Книга Первое правило семьи Райс - Оксана Гринберга

словно смеялись над услышанным. — Может, мне еще и лечь, Тагор? Снять с себя сорочку и отблагодарить тебя и твоего папочку как следует? Или же сжечь к демонам всех вас и ваш особняк, потому что один из вас пытался меня продать, а второй — изнасиловать!

— Ты ничего не сделаешь ни мне, ни отцу, — внезапно произнес Тагор. — Все это, — он кивнул на моих змей, — лишь пустые угрозы и тупая магическая демонстрация. Но ты и сама об этом знаешь, Миринда! Если посмеешь причинить мне вред, тебя лишат магии, а потом сошлют на каторгу. И это в самом лучшем случае! Так что убери своих тварей и…

Не договорил, потому что дверь распахнулась, и в комнату вошла Аннарита Вейр. В руках она держала плошку со свечей. На ней был длинный халат, накинутый поверх ночной сорочки.

— Мама! — не удержавшись, воскликнула я.

Но вряд ли она могла почувствовать потревоженные магические потоки — я постаралась их скрыть, и сделала все как нужно.

Быть может, в мою комнату ее привела интуиция?

Потому что в зов материнского сердца мне верилось с трудом.

* * *

Мама с изумлением уставилась на моих исчезающих змеек. Но я быстро убрала магическую стену, а заодно избавилась от огненных заклинаний, оставив лишь трепещущий над потолком светлячок.

— Мама? — вкрадчиво переспросил Тагор, повернувшись к своей застывшей мачехе. — И как это понимать, леди Вейр⁈ Вы ведь утверждали, что ваша дочь давным-давно умерла!

— Никак, — быстро отозвалась я, осознав собственную оплошность. — Это нужно понимать… никак! Вернее, я так сильно люблю леди Вейр, что считаю ее своей родной матерью.

Сама же смотрела на изменившееся лицо Аннариты Вейр, в полумраке показавшееся мне похожим на уродливую, застывшую маску.

На миг я пожалела, что не владею ментальной магией. Иначе стерла бы из памяти Тагора этот инцидент — от начала до конца. Сделала бы так, словно для него ничего и не было — ни его проникновения в мою комнату, ни моего неосторожного слова.

Но подобное оказалось выше моих сил.

Зато мама… Она ведь владела магией и в свое время считалась одной из сильнейших целительниц на курсе! Быть может, она сумеет мне помочь?

Но мама не двигалась. Смотрела на Тагора, и свеча подрагивала в ее руке.

— Что здесь произошло? — наконец, выдавила она из себя. — Почему здесь повсюду… магия⁈

— Все очень просто, — отозвалась я. — Он пытался меня изнасиловать, — и указала ей на Тагора. — Пробрался в мою комнату, нацепив амулеты с магелитом, а затем на меня накинулся. Мне ничего не оставалось, как только защищаться. За это он меня избил.

С этими словами я прикоснулась к разбитому лицу. Посмотрела на маму, ища у нее… Нет, не защиты — я искала у нее поддержки.

И еще — справедливости.

Но если она не в силах справиться со своим пасынком, то пусть хотя бы известит о произошедшем своего мужа, а тот призовет Тагора к ответу!

Но мама молчала, не спуская с Тагора глаз.

— Здесь не произошло ничего такого, — неожиданно произнес тот, — ради чего стоило бы будить моего отца! И вот еще, если до него дойдут хоть малейшие слухи об этом… столь незначительном инциденте, то ваши прегрешения, моя дорогая мачеха, — он уставился на мою маму, — тотчас же станут ему известны. К этому времени их набралось довольно много, потому что вы были совершенно неосторожны! Поддельные банковские чеки, когда вы превышали свое месячное содержание… Внушительный кредит у ювелира, который вы гасите, выдавая его за счета от поставщика вина…

Мама беззвучно охнула.

— Не только это, — с презрением в голосе продолжал Тагор. — Думаю, отца может заинтересовать тот факт, что несколько дней назад вас видели в закрытой ложе на премьере вместе с лордом… Я запамятовал его имя! Но ведь я могу и вспомнить, а заодно найти свидетелей, которые в подробностях расскажут отцу, где именно и как давно вы встречаетесь со своим молодым любовником, лордом Гетри!

Закончив свою речь, Тагор окинул нас торжествующим взглядом.

Мама продолжала молчать, застыв, словно статуя Трехликому.

Вот и я тоже промолчала, когда Тагор развернулся и ушел. Закрыл за собой дверь, а я приложила руку к разбитому лицу, пытаясь остановить кровь из разбитой губы. Услышанное в этой комнате не укладывалось у меня в голове. Вместо этого в ней вертелась глупая мысль…

Всего через несколько часов у меня вступительные экзамены, а я в таком ужасном виде! Что, если меня не впустят в академию⁈

Наконец мама очнулась.

— Убирайся! — приказала мне, и в ее голосе прозвучала неприкрытая ненависть. — Прочь из моего дома, и чтобы ноги твоей здесь больше не было! Собирай свои вещи и живо уходи!

— Но, мама! Я ведь ничего не сделала!..

— Вон! Моя дочь давно уже умерла и похоронена в Калинках, а вот кто ты такая⁈ Я тебя не знаю и знать не хочу!

Слезы… Слезы обиды потекли по моему лицу. Смешиваясь с кровью, они щипали раны, затем попадали в рот, отчего вкус у них был горьким-прегорьким.

— Я не позволю тебе разрушить свою жизнь также, как не позволила сделать это твоему отцу! Тебя давно уже нет, Аньез! У меня давным-давно нет дочери!

Вот что она мне сказала, а затем смотрела холодно и безразлично, как я натягивала свое старое платье. Его все-таки не сожгли, вместо этого оно висело в гардеробной, отглаженное и выстиранное.

Затем я нагнулась за сапожками и наконец прижала к груди вещевой мешок.

Вот и все!

Нам больше не о чем было говорить, и даже прощаться не было никакой нужны. Я умерла в Калинках четырнадцать лет назад, а мертвым даже с помощью некромантии не достучаться до живых, которые существуют в своем собственном мире. С виду — из драгоценных камней, а на самом деле сотканном из паутины поддельных счетов, измен и обмана.

Что же касается лорда Кеттера… Даже если он придет за ответом этим утром, то он меня уже здесь не застанет.

Я не знала, стоило ли верить ли слова Тагору — можно ли хоть кому-то верить в этом доме⁈ Не имела понятия, думал ли Райар Кеттер на мне жениться или же собирался привезти сувенир из Центина. Дорогую игрушку — магессу, дважды спасшую ему жизнь, и единожды — королю Имгору.