Книга Вопросы теории гибридной войны - Александр Александрович Бартош

в положение, когда он может недостаточно отреагировать на неоднозначные провокации и тем самым рискует потерять контроль над стратегически важными пространствами по умолчанию. Или среагировать чрезмерно и вследствие этого рискует войной.

Выход из создавшейся таким образом непростой стратегической ситуации потребовал немалого дипломатического мастерства, которое в полной мере было продемонстрировано Кремлем, сумевшим оперативно оценивает критичность сложившейся обстановки и принимает правильные решения.

Говоря о вторжении британского эсминца в территориальные воды РФ у побережья Крыма, Владимир Путин указал на то, что Россия намерена в полной мере пользоваться инструментами стратегического ядерного сдерживания и не станет опасаться локальных военных конфликтов. «Даже если бы мы потопили этот корабль, трудно представить, чтобы мир встал на пороге Третьей мировой войны. Потому что те, кто это делают, знают, что не выйдут победителями из этой войны. Потому мы знаем, за что мы боремся», — сказал президент. Таким образом, Запад получил ясный посыл, что Кремль не остановится перед локальными военными ударами, поскольку не верит, что за этим последует серьезный ответ. «Запад слишком боится ядерной войны, чтобы адекватно ответить на локальные удары. И мы собираемся этим пользоваться» — именно так следует понимать заявление Владимира Путина.

А это означает, что в следующий раз в ответ на подобные провокации могут последовать не предупредительные выстрелы и даже не бомбометание по курсу, а удар по кораблю-нарушителю. И что последствий этого показательного удара Москва не боится.

На фоне роста военной активности Запада можно утверждать, что концепция СЗ в том или ином ее виде используется Вашингтоном для оказания глобального дестабилизирующего воздействия на ключевые страны и регионы, в первую очередь — на Россию и Китай, обострения всех видов критичности, проведения энергичной дезинформационной кампании по сплочению союзников и партнеров под предлогом эффективного реагирования на надуманные угрозы СЗ.

Стратегия СЗ как инструмента управляемой критичности эффективна вследствие комплексного использования двух взаимосвязанных измерений — пространства и времени.

Пространство СЗ следует разделить на физическое и политическое. Физическое пространство характеризуется границами и размерами СЗ, количественными характеристиками объектов. К политическому пространству относятся особенности взаимодействия объектов друг с другом и длительность (время) существования.

Именно в пределах стратегического политического пространства СЗ международная система, балансируя между состояниями войны и мира, переформатируется под правила нового миропорядка. Политическое пространство имеет свойство относительности — оно расширяется или сужается в зависимости от активности субъекта политики. Соответственно изменяется и уровень критичности и способности влиять на военно-политическую обстановку, что связано со свойством многомерности СЗ — оно включает в себя множество возможностей, направлений политического действия по управлению критичностью.

Свойства пространства и времени порождены обособленностью объектов СЗ, их отделенностью друг от друга, возможностью самостоятельного существования, а также способностью проецировать критичность в другие локальные и региональные районы ТДГВ.

Сказанное обусловливает специфические требования к операциям в СЗ при управлении критичностью. Это, прежде всего, тщательная синхронизация различных способов военного и невоенного насилия, применение которых осуществляется постепенно, скрытно и неожиданно для противника.

В числе таких способов:

• наращивание силового давления на внешних границах СЗ, организация военных учений, ведение всех видов разведки, включая агентурную;

• заблаговременное создание ресурсной базы, включая отработку внешних и внутренних каналов скрытого финансирования подрывных элементов в СЗ (иррегулярных военных формирований, националистических и сепаратистских структур, пятой колонны и некоторых других), закладка в тайники оружия, средств связи, оргтехники, информационной литературы;

• развертывание сети информационных центров, псевдорелигиозных организаций и других манипулируемых «общественных» движений для ведения подрывной работы среди населения, прежде всего молодежи, подбор и подготовка лидеров, способных возглавить оппозиционные движения, отработка каналов связи;

• синхронизированное по времени, месту, интенсивности и видам использование ГУ в СЗ как важнейший инструмент «управляемой критичности».

Важно подчеркнуть, что если ГВ планируется и ведется на всей территории государства-противника, то СЗ охватывает лишь стратегически важные части такого театра (Черное и Балтийское моря, границы Калининградской области, Закавказье и Центральную Азию, российские базы в Сирии с прилегающими воздушными и морскими просторами). Новым катализатором критичности на южных границах России является Афганистан, где после ухода США и НАТО создается обстановка хаоса и неопределенности. Таким образом, создаются своеобразные «точечные» плацдармы локальной критичности, на которых используются уникальные для каждой зоны наборы сил, средств и методов.

Стратегия СЗ как территорий управляемой критичности представляет угрозу национальным интересам нашей страны, поэтому наряду с формированием надежного щита против военных операций для мониторинга обстановки и организации противодействия подрывным операциям противника назрела необходимость создания в России единого межведомственного национального центра, способного объединить меры по противодействию ГУ и оценке уровня критичности в военной, административно-политической, дипломатической, информационно-психологической (когнитивной), экономической, кибернетической, космической сферах.

Гибридные угрозы как инструмент воздействия на узды критичности

В ГВ уникальные возможности для обеспечения внезапности создаются за счет развития новых технологий, использование которых позволяет координировать (синхронизировать) разнообразные ГУ для воздействия на уязвимые места противника.

Для государства-агрессора важным является вопрос об оптимальной «дозировке» интенсивности ГУ, выбора соотношения между акциями военного и невоенного порядка, их эшелонировании во времени и пространстве. Не вызывает сомнения, что государство-агрессор заранее просчитывает варианты наборов ГУ для различных военнополитических ситуаций. По форме ГУ могут быть политическими, экономическими, информационными, дипломатическими, военными. При этом все они ориентированы на психологическое подавление противника, т. е. носят политико-психологический характер.

Для обороняющейся стороны меры противодействия гибридной агрессии должны быть убедительными с целью заставить потенциального агрессора отказаться от своих изначальных намерений ввиду высокой неопределенности достижения военных и политических целей путем осуществления нападения, утрачивающего черты внезапности. Перед разведкой ставится задача заблаговременного вскрытия политико-психологических особенностей, стереотипов поведения, реакций на проводимые операции различных групп военно-политического руководства и населения другой стороны, механизмов принятия военных и политических решений.

Важно четко уяснить, какие именно ГУ и в какой последовательности противник намерен использовать на различных этапах гибридной агрессии.

Понятие «гибридные угрозы» объединяет широкий диапазон враждебных обстоятельств и намерений, таких как экономические санкции, ИВ, кибервойна, сценарии асимметричных военно-силовых конфликтов низкой интенсивности, глобальный терроризм, пиратство, незаконная миграция, коррупция, этнические и религиозные конфликты, безопасность ресурсов, демографические вызовы, транснациональная организованная преступность, проблемы глобализации и распространение ОМУ. В доктринальных документах США и НАТО ГУ определяются как угрозы, создаваемые противником, способным одновременно адаптивно использовать традиционные и нетрадиционные средства дая достижения собственных целей.

ГУ являются инструментом, используемым для нанесения ущерба государству или коалиции государств без прямого использования военной силы или с ограниченным ее использованием. Разведка обороняющейся стороны при прогнозировании угроз не всегда в состоянии точно определить их источник, содержание и предвидеть тяжесть наносимого ущерба. Особую опасность несут угрозы в киберсреде, которые обладают высокой степенью внезапности применения. В результате планирование действий и необходимых ресурсов для парирования ГУ