Книга Кладезь Погибших Сюжетов, или Марш генератов - Джаспер Ффорде

— Чушь собачья, девочка. Зачем им такое ничтожество, как ты?

Дирижабль развернулся на маневровых двигателях. Когда меня начнут допрашивать, разговор выйдет долгий.

— Нам надо уходить, мисс Хэвишем!

Она уловила отчаяние в моем голосе и знаком велела мне садиться в машину. В мгновение ока мы вместе с машиной перенеслись с этого места в вестибюль Великой библиотеки.

— Значит, По Ту Сторону ты не в большом фаворе? — спросила Хэвишем, глуша мотор.

Двигатель захлебнулся, затрясся, и воцарилась блаженная тишина.

— Можно и так сказать.

— Нарушила закон?

— Не совсем.

Она несколько мгновений не сводила с меня взгляда.

— Мне показалось немного странным, что «Голиаф» засадил тебя в свой самый глубокий и охраняемый подвал. Пленка у тебя?

Я протянула ей катушку.

— Сделаю двойной отпечаток, — пробормотала она. — Спасибо за помощь. Встретимся завтра на поверке. Не опаздывай!

Я подождала, пока она уедет, затем вернулась к тому столу, где оставила купленный Ньюхеном сюжетный поворот с головой в мешке, и направилась домой. Я не стала прыгать напрямую, а поехала на лифте. Книгопрыганье, может, и быстрее, но очень утомляет.

Глава 9 Яблоки «Бенедикт», еж и командор Брэдшоу

Устройство записи/передачи вымысла (Вымыслопередатчик): механизм, использующийся для написания книг в Кладезе. УЗПВ представляет собой большую трубу (обычно латунную, восьми футов в поперечнике), присоединенную к смесительной коробке красного дерева, немного напоминающей церковный орган со множеством регистров и рычажков. Когда повествование вводится в трубу коллектора, действия, диалоги, юмор, пафос и т. д. собираются, перемешиваются и передаются в виде неструктурированных данных в Главное текстораспределительное управление, где словоделы переводят их в читабельную повествовательную кодировку. После этого они направленно передаются в перо или пишущую машинку писателя, а потом по прямой комментофонной линии поступают обратно в Кладезь в виде открытого текста. Страница считывается и, если все в порядке, добавляется к рукописи, и персонажи продвигаются дальше. Красота системы в том, что авторы ничего не подозревают — они полагают, что делают всю работу сами.

КОМАНДОР ТРАФФОРД БРЭДШОУ

Путеводитель по Книгомирью Брэдшоу

— Я дома! — крикнула я, входя в дверь.

Пиквик заклацала клювом и радостно кинулась ко мне, обнаружила, что зефира у меня нет, и обиженно отвернулась. Затем откопала в мусорной корзине клочок бумаги и торжественно преподнесла его мне. Я долго рассыпалась в благодарностях, и она пошла заниматься своим яйцом.

— Привет, — сказал ибб, который колдовал на кухне в духе миссис Битон. — Что в мешке?

— Тебе не понравится.

— Хм, — задумчиво ответил ибб. — Поскольку я не спрашивал тебя, понравится ли мне это, твой ответ иносказательно подразумевает: «Я не собираюсь тебе рассказывать, так что отвяжись». Я прав?

— Более-менее, — ответила я, убирая мешок в шкаф для хозяйственных принадлежностей. — Бабушка здесь?

— Вряд ли.

Чуть позже, не отрывая глаз от учебника «Личности для начинающих», вошел обб.

— Привет, Четверг, — сказал он. — Тебя сегодня искали ежик и черепаха.

— Чего им было надо?

— Они не выразили.

— А бабушка?

— Она на Той Стороне. Велела ее не дожидаться. У тебя очень усталый вид. С тобой все в порядке?

Да, я устала, но не до конца понимала почему. Стресс?

Конечно, не каждый день приходится сражаться с ордой граммазитов, ездить с Хэвишем, разбираться с йеху, траалями, дружками Большого Мартина, левыми сюжетными поворотами и отрезанными головами. А может, просто ребенок развлекается с моими гормонами.

— Что у нас на ужин? — спросила я, падая в кресло и закрывая глаза.

— Я экспериментировал с альтернативными рецептами, — заявил ибб, — так что у нас яблоки «Бенедикт».

— Яблоки «Бенедикт»?

— Да. Это похоже на яйца «Бенедикт», но с…

— Я поняла. Альтернативы есть?

— Конечно. Можешь попробовать макароны с заварным кремом или репу а-ля оранж. Вместо пудинга я сделал анчоусовое печенье и селедочное пюре. Чего желаешь?

— Бобов с тостами.

Я вздохнула. Прямо как у мамы дома.

Снов мне в ту ночь не показывали. Лондэн не приходил, но не было также и… как ее там? Спала я крепко и не услышала будильника. Проснулась в жутком состоянии. Я просто лежала на спине, глубоко дыша и пытаясь справиться с тошнотой. В дверь постучали.

— ибб! — крикнула я. — Откроешь?

У меня гудела голова, но ответа я не дождалась. На часах было почти девять, и обоим генератам полагалось уже находиться в колледже Святого Табулараса на практикуме по второстепенным событиям или чему-то в этом роде. Я выползла из постели, выждала, пока перестанет кружиться голова, закуталась в халат и стала спускаться по лестнице. Когда я открыла дверь, там никого не оказалось. Я уже собралась захлопнуть ее, как вдруг услышала голосок:

— Мы тут, внизу.

Передо мной стояли ежик и черепаха. Но ежик не походил на миссис Ухти-Тухти, не уступавшую мне ростом. Эти ежик и черепаха были такого размера, какого им и положено.

— Четверг Нонетот? — спросил ежик.

— Да, — ответила я, — чем могу служить?

— Тем, что перестанете совать свой нос туда, куда не надо, — высокомерно заявил еж, — вот чем!

— Не понимаю.

— А Расписной Ягуар? — встряла черепаха. — А «кто свернется клубком»? Ничего не напоминает, всезнайка самоуверенная?

— О! — сказала я. — Значит, вы — Злючка-Колючка и Неспешная![31]

— Они самые. И стишок, которым вы так великодушно одарили Расписного Ягуара, создает нам проблемы: этот тупой представитель семейства кошачьих его никогда не забудет!

Я вздохнула. Жить в Книгомирье оказалось куда сложнее, чем я думала.

— Почему бы вам тогда не научиться плавать или еще чему-нибудь?

— Кому, мне? — сказал Злючка-Колючка. — Глупости говорите! Когда это ежи плавали?

— А вы могли бы научиться сворачиваться клубком, — сказала я Неспешной.

— Сворачиваться? — буркнула черепаха. — Спасибо, не надо.

— А вы попробуйте, — настаивала я. — Распустите шнуровку на панцире и коснитесь пальцев ног.