Книга Динара - Улугбек Садыбакасов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Нурик-братан, а вы откуда знаете?
– Я был среди них, разгружал фуры, когда был разнорабочим в мебельном магазине. Повезло, вагоны разгружать не приходилось, моя нежная спина бы не выдержала. Я общался с ними, я знаю о них немного. Когда на улице +40 – они на скамейках, когда -15, они под мостом. Радость для них – это посидеть на корточках покучнее, порубиться в карты и разделить лепёшку на восьмерых. Каждую зиму некоторые из них теряют конечности от холода. Это не значит, что мы лучше и счастливее их, эти парни далеко не грустные – они улыбаются искренне. Но их труд тяжелее нашего, чисто физически. Нам не стоит плакать, давай лучше найдём хоть одну светлую сторону и будем радоваться ей.
Абубакиру полегчало. Он осознал, что есть люди, которым живётся ещё хуже. После таких утешений становится легче.
– Разве есть в нашей жизни светлые стороны? – Всхлипнул он.
– Без сомнения, есть. Не каждый видел Турцию, а мы её ощутили сполна. Вдоль и поперёк. Завели друзей. Гоняли в футбол.
– Я не играю в футбол.
– Это твои проблемы! – Смеюсь я с издёвкой.
– Смешнее некуда, – улыбается он.
Он снова всхлипывает.
– Представь себе, чью-то жизнь прерывают на первом месяце после зачатья, кто-то умирает в момент рождения, а мы нежились на пляжах Средиземного моря, пили виски целыми вёдрами, лопали турецкую еду. Здесь я влюбился и попытался дотянуться до звёзд. Всё не так хреново, Абу.
– Так, так, так! В кого вы влюбились?
– Кто меня просил трепать языком? – Улыбаюсь я.
– Рассказывайте!
– Х…й тебе! – Показываю я ему средний палец, – что-то должно остаться при мне.
Мне хотелось поболтать с кем-нибудь о своих чувствах к Динаре. Я был почти в том же состоянии, что и Абу. Я с трудом держал язык за зубами.
– Ничего себе, братан влюбился! Ушам не верю.
– Я не имею права влюбляться?
– Просто не ждал такого.
– Ладно, давай забудем.
– Меня не устраивает моё положение! – Вновь завёлся он.
– Какое положение?
– Это положение!
– Что с ним не так, с положением? – Допытываюсь я.
– Сами посудите! Вот так проходит наша молодость, убираем грязные тарелки за туристами. Гнём спину.
– Наш путь самый сложный, но он верный и единственный. В конце нас ждёт приятный бонус. Он для самых стойких.
– Да? Какой бонус?
– Ты знаешь, о чём я, – я еле сдерживаю хохот.
– Рассказывайте!
– По-турецки это называется maaş4, тысяча шестьсот лир – это примерно двести восемьдесят долларов.
Абу завизжал от смеха.
– Смешные деньги. Я отправлю их в Бишкек своим родителям, этого им хватит дней на десять. Потом я даже не представляю, что будет. Какой смысл во всём этом? Зачем всё это?
– Это же романтика. И вообще, ты счастливчик, Абу! Тебе выпала большая честь жить и работать рядом со мной – Нургазы Асановым, нищим романтиком, демократом до мозга костей, грозой всех девушек, времён и народов. Ты дышал одним воздухом с великим вольнодумцем и мечтателем. Если доживёшь до старости, если сможешь сделать детей, а они – своих детей, то ты скажешь внукам: когда-то в Турции я работал вместе с неподражаемым и несгибаемым Нургазы Асановым.
Абу хохочет.
– Насчёт нищего романтика согласен, про демократа тоже, но чтоб гроза всех девушек!
– Так и есть, дружище. Я будоражу девичьи сердца, Абу. Будь осторожен, юный сопляк! Не успеешь выпустить газ из задницы, как твоя жена уже в моём списке, а твой сыночек уж больно похож на меня – особенно, глазами!
Абубакир выдерживает паузу, чтобы переварить услышанное. Оба смеёмся. Так мне исполнилось двадцать семь.
1 – (кирг. – любимая)
2 – (Улица имени Льва Толстого в центре Бишкека – известна тем, что на длинном её отрезке на обочинах
небольшими группами стоят молодые люди. Они ожидают появления работодателей и берутся за
любую работу. Все они, как правило, с юга республики.
3 – (кирг. – пятничная молитва)
4 – (тур. – зар. плата)
***
После того, что я услышал про Кутмана и его жену, я начал понимать, во что превращаюсь сам. Динара часто просила у меня денег взаймы – я давал. Она возвращала. Когда Динаре нужно было что-то от меня, она заглядывала мне в глаза. А в остальное время она воротила нос. Стоило мне подсесть за её столик в столовой – она демонстративно вставала и уходила. Я терпел, как завербованный. Если бы она попросила у меня всё накопленное за эти месяцы, а это почти тысяча долларов – я бы отдал ей, не думая. Она меня использовала. Это было паршиво.
***
09 октября 2018 года.
01:40.
Сезон подходит к концу. Дискотеки на улицах стихают, всё больше тишины.
Мы на ночном пляже. Я, Айбек, Азат, Абу, Джекуля и Бекс лежим на лежаках. Мы пьяны, как обычно. Трезвенником был только Бекс – он молился пять раз в день и постоянно учил немецкий. Айбек и Абу – в стельку пьяны. У них двоих язык не вяжется. Абу вновь плачет. Мы с Айбеком и Азатом распили две бутылки красного на Büyük Teras. Дело было после полуночи, когда все начальники пьянствуют, и никому ни до кого нет дела. Абубакир и Джекуля напились виски, причём где-то поодиночке. Мы часто напивались маленькими группами, а ночью объединялись на пляже или в общежитии. На этот раз дворник-Нурбек, наш сосед по комнате, по многочисленным просьбам трудящихся вытащил из отеля виски в пластиковой бутылке.
Азат украдкой разглядывает меня. Стоит мне взглянуть на него, как он отводит глаза. Азат не понимает таких как я. Догадываюсь, о чём он думает.
– Братан, сиз эмнеге кудайга ишенбейсиз1? – Спрашивает он. Я прочитал по лицу ход его мыслей.
– Даже не знаю. У меня с богом напряжённые отношения, мне кажется, я ему не нравлюсь.
Мои слова шокируют ребят.
– Эмнеге2? – Вставил Айбек.
– Билбейм3, – ответил я спокойно. Разговор был дружественным.
– Во что веришь, братан?
– Только в любовь.
– Иии, кстати, Эрдалдын батясы каза болду4, – сказал Айбек, – бүт начальниктер билетке акча чогултушту. Ал Диярбакырга кеткен болсо керек5.
– Кайра келеби6? – Спросил Азат.
– Билбейм.
– Вряд ли вернётся. Сезон заканчивается в конце октября. Пока похоронит – будет середина. Какой смысл на две недели возвращаться? – Предположил я.
– Билбейм, – пожал
