Книга Холостяк - Карли Филлипс

— Мне нравится общество женщин. Всех женщин, и в городе нет ни одной, которая бы не знала мои правила. Те, кто хочет большего, просто не связываются со мной. А так я получаю удовольствие, они получают удовольствие, и никто не страдает.

— Особенно ты?

— В том числе и я.

Рик пожал плечами, но в его глазах мелькнула тень боли.

Роман тут же пожалел о своей колкости в адрес брата. Никто не заслуживает, чтобы его использовали и бросили — как Рика. Особенно если учесть, что он действовал из самых добрых побуждений и сам же за это поплатился.

— Рик…

— Забудь.

Рик отмел сочувствие Романа небрежной, типично чандлеровской усмешкой.

Роман застонал. Он понимал, что перегнул палку. Он не думал, что Шарлотта хочет, чтобы они с Риком были больше чем друзьями. Однако это осознанное понимание вовсе не означало, что он мог спокойно наблюдать, как Рик прикасается к обнаженной коже Шарлотты.

— Ты, случайно, не хотел бы насладиться обществом кого-нибудь другого? — спросил Роман.

— Почему? Потому что она твоя?

Роман не клюнул на наживку. Рик немного отступил и окинул брата оценивающим взглядом полицейского, словно говорящим: «Я разбираюсь, что к чему».

— Послушай, братишка, ведь это ты, а не я ищешь себе жену, от которой можно жить на расстоянии. Если ты так печешься о Шарлотте и считаешь, что она достойна лучшего, то, по-моему, тебе нужно последовать своему собственному совету.

— Черт, правда! — пробурчал Роман.

— Отстань от нее, своими противоречивыми сигналами ты только причиняешь ей боль.

Роман знал Рика лучше, чем кто бы то ни было, и он понимал, что тот печется об интересах Шарлотты и одновременно подталкивает Романа в правильном направлении. Для Рика не важно, попадет Шарлотта в объятия Романа или выйдет из них, коль скоро ни она, ни Роман не пострадают. Та же заботливость и стремление защищать уже однажды навлекли на него неприятности.

Но как ни ненавистна была Роману эта мысль, он понимал, что Рик говорит дело. Он действительно посылает противоречивые сигналы. Шарлотта избегала его больше десяти лет, а когда он выразил свое желание совершенно откровенно и она поймала его на слове, что он сделал? Оттолкнул ее! Он сделал это из соображений самосохранения, но получается, что он защитил себя за ее счет.

Рик хлопнул Романа по спине.

— Ну, когда мы наконец внесли в этот вопрос ясность, я, пожалуй, последую твоему совету и пойду посмотрю, как там мама.

С этими словами Рик повернулся и направился к Райне и Шарлотте, оставив Романа переваривать собственные слова. И они оставили во рту сильный привкус горечи.

В следующие полчаса Роман пытался пробудить к себе хоть какой-то интерес к одиноким женщинам Йоркшир-Фоллз. И понял, что потерпел сокрушительное поражение. А все из-за зеленоглазой ведьмы, которая приворожила его с самого начала. Ну и еще из-за среднего брата, который все время околачивался возле Шарлотты, искушая Романа и действуя ему на нервы — не нарочно, конечно, но от этого было не легче. Если Рик хотел добиться от него реакции, то он был очень близок к успеху.

Особенно когда Роман повернулся к двери и увидел, что Шарлотта и Рик вместе выходят на улицу, причем рука Рика лежит на обнаженной талии Шарлотты. Роман решил, что о самообладании он подумает завтра, а важность самосохранения вообще сильно преувеличена.

Райна видела, как ее средний сын ушел вместе с Шарлоттой навещать Бет Хансен, а младший опрометью бросился из зала, привлекая к своему внезапному уходу всеобщее внимание. Райна подумала, что эффектные появления ее сыновьям удаются, а вот над уходами им еще нужно поработать.

Однако она определенно испытала облегчение, когда сыновья ушли. Ей приходилось твердо придерживаться своей роли. Хотя она бы с удовольствием потанцевала, она не могла допустить, чтобы слухи об этом достигли ее сыновей. Они такие сообразительные, что вполне могут разоблачить ее обман, если она не будет осторожна. Изображать из себя женщину со слабым здоровьем оказалось куда труднее, чем она представляла, когда придумывала этот план.

Райна покачала головой и посмотрела туда, где стояла чаша с пуншем. Самсон давно испарился, на его месте теперь стояла Терри Уайтхолл, отвергнутая Романом. Райна вздохнула. Как ни любила она своих мальчиков, ей было неприятно смотреть на разрушения, которые они оставляют за собой. Особенно теплые покровительственные чувства Райна питала к Шарлотте Бронсон. И меньше всего она желала бы Шарлотте стать еще одной пострадавшей от Чандлеров.

Она бы предпочла видеть ее своей невесткой.

— Похоже, между Романом и Шарлоттой снова вспыхнули искры, — сказала Райна Эрику.

Она была довольна, что ее младший сын продемонстрировал какие-то эмоции по отношению к Шарлотте. Она не придавала большого значения тому, что Роман весь вечер фланировал от одной женщины к другой, игнорируя ту, которая его больше всего интересовала. Райна понимала, что интерес Рика к Шарлотте носит чисто платонический, дружеский характер, что он пытается вызвать у младшего брата ревность и, может быть, подтолкнуть его к решительным действиям.

Мысль Райне понравилась. План вполне может сработать — если, конечно, Роман не убьет Рика раньше.

— Эти мальчишки сведут меня в могилу, — сказала она вслух.

Эрик взял с пластиковой тарелки с овощами маленькую морковку.

— Ты снова ведешь себя как наседка.

— Как ты думаешь, Роман пойдет за ними?

— Как ты думаешь, он бы хотел, чтобы мы его обсуждали?

Райна пожала плечами.

— Уверена, все остальные в этом зале занимаются тем же самым. Нельзя сказать, что он удалился незаметно. — Она забарабанила пальцами по сиденью металлического складного стула. — Если задуматься, уход Энни тоже все заметили. Бедная Шарлотта. Как ты думаешь, депрессию Энни можно вылечить?

Эрик вздохнул.

— Не рассчитывай, что я буду обсуждать с тобой пациентку.

— Потенциальную пациентку. Шарлотта сказала, что хочет, чтобы ты занялся ее матерью, конечно, если окажется, что она не только томится от любви, но у нее есть еще какие-то недуги. Шарлотта очень хороший человек и заботливая дочь. Из нее получилась бы прекрасная жена и мать. Кстати, о младенцах…

— Давай не будем о младенцах.

Эрик взял еще одну морковку с тарелки, которую держал на коленях, обмакнул ее в обезжиренную салатную заправку и сунул Райне в рот.

Она бы, наверное, оскорбилась, не будь его тон таким убедительным, а прикосновение — таким теплым. Внутри у нее возникло давно забытое ощущение теплоты, оно зародилось где-то под ложечкой и разлилось по всему телу.

Давая себе время привыкнуть к этому ощущению, Райна прожевала и проглотила морковку. Наконец она сказала: