Книга Алекс - Пьер Леметр

— Расследование назначили?

— Можно сказать, Трарье в одиночку занимался расследованием. Что касается полицейских, они действовали спустя рукава. Сын Трарье сбежал с какой-то девицей, захватив свою одежду, личные вещи, а также все деньги с банковского счета отца — там было негусто, шестьсот двадцать три евро. Самого Трарье направили в местную префектуру. Расследование не слишком афишировали — все же семейное дело… Поиски по региону не увенчались успехом. В марте был объявлен общенациональный розыск. Опять безрезультатно. Трарье пришел в ярость. Он требовал хоть какого-то результата. И вот в начале августа — то есть год спустя после исчезновения Паскаля, — ему выдали заключение о том, что поиски не увенчались успехом. Молодой человек так и не объявился. Но, полагаю, когда он узнает о смерти отца, у нас будут шансы его увидеть.

— А что с матерью?

— Трарье развелся в восемьдесят четвертом году. Точнее, инициатива исходила от жены — из-за постоянного грубого обращения и пьянства мужа. Сын остался с ним. Они вроде бы неплохо ладили. По крайней мере, до того момента, как Паскаль решил сбежать. Мать повторно вышла замуж, сейчас живет со вторым мужем в Орлеане. Ее фамилия… — Камиль полистал блокнот, не нашел нужной записи и махнул рукой: — Ладно, не важно, ее быстро отыщут и вызовут сюда.

— Еще что-нибудь?

— Да. Мобильный телефон Трарье — служебный. Его предоставил работодатель, чтобы иметь возможность связываться со своим подчиненным в любое время, даже если тот не на работе. Список вызовов указывает на то, что Трарье поначалу очень редко пользовался этим телефоном — и в основном звонил, что называется, по служебной необходимости. Но потом он вдруг принялся звонить гораздо чаще. Не то чтобы слишком часто, но разница заметна. В списке сохранилось примерно с десяток номеров, по которым он звонил два, три и более раз.

— И что?

— А то, что эта внезапная активность началась примерно две недели спустя после того, как в полиции выдали заключение об отсутствии результатов поисков. И прекратилась за три недели до похищения женщины.

Ле-Гуэн нахмурился. Камиль добавил:

— Очевидно, когда Трарье убедился, что полиция ничего не делает, он решил действовать сам.

— Ты хочешь сказать, похищенная женщина — та самая, с которой сбежал его сынок?

— Думаю, да.

— Ты говорил, на фотографии, найденной в кармане Трарье, его сын с какой-то толстушкой. А та, что в клетке, — совсем не толстая.

— Ну мало ли… Она могла похудеть за то время, что сидела взаперти. Не знаю… Но мне кажется, это она. Теперь узнать бы еще, где этот Паскаль…

17

Алекс и до этого момента страдала от холода, пусть не так сильно, как от всего остального. Хотя сентябрь был довольно теплый, она мерзла оттого, что почти не двигалась и к тому же была сильно истощена. Но внезапно холод стал гораздо ощутимее — как будто резко наступила зима. Теперь она мерзла не только от неподвижности и истощения, но и оттого, что температура упала градусов на десять. Судя по дневному освещению, небо снаружи потемнело. Затем на крышу обрушились резкие порывы ветра — он выл и свистел, и порой эти звуки казались воплями отчаяния.

Крысы тоже забеспокоились — они то и дело поднимали головы, встревоженно поводя усами. И вдруг в одно мгновение на крышу здания обрушились потоки ливня, отчего оно заскрипело и застонало, словно корабль, попавший в бурю. Алекс даже не успела заметить, как все крысы вылезли из укрытия — а они уже спускались вниз по стенам, чтобы напиться дождевой воды из стремительно разрастающихся луж на бетонном полу. Теперь она насчитала их девять — хотя не была уверена, что все они те же, что и раньше. Вот, например, эта здоровенная тварь, черная с рыжими подпалинами, — кажется, она появилась недавно, и остальные ее побаивались. Она спустилась раньше всех и начала пить из лужи, к которой никто больше не подошел. И первой же поднялась обратно по веревке. Казалось, остальные всегда следуют ее примеру.

Намокнув под дождем, эта крыса стала выглядеть еще омерзительнее. Ее шерсть казалась грязной и слипшейся, взгляд стал более пристальным, словно теперь она постоянно держалась настороже. Намокший длинный хвост вызывал даже не отвращение, а страх — как будто это была какая-то другая тварь, существовавшая отдельно от крысы, кто-то вроде змеи.

За проливным дождем началась гроза, к сырости добавился холод. Алекс совсем закоченела — теперь она вовсе не могла пошевелиться. Лишь чувствовала, как по ее телу прокатываются волны озноба — не просто дрожь, а настоящие судороги. Она лихорадочно стучала зубами. Ветер проносился по огромным пустым помещениям с такой силой, что ее клетка раскачивалась и вращалась вокруг своей оси.

Черно-рыжая крыса, единственная поднявшаяся по веревке, вначале расхаживала взад-вперед по крышке клетки, затем остановилась и высоко поднялась на задних лапках, почти встав на цыпочки. Судя по всему, она подала некий сигнал всеобщего сбора, потому что буквально через несколько секунд все остальные крысы присоединились к ней. Они были повсюду — справа, слева, на крышке, в корзине…

На мгновение весь зал осветился вспышкой молнии. Все крысы одновременно подняли головы, а затем стали носиться туда-сюда. Однако эти перемещения не были хаотическими — скорее они напоминали какой-то ритуальный танец. Крысы дергались, словно гальванизированные.

Только огромная черная крыса продолжала неподвижно стоять на доске, ближайшей к лицу Алекс. Затем тварь наклонилась и вытянула шею, еще ближе придвигаясь к пленнице и пристально глядя на нее расширенными глазами. Наконец снова выпрямилась и встала на задние лапки. Ее живот с рыжими подпалинами выглядел неправдоподобно огромным, раздутым. Она резко запищала, размахивая передними лапками во все стороны. Подушечки лапок были розовыми. Но Алекс видела только когти.

Она поняла, что крысы невероятно умны. Они догадались, что к голоду, жажде и холоду, которые она испытывала, нужно добавить страх — и устроили свой адский концерт. Чтобы окончательно ее сломить. Ей удалось выпить несколько капель дождевой воды, которую швыряли ей в лицо порывы ветра. Она больше не плакала, она дрожала. Она уже думала о смерти как об освобождении, но не осмеливалась представить себе, каково это — быть сожранной крысами…

Сколько дней они будут ею питаться?..

Не выдержав, Алекс уже собиралась завопить.

Но впервые за все время из ее горла не вырвалось ни единого звука.

Ее истощение достигло предела.

18

Ле-Гуэн встал с места, потянулся и сделал несколько шагов по кабинету, продолжая слушать отчет Камиля. Затем снова сел, положил обе ладони на стол и слегка прикрыл глаза, отчего стал похож на задумчивого грузного сфинкса. У Камиля появилось ощущение, что шефа осенила какая-то внезапная догадка, но он пока предпочел оставить ее при себе. А может, просто наслаждался своей небольшой разминкой, которую традиционно совершал три раза в день — вставал, доходил до двери и возвращался обратно. Иногда даже четыре раза. Спортивная дисциплина у него железная.