Книга Соблазн на всю ночь - Лиз Карлайл

Но чья в том была вина? Одиночество… Эту ужасную пустоту в ней, казалось, ничто не в силах заполнить. Конечно, ее собственные ощущения не соответствовали внешним, казалось, благоприятным обстоятельствам ее жизни, но именно так она чувствовала и ничего не могла изменить в себе.

Ее размышления были неожиданно прерваны — она почувствовала, что кто-то просто-таки испепеляет ее взглядом. Федра осторожно повернулась и быстро огляделась по сторонам. В дальнем конце комнаты сидел Тристан и пристально смотрел на нее, в его глазах горел черный огонь, и он уже не смеялся. Он не был похож сам на себя.

— Леди Федра? — Прохладная ладонь коснулась ее запястья.

Федра подняла голову и увидела, что на нее смотрит мисс Риздейл.

— Да-да, прошу прощения, — выдохнув, быстро проговорила Федра:

— Я спрашивала, чем лучше украсить свадебный торт, черной смородиной или сливами. — Глаза мисс Риздейл расширились.

Федра заставила себя улыбнуться.

— Сливами, — уверенно сказала она. — В прошлом году, насколько мне известно, у всех была черная смородина.

— Неужели? — Брови мисс Риздейл сдвинулись к переносице. — Что-то не хочется вставать в одну шеренгу вместе со всеми.

— Что касается меня, мисс Риздейл, так я обожаю сливы, — сказал лорд Роберт, накрывая руку мисс Риздейл своей ладонью и скользя взглядом по ее груди, затянутой в темно-бордовое платье. — И чем они больше и слаще, тем лучше.

— Ваша кузина славная девушка, — сказала Федра лорду Роберту, когда игра снова возобновилась. — Мне было очень приятно с ней познакомиться.

— О ком вы говорите? — Лорд Роберт удивленно взглянул на Федру. — Ах, Пороховая Бочка! Да, она чертовски забавная.

Федра нахмурилась:

— Пороховая Бочка?

Мистер Апджон слегка наклонился над столом.

— Брат Робина придумал это прозвище для мисс Армстронг, когда ей было двенадцать, — заговорщицки проговорил он. — И оно прилипло.

— Обычно прозвища отражают самую суть в человеке, — объявил лорд Роберт, сгребая к себе взятку. — Зоуи и в самом деле взрывоопасна. Могу только посочувствовать тому джентльмену, которому в этом сезоне Зоуи разобьет сердце.

— Кажется, это уже превратилось в традицию, — пропел Апджон. — В прошлом году мы заключали пари, и я выиграл его, положил в карман сорок фунтов.

Федра с удивлением обнаружила, что смеется со всеми остальными, хотя ей было искренне жаль очередную жертву Зоуи Армстронг.

— Лорд Роберт, — сказала Федра, прикоснувшись к его рукаву, — мне кажется, не стоит поощрять подобные вещи.

Посмотрев в сторону, она снова наткнулась на взгляд Тристана. Он все еще наблюдал за ней, его лицо было абсолютно серьезным, без тени улыбки. Федра быстро убрала руку и опустила глаза.

Сидя на диване в дальнем конце комнаты, Тристан наблюдал за играющими в карты. Когда разбивались на пары, ему пары не досталось, и он, таким образом, был вынужден придумывать себе другое занятие. Но, по всей видимости, Толбот обрадовался этому. В карты ему явно не хотелось играть. Он пришел сюда не для этого.

Собственно говоря, он не мог и для себя самого точно сформулировать цель своего визита. Размышляя об этом, Тристан беспокойно зашевелился. К нему наклонилась миссис Уэйден, сидевшая рядом на стуле, и, ласково улыбнувшись, спросила:

— Еще немного красного вина, Эйвонклифф?

Тристан кивнул, хотя он пил уже целый час.

— Спасибо, — поблагодарил он. — В вашем подвале хранится отличное вино.

Миссис Уэйден встала со стула, взяла графин с вином со столика и подошла к Эйвонклиффу. Рубинового цвета жидкость наполнила его хрустальный бокал. Потом миссис Уэйден вернулась на свое место, и разговор продолжился. Вскоре к ним присоединился один из поклонников миссис Уэйден, сэр Бертрам Пек, веселый, дружелюбный мужчина, с которым Тристан познакомился во время регаты на Темзе. Сделав несколько глотков вина, Тристан вытянул ноги поближе к каминной решетке. В нем нарастало беспокойство, причину возникновения которого он и сам не мог объяснить. Такого рода ощущения были для него новы. Возможно, нечто подобное он чувствовал в первое время после отъезда из Греции.

Одна рука сэра Бертрама лежала на спинке дивана, в другой он держал бокал.

— Да, дерби в прошлом году неплохо пополнило мне карманы. Ничего не могу сказать, — похвастался сэр Бертрам. — А в этом году я сделал, Уинни, то, что хотел. Я все-таки купил тот «кольт», о котором я тебе говорил на прошлой неделе.

— Да, помню, «Горячая погоня»! — Глаза миссис Уэйден засверкали. — Такое название невозможно забыть.

Сэр Бертрам хлопнул себя по бедру.

— Превосходное оружие, — согласился он. — Я беру его с собой в Гвинею, куда я отправляюсь на следующей неделе. Да, Уинни, ты должна побывать со мной в Нью-маркете, и вы, Эйвонклифф, присоединяйтесь.

— Благодарю вас, сэр Бертрам, — сказал он, опершись одной ногой о каминную решетку. — Но я не могу к вам присоединиться. Здоровье отца требует моего постоянного присутствия рядом с ним.

— Это понятно, понятно, — одобрительно проворчал сэр Бертрам. — Очень даже понятно, старина. Ну, может быть, в следующем году?

Тристан улыбнулся и слегка поклонился.

— Ничто не сможет доставить мне большего удовольствия.

Но это, разумеется, была ложь, подумал Тристан и снова стал смотреть на игроков. Доставать шпильки из волос леди Федры Нортемптон будет куда приятнее, чем присутствовать даже на самых интересных бегах.

Тристан пожал плечами. Иногда он вдруг начинал сильно напоминать себе своего отца. Человека, который стоял на самом краю скользкого склона и в любую минуту мог исчезнуть в витающем внизу густом тумане. Возможно, он начал несколько по-другому воспринимать жизнь с тех пор, как ему исполнилось тридцать. Или, может быть, приближающаяся смерть отца заставила его в одночасье стать более серьезным и начать по-другому осмысливать жизнь.

Не поэтому ли он никак не мог выбросить из головы мысли о леди Федре? Если бы он нуждался в легком флирте, то наверняка занялся бы такой соблазнительной кокеткой, как Зоуи Армстронг. Она была богата и красива, и если кому-то ее происхождение показалось бы не слишком знатным, то Тристан мог с легкостью закрыть глаза на такую несущественную деталь. Но ему это было не нужно сейчас и было не нужно раньше. Почему же леди Федра так привлекала его? Было что-то в том, как она держала голову, что-то в выражении ее лица. У нее была такая мягкая линия подбородка. В ней ощущалась нежность, проникавшая в самые глубины его сердца. Глядя на нее, он испытывал желание, оно горячим веером развертывалось от горла до низа живота. Тристан отвернулся в сторону и глубоко вздохнул.

«Спокойно, старина», — сказал он себе.

Когда леди Федра пошла тогда проводить его и передала ему шляпу, он не удержался и поцеловал ее в губы. Конечно, он прикрылся фривольностями и шутками, не желая обнаружить свои истинные чувства. Впрочем, жениться на леди Федре Нортемптон Тристан не собирался.