Он старший, вот и пусть голову ломает. А Федору и ломать ее не пришлось.

– Что у нас в Остриковом переулке? – ответил он вопросом на вопрос Грека, еще больше озадачив Сан Саныча. Тот похлопал глазами, потом ляпнул:

– Баня там хорошая. Я раза два туда париться ездил. Пивко там всегда свежее. Холодненькое.

Федор разочарованно махнул рукой на Грека, как на пропащего человека.

– Мелко плаваешь, Грек, – сказал майор и посмотрел на Ваняшина.

Призадумавшись, лейтенант почесал в затылке. А Грек как ошпаренный отодвинулся от него в сторону.

– Лешка, не сори тут на меня своих вшей, – закричал он на Ваняшина.