Книга Галопом по Европам - Андрей Готлибович Шопперт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пётр Христианович сложил карту назад в ящик огромного стола, и хотел было выйти из кабинета, но что-то мешало, мысль билась в мозгу и никак оформиться не могла. Он сел за стол и уставился на большой комод, стоящий напротив. Комод был стоимостью в несколько миллионов рублей. Нет. Не из золота. Даже из золота на столько бы не потянул, в нижних ящиках были сложены фальшивые гульдены. Брехт ещё пару дней назад поменял немного серебра и золота на местные бумажные деньги и сравнил. Нормально. Родная мать не отличит. Только нужно чуть состарить. В пыли повалять, перегнуть пару раз грязными руками. Проделал ещё тогда такой опыт. Вот, теперь точно, как настоящие. Проверил на просвет водяные знаки. Что можно сказать? А можно сказать, что его фальшивомонетчики умнички. Смело можно на местный монетный двор трудоустраивать.
Стоп!!! Вот же эта мысль. Ах, как классно. Получится феерично, если получится. Не нужно Ротшильдов убивать. Нужно их … Ах, какая классная мысля. Сам себе позавидовал.
Глава 11
Событие двадцать девятое
Кажется, дело идёт к тому, что Наука откроет Бога. И я заранее трепещу за его судьбу.
Йозеф Хардмут, невысокий с залысинами человечек с обрюзгшим таким лицом, встретил Брехта перед входом в управление его фабрики или даже завода. Недалеко от того места, где располагалась их казарма, этот завод и находился. Соседи.
Найти этого товарища оказалось не просто. Ну, скажем так, Брехт понятия не имел, как его зовут. Решил просто. Если он зайдёт в книжный магазин или другой, где продают бумагу, перья и карандаши, то хозяин этого магазина или управляющий, скажет ему, кто поставляет карандаши, и где этого человечка найти. Надо отдать Вене должное, тут даже канцелярские магазины водились. Отдельно бумажные листы продавались, письменные и маленькие, и грандиозные из мрамора и золота приборы. Сотни перьев и белых и покрашенных, даже какие-то экзотические, явно с Южной Америки привезённые. Не было двух вещей в этих магазинах. Не было ручек с металлическими перьями и не было нормальных карандашей. Были привезённые из Англии кусочки пиленного графита и даже обмотанные нитками для удобства. Были полоски графита закреплённые между двумя полосками дерева. А знаменитых карандашей Koh-I-Noor не было. Это, кстати, название известного алмаза. А ведь в эти времена должно быть ещё не знают, что графит и алмаз состоят из углерода? Лавуазье свой алмаз-то сжёг давно и даже закон сохранения материи открыл, но точных доказательств пока ещё не существует. Кстати, Ломоносов вообще к этому никакого отношения не имеет. Это уже потом в советское время придумали. Нашли что-то похожее в личной переписке. Нет, нужно же хоть что-то за Россией закрепить. Антарктиду закрепили. Закон сохранения материи, радио. Много чего, на самом деле всё притянуто за уши. В научном мире первый это тот, кто первым опубликовал. Ничего этого российские учёные не делали.
Ну, бог с ними, русские всегда долго запрягают. Переучивать надо, теперь всё по-другому будет, если князю Витгенштейну развернуться дадут. Два основополагающих закона физики и химии он уже опубликовал. Теперь Авогадро и Гей-Люссак не пляшут. Так про карандаши. Брехт уже отчаялся найти следы основателя завода по производству карандашей, когда в пятом, кажется, магазине догадался спросить у хозяина, а почему он австрийскими карандашами не торгует, и что он вообще слышал о производстве карандашей в Вене.
— Так вы слышали о Йозефе Хардмуте! — Обрадовался хозяин книжного магазинчика.
— Хардмут, так Хардмут. Где мне его найти? — обрадовался Пётр Христианович.
— На северо-востоке Вены у Йозефа Хардмута есть завод Wiener Steingut («Завод венского керамического гранита»), производящий керамику и гранит. Там он и начал выпускать свои карандаши, но пока что-то дела у него не ладятся. Я брал у него небольшую партию и еле сумел их продать. Они царапают бумагу. Крошатся. Всё же английские карандаши лучше. — Высокий худой мужчина в английском сюртуке нагнулся и вытащил из-под прилавка обломок карандаша, точнее грифеля, — вот остался обломок. Попробовал покупатель товар, а карандаш у него в руке и сломался. Не советую вам господин связываться с ним. Лучше купите английские карандаши.
Нда, не знает товарищ, что буквально через пару лет все забудут об английских карандашах из природного графита. Осталось ерунда, найти завод. Пётр Христианович сориентировался по солнышку, выходило, что это где-то в той стороне, что и их казарма. Дормез за час, иногда застревая в пробках, довёз его до казармы. На самом деле, центр Вены просто запружен экипажами всех размеров и конструкций. Его дормезу огромному трудно было протискиваться. Нужно купить тут себе коляску попроще, до осени с дождями ещё месяц целый, только август начался, можно приобресть не бросающийся в глаза открытый экипаж.
Полицейский в голубом мундире, наверное, отсюда и нашу форму для полиции собезьянничали, подробно описал дорогу к заводу керамическому. Емельян, работающий по совместительству кучером и охранником, довёз их с Ванькой до этого здания и сходил, стукнул в дверь, высунулась мордочка любопытная и стали на австрийском языке Сергееву вопросы задавать.
— Хозяина позови этого завода, — вышел из дормеза Брехт. По Вене пока Пётр Христианович передвигался в сшитом ещё полтора года назад в Питере сюртуке по новой английской моде. Австрия ещё эту моду не переняла, и редко можно было увидеть на улицах Вены франтов с хвостами за спиной. На них, может, пальцами и не показывали, но оборачивались. Любопытный оценил импортный прикид князя Витгенштейна и кивнул, зараз, мол, господин хороший, скрылся за дверью. Брехт подошёл к крыльцу, оглядывая небольшое кирпичное здание, на заводоуправление промышленного гиганта пока не смотрелась эта коробочка в два этажа и размерами примерно десять метров на десять.
— Что изволит герр …
— Князь Витгенштейн. Может, пройдём к вам, у меня есть для вас господин Хардмут очень выгодное предложение. — Надвинулся на товарища Брехт.
— Проходите, господин князь, вы, наверное, хотите
