Книга Инстинкт тролля - Жан-Клод Дюньяк

кровавую молнию.

— Вы все, думаю, слышали об Экскалибуре? Вот его брат.

— Я знаю, — с энтузиазмом отвечает Шелдон. — Он был в пособии для оруженосцев, в разделе «исторические курьезы». Оригинал был посеребренный, да? Я могу к нему примериться?

— Тебе придется извлечь его из камня, — говорю я. — Потом ты станешь королем, выберешь себе королеву — (Бризена резко поднимает голову) — и вы будете жить долго и счастливо.

— Погодите-ка! — бросает она, выпятив грудь. — Почему бы это не мне вытащить меч? И я смогу выбрать его. Даже мой отец не посмеет возражать.

Она встречает мой взгляд и выпаливает:

— В этом случае я бы предпочла, чтобы клинок был длиннее.

— Эта затея с королем не сработает, — говорит Шелдон. — Сначала мы должны провести выборы, чтобы выбрать кандидатов на праймериз каждой партии. Более того, нарушение хода избирательного процесса — это криминал.

Тучи, собравшиеся над нашими головами, наконец-то прорвало. По моему черепу стекает тяжкий ледяной дождь. В экстремальной ситуации это помогает мне сохранять холодную голову.

— Меч и так хорош, — рычу я. — Шелдон, если ты не хочешь быть королем, дело твое. Можешь назначить и Седрика. Не всю же ему жизнь оставаться стажером.

— Я скорее стремился к чему-то типа оформления интерьеров, — бормочет тот. — Мой дядя, конечно, не согласен, но я подумал…

— Ну я тогда вызываюсь, — горячится Бризена. — Если я хочу, чтобы моя жизнь была похожа на волшебную сказку, это моя проблема!

Она стоит передо мной, уперев кулаки в бедра, готовая бросить вызов вселенной, горам. Мне. Я улыбаюсь, опуская оружие, и говорю ей:

— Бризена, а ты знала, что принцессы иногда превращаются в лягушек?

— Что-что?

— Поздно уже…

Бризена поперхнулась, и ее лицо приобрело эффектный оттенок баклажана. Но у нее хватает ума оставить эту тему. Тем не менее по выражению ее лица я догадываюсь, что это всего лишь отсрочка.

— Нам следует скоро возвращаться, — говорит Шелдон. — Иначе мы пропустим свою смену.

По вмятинам на его шлеме с журчанием струится вода. Он обменивается с Бризеной долгим, полным слез, отчаянным взглядом. Стоя посреди поляны, возле дыры в торфе, из которой поднимается душок свежей могилы, мы похожи на источенные годами менгиры. Я фыркаю, вызывая панику у окрестных птиц, и делаю последнюю попытку:

— Это должно сработать, сами знаете. Шелдон обнаруживает меч, застрявший в скале. Бризена предлагает себя тому, кто сможет ее освободить. Рыцари терпят неудачу один за другим. Шелдон добивается успеха. Они женятся. Что касается выбора профессии, мы всегда можем сымпровизировать.

У вас осталось три дня. Другие идеи есть?

Десять минут спустя, укрывшись под кронами деревьев мы пытаемся отшлифовать детали моего плана. Я устраиваю сеанс вопросов и ответов, по ходу которого моя головная боль достигает титанических размеров.

— Как я нашел эту поляну? — спрашивает Шелдон.

— Ты шел по следам десятирогого оленя с серебристой шерстью.

— Это ведь охраняемые животные, да?

— Именно. — Я машинально перемалываю корни пальцами ног. — Ты готовил отчет об экологическом влиянии рыцарства на леса побережий.

— У нас есть несколько новых сталей, которые уменьшают выбросы углекислого газа, — говорит он. — Могу я и об этом упомянуть?

— Если хочешь. — Я вздыхаю. — Сосредоточься, Шелдон! Итак, ты следовал за оленем. В просвет между ветвей, который открылся перед ним, ты углядел меч.

Шелдон поглядывает на тропу, которая осталась за мной по дороге сюда.

— Похоже, та еще зверюга была… — Он украдкой смотрит на меня и быстро меняет тему. — Ладно. Он довел меня до меча и исчез во вспышке света. Я возвращаюсь в лагерь, собираю остальных, чтобы они могли доказать свою доблесть.

А что, если одному из рыцарей удастся извлечь его из скалы?

— Исключено.

Я в несколько шагов пересекаю поляну, поднимаю гранитную глыбу и морщась опускаю ее обратно в дыру. Затем втыкаю палец в камень и еложу им, пока под ногтем не образуется трещина. Меч, ужасно визжа, опускается по рукоять. Я стискиваю зубы, затем сжимаю края трещины, пока она не смыкается обратно, как тиски. На рукояти оседает немного слюдяной пыли.

— Он совсем затупится, — ворчит Бризена. — Вам бы следовало быть осторожнее со своими вещами. Особенно если это не вам ими потом пользоваться!

Ее голос звучит в точности как у моей матери, только не такой скрипучий. Я пожимаю плечами:

— Когда вы вернетесь, меня здесь не будет. Шелдон, ты позволяешь рыцарям пытать свою удачу, а сам остаешься в стороне. Как оруженосец, ты не обязан ничего доказывать. Седрик и Бризена, вы останетесь в лагере, пока все не вернутся.

— Как Шелдон освободит меч, шеф? Потому что при этом должны быть свидетели.

— Это, — цежу я сквозь стиснутые зубы, — самая малоприятная часть моего плана.

Прежде, чем они уходят, я заставляю Седрика пообещать взглянуть на пергаменты, предназначенные Кредебиту. Скрытность коротышек начинает меня всерьез беспокоить. Не говоря уже о войнах, генетических экспериментах некромантов и взрывном росте квот на добычу. Готов поспорить, все это связано. Я научился доверять своему инстинкту, а не интеллекту. Именно он из этих двоих кричит громче.

Влюбленная парочка ушла первой, рука Шелдона неуклюже обвивается вокруг кольчуги Бризены. От рыцарей ожидается целомудрие, уже в силу призвания. Этому, несомненно, еще содействует тот факт, что у тебя не выйдет раздеть свою возлюбленную меньше чем за пару часов, да и то лишь при наличии нужных инструментов.

Поляна вся остается за мной. Растянувшись на спине рядом с валуном, из которого торчит украшенная рубином гарда, я даю дождю вымыть из меня мрачные мысли. Стук капель действует успокаивающе, почти гипнотически. Выступы скал, что под торфом, говорят со мной, и я чувствую вибрации, поднимающиеся из глубин шахты, прямо под моими чреслами. Мир наблюдает за мной, как и я за ним.

Я достаю горшочки со смазкой из расщелины, которая служит мне потайным карманом, и выкладываю их к корням. Вздохнув, я прижимаюсь к граниту, чтобы насладиться его податливостью.

Глаза закрываются сами собой.

Когда прибывают первые рыцари — как и положено, верхом, — я уже более чем в километре от поляны, сидя на корточках на кургане, заросшем бурьяном. Стук копыт, скрежет доспехов и разочарованное бурчание сообщают мне все, что следует знать. Вокруг скалы крутится поголовно весь лагерь. После обеда один из наиболее предприимчивых местных жителей строит из досок лачугу, где продает фаршированные овечьи потроха и спирт из торфа. Несмотря на бойкое распространение этих допингов, меч сопротивляется всем попыткам его добыть.

На опустошенную местность спускается вечер. Мои следы