Книга Апотекарий - Янтарëк

подняла голову, наблюдая за мной.

— Прости, Элей. Ты во всём оказался прав.

Я понимающе вздохнул, она криво улыбнулась:

— Мне не стоило предлагать тебе уйти. Ты — человек дела. И оно сейчас здесь. Просто, — она замолчала, мрачнея, — у меня есть два предположения: первое — нападение было именно на Скитальца. Второе: за нами следили и вмешались, чтобы спасти от опасности или убить. Кто это был — неизвестно, но есть факт — кто-то кому-то помешал. И кто-то что-то не закончил. От этого есть большая вероятность, что нападут снова. Что думаешь по этому поводу?

Гия замолчала в ожидании. У меня не было ни единой мысли, я только злился на них, не задумываясь о причинах. Пожал плечами:

— Мне трудно тебе ответить. Возможны оба варианта, и ещё другие, я не знаю. Я знаю только то, что на Скитальцев воспрещено охотиться, как и на всех Искателей Чёрной Души, — я говорил размеренно и спокойно, но при этом упоминании девушка вздрогнула.

— Молчи о ней!.. — прошипела она, переменившись в лице и приложив пальцы к губам и своим и моим. Я озадаченно хлопал глазами, отстраняясь. Понимание её действий и настроя у меня отсутствовало. Хотелось бы прояснений, но голова начинала болезненно противиться, говоря, что ей на сегодня хватит. Она даже отказывалась вспоминать и поднимать для завершения предшествующие нападению вопросы.

Но вот реакция девушки на Чёрную Душу вызывала недоумение и вопросы — почему её это напугало и озадачило? Неужели она не знает, что Скитальцы — одни из Искателей?

Спросить я так и не решился, продолжая заниматься своим делом. Вторая смесь в ступе приобрела нужную рыхлость, скрепив которую смолистой водой, я смогу поместить в раны. Не зелье регенерации, конечно, но змеям и нужно иное. Осталось добавить капли самой его крови, чтобы получить «синергию». Это слово Каша очень редко использовала, в основном для подчёркивания важности и необходимости крепкого слияния некоторых ингредиентов с их усилением друг друга.

Я поднялся с места, вытащив из крепления этерий, и, беря с собой заготовку с ножом, побрёл к торчащим из змея стрелам. Зáмершая отправилась к костру, вороша угли одним из снарядов и что-то добавляя в закипевший котелок. По полянке потянулся сытный мясной аромат, щекоча нос. Я с наслаждением вдохнул, желудок требовательно заворчал.

Высветив ближайшую рану, я осторожно подставил нож, собирая лезвием капли крови. Снял их в ступку, тщательно перемешивая смесь остриём — она постепенно приобрела синий цвет, слабо поблёскивая под светом минерала. Я вернулся обратно, бросая взгляд на движение на полянке — Гия собирала стрелы, одни скидывая сразу в костёр, а другие оставляя в руке. Присмотревшись, я понял, что сжигает она простые, летевшие парами; а оставляет зачарованные.

Отставив вторую ступку к предыдущей, встряхнул ещё раз этерий, чтобы удерживать его равномерный свет, я взялся за крайнее подготовительное действие, используя деревянную маленькую чашу, на манер той, в которой держал воск для часовых лучин.

Обдирая щепотками лишайник и скидывая в ёмкость, я услышал голос девушки:

— Ты много зачаровальных рун знаешь?

— Только постоянства для сбора материалов и защиты для очагов, — я поднял голову, посмотрев на неё.

— Значит, чары на стрелах ты опознать не сможешь… Ладно, с этим я разберусь, — она задумчиво жевала губами, крутя в пальцах снаряды. После чего скинула их кучей возле своих рюкзаков, садясь там же лицом к костру и принимаясь что-то писать на листе бумаги.

Я потянулся вглубь чемодана, выуживая деревянный, заткнутый плотной пробкой и туго перевязанный льняной тканью, флакон и нехотя раскупорил: запах дёгтя ввергал меня в жуткое отвращение с самого детства, но его польза перевешивала любое неприятие. Я сам себе сопел и морщился, но продолжал делать заготовку, тщательно и равномерно её вымешивая деревянной ложкой, после оставив её в чаше.

Когда я закончил с приготовлениями, выбирая из инструментов ещё одну ложку и длинный щуп, собрал всё в руки и, поднимаясь с места, услышал тихий странный звук. Закрутил головой в поисках источника и увидел, как зáмершая дует в короткую продолговатую щепку. Она вынула её из рта и поднялась, сворачивая трубкой лист бумаги. На ближайшем к ней корне я заметил тусклое зелёное свечение и замер: что ещё?!

На корневой гребень забрался источник этого света — маленькое, с предплечье высотой, бело-зелёное создание с длинным хвостом, гибким, почти что жидким, телом и просто огромными для его размеров висячими ушами и овальными бесцветными глазами без зраков.

Я открыл рот в изумлении, тихо шепча и интуитивно отступая назад, упираясь гузном в одно из колец спящего змея:

— Гия!.. Это ещё что такое?.. Кто это?!

Девушка меня услышала, повернула голову, подбадривающе улыбаясь и передавая существу свиток.

— Марьянки. Наши посыльные и связные, — создание передними лапами взяло бумагу и выжидающе посмотрело на зáмершую.

— Латунь, — она произнесла всего одно это слово, но существо понимающе кивнуло, зажало в зубах записку и, встав на все четыре лапы, с такой скоростью пробежало по корню, растворяясь в воздухе, что я заметил только остаточный зеленеющий шлейф его следа.

Вопросам в голове стало тесно. Я мотал ею, словно ель под ветром, то ли в попытках вытряхнуть из себя это видение, то ли в усердии упорядочить и принять то, что я только что увидел.

Отправив создание, Гия подошла ко мне. И я только сейчас обратил внимание, что от её близости я перестал ощущать грибной аромат. Или мой нюх уже с ним свыкся?

— Помочь тебе вытащить стрелы?

Я качнул головой.

— Нет, я сам.

— Тогда я буду тебе светом, — решила она, беря в руку этерий из чемодана. Отчего-то это её действие внутри меня принялось со спокойствием. Пока перемещался к ближним ранениям Скитальца, подумал об этом и пришёл к выводу, что я стал ей доверять.

Остановившись и составив на землю ёмкости, сложил руки лодочкой у лба, произнося шёпотом своё обращение к Зелёной Богине. Гия без слов повторила мой жест, поднимая светящийся минерал так, чтобы высветить три торчащих из змея древка.

Я аккуратно схватился за один возле самого оперения обеими руками и сначала слабо потянул на проверку — реакция Скитальца отсутствовала, стрела пошла легко — после с силой резко дёрнул. Из раны хлынула кровь, почти сразу же замедляясь в своём токе.

«Преимущество хладнокровных», — с успокоением думал я, отдавая стрелу зáмершей и принимаясь за дело. Щупом проверил отверстие на всю глубину, выбрав из него осколки чешуи и несколько кусочков необычно пахнущей плоти, после чего набрал ложкой смеси из первой ступки, аккуратно сгружая её