Книга Магистрали жизни - Пётр Фёдорович Кривонос

и транспаранты с надписями: «Работаем каждый за двоих, за себя и за товарища, ушедшего на фронт», «Две нормы — наш ответ фашистам».

Комсомольцы и молодежь шли работать туда, где труднее. И находили для себя дело — самое нужное, самое горячее. А таких дел у нас было невпроворот. Прежде всего требовалось всемерно ускорить выгрузку. Дорога испытывала острый недостаток в подвижном составе. Комсомольцы и молодежь дружными отрядами уходили в нерабочее время на выгрузку вагонов, помогали грузить уголь на шахтах, промышленную продукцию на заводах. Это благодаря им нам удавалось справиться с резко возросшим объемом погрузки и выгрузки при значительной нехватке вагонов.

Как ни трудно было, а железнодорожники обеспечивали и четкую транспортировку воинских составов с бойцами, техникой, снаряжением, и огромный объем эвакуационных перевозок.

29 июня мы получили директивное письмо Совнаркома СССР и ЦК ВКП(б). В нем была дана оценка событий и изложена программа действий в борьбе с ненавистным врагом. Особо обращалось наше внимание на обеспечение успешной мобилизации, быстрое продвижение транспортов с войсками и военными грузами, усиление работы всех предприятий, на организацию надежной охраны заводов, электростанций, телефонной и телеграфной сети. При вынужденном отходе Красной Армии предлагалось угонять подвижной железнодорожный состав, не оставлять врагу ни одного паровоза, ни одного вагона, вывозить все ценное имущество, в том числе и цветные металлы, хлеб, горючее, а то, что не может быть вывезено, уничтожить.

Партия и правительство призывали советских людей беспощадно бороться с фашистскими захватчиками, отстаивать каждую пядь родной земли, драться до последней капли крови за наши города и села, проявлять смелость, инициативу и сметливость, свойственные советскому народу.

«В навязанной нам войне с фашистской Германией, — говорилось в Директиве, — решается вопрос о жизни и смерти Советского государства, о том — быть народам Советского Союза свободными или впасть в порабощение»[4].

На следующий день, 30 июня, поступило сообщение об образовании Государственного Комитета Обороны, сосредоточившего всю полноту власти.

В эти дни на линиях нашей магистрали уже появились первые поезда с эвакуированными с прифронтовой полосы народными ценностями, а также людьми: женщинами, детьми, стариками. Многие из них не имели при себе даже самого необходимого. Тут за дело принялись наши женщины-общественницы, медицинские работники, персонал столовых и торговых предприятий. Эшелоны с эвакуированными встречали на узловых станциях. Испуганных, растерянных людей старались ободрить, успокоить, накормить, снабдить необходимой одеждой.

Жена Анна Алексеевна приходила домой, падая с ног от усталости, взволнованная, негодующая. Опаленные огнем войны, убитые горем люди, с застывшими в глазах ужасом и болью, рассказывали о неслыханных зверствах фашистов, о наглом разбое и грабежах, о массовых убийствах ни в чем не повинных людей, о пожарах, свирепых бомбежках и обстрелах. Среди них были и раненые, и дети, потерявшие матерей, и те, у кого погибли родные и близкие.

Анна Алексеевна спешила в детскую комнату, где мирно спали шестилетняя дочь Лариса и трехлетний Вадим, склонялась над их кроватками, словно пытаясь собой заслонить детишек от надвигавшейся военной бури, и молча, взглядом спрашивала меня, что же будет дальше?

Я утешал и успокаивал жену, уверяя ее, что непосредственной опасности нет. Она и сама понимала мое положение, рассказывала о том, как соседки то и дело поглядывают на окна нашей квартиры. Удостоверясь, что семья начальника дороги на месте, они успокаивались: значит пока еще время для отъезда не приспело.

А работать становилось все трудней и сложней. За первые десять дней войны страна лишилась 17 процентов протяженности своих железных дорог. Все больше ощущался недостаток подвижного состава.

После окончания войны я смог познакомиться со статистическими материалами о работе транспорта в ту пору. И только тогда передо мною открылась полная картина титанических усилий железнодорожников в начальном периоде войны. Уже к 28 июня на магистралях страны двигалось 370 поездов с эвакуированным гражданским населением. В июле для вывоза людей с прифронтовой полосы было направлено 80 тысяч вагонов, а под эвакуационные грузы в этом месяце заняли 300 тысяч вагонов. Лишь за два первых месяца войны железнодорожники перебазировали в тыл 350 крупных промышленных предприятий.

Транспорт всей западной части страны действовал в условиях систематических воздушных нападений врага. Ежедневно в среднем 50 железнодорожных объектов подвергались бомбежкам. Гитлеровские воздушные пираты наносили бомбовые удары по станциям и перегонам двадцати двух дорог, в том числе даже таких тыловых, как Горьковская, Пензенская, Куйбышевская. Почти шесть тысяч налетов было совершено лишь в 1941 году.

Один только вид прибывавших на наши станции с прифронтовых участков поездов вызывал содрогание и чувство преклонения перед мужеством людей, ведущих эти поезда. Вагоны с сорванными крышами, изрешеченными, искореженными взрывной волной и осколками кузовами, паровозы, котлы у которых ощетинились деревянными колышками забитых пробоин. С помощью этих колышков машинисты предотвращали потерю пара. И еще снесенные взрывами кровли контрбудок, смятые стенки тендеров, нередко следы крови на передних площадках и ступенях лесенок…

Больше всего сведений о том, что происходит в зоне сражений, приносили наши диспетчеры. По своей селекторной связи они добирались до дорог и отделений, уже находившихся на переднем крае. Их рассказы были полны восхищения стойкостью и героизмом товарищей, трудившихся под огнем врага.

Из уст в уста передавалась весть о беспримерном мужестве и бесстрашии попаснянского машиниста А. Давыдова и его помощника А. Булгакова, водивших поезда в прифронтовой полосе. Их состав с боеприпасами попал под бомбежку на одном из разъездов. Загорелись вагоны. Паровозники, не раздумывая, бросились к упряжным приборам и, отцепив охваченные пожаром вагоны, увели в безопасное место оставшуюся в целости большую часть поезда.

Одной из первых среди железнодорожников была награждена орденом Красной Звезды помощник машиниста из депо Красный Лиман Глафира Тараненко. Она находилась в командировке на фронтовой дороге. Заменив раненого машиниста, Глафира встала к правому крылу и, искусно маневрируя скоростью, сумела вывести поезд из-под минометного обстрела врага, сохранила его в целости и доставила по назначению.

Железнодорожники, эвакуированные с уже захваченных фашистами станций и узлов, делились с нашими людьми фронтовым опытом. Эти люди оказали нам неоценимую услугу, научив многим приемам и способам работы на переднем крае. Они же, не гнушаясь никаким трудом, ожесточенно хватались за любое дело, только бы участвовать в общей борьбе за победу.

Приближался наш традиционный праздник — Всесоюзный день железнодорожника. Мы решили отметить его горячим, самоотверженным трудом во имя победы. 3 августа на Северо-Донецкой магистрали, как и на других дорогах, состоялся массовый воскресник. Заработанные на нем деньги были внесены в фонд обороны. Наш дружный трудолюбивый коллектив постановил впредь до самой победы отчислять в этот фонд ежемесячно однодневный заработок.

Через несколько дней я созвал