Книга Блондинка в цветочек - Кристин Лестер

– Ты?!! – Она смерила его презрительным взором с головы до ног и даже не поленилась заглянуть под столик (Ник снова рассмеялся, пока она не видела). – В тебя… А вообще – да. В тебя могу. Н-но.

– Это лестно слышать, дорогая Вики…

– Н-но не буду! Понял?

– Понял.

– Знаешь, Ник, – сказала она серьезно. – Я вообще – очень сложный человек. Двуличный. Или нет – двухсторонний. Черт его знает, я напилась и забыла определение. У меня, наверно, бедный словарный запас?

– Но…

– А! Не отвечай. Я и сама знаю, что это так. Только во мне действительно словно живут два человека. Один – такая вот… – Вики развела руками. – Одна такая вот, как ты видишь. В цветочек.

– Слушай, объясни мне, наконец, что за цветочек? Пока я только понял, что для тебя это какой-то не очень приятный образ, который ты постоянно примеряешь на себя.

– Да чего примерять-то! Я из него не вылезаю много лет. Это, Ник, такое… Это, ну, скажем, я произвожу впечатление девицы избалованной, своенравной, испорченной деньгами, при этом не знающей им цену…

– Ну зачем так?

– А это правда. Даже то, что я привлекательна внешне, это – благодаря папиным деньгам. На самом деле я не красавица. Вот Алиса, кстати! Помнишь Алису?

– Подожди, давай про тебя поговорим. – Ник усмехнулся и удивленно посмотрел на нее, словно впервые увидел. – Ты мне раньше ничего про себя не рассказывала.

– А зачем, Ник? Это неинтересно. Я напилась, вот и говорю. А если бы не напилась, то и не сказала бы.

– Ну а на самом деле ты какая?

– Такая и есть.

– Нет, ты сказала: «я произвожу впечатление», значит, на самом деле что-то еще?

– Да.

– Что же?

Вики вдруг мрачно посмотрела на него и совершенно трезво произнесла:

– А тебе зачем?

– Интересно. Еще немного, радость моя, и я начну тебя разгадывать, как ребус. Ни с кем из женщин я не доходил до этого этапа отношений. Ты можешь меня серьезно увлечь.

– Ах, я – ребус?!

– Да, ребус. – Он снова улыбался ей. Но теперь, вроде бы, по-доброму. А впрочем, она уже не улавливала разницы.

– Ну смотри! Если ты надо мной опять смеешься!

Ник кашлянул.

– Да что ты! Как можно!

– На самом деле, Ник, я жутко хочу, чтобы надо мной не смеялись.

– А я над тобой…

– Перестань! Откуда тебе знать! Я же папина дочка, я же ничего в жизни не умею, я же ни на что не годна… Так они все думают. А я, Ник, очень хочу, чтобы мне доверяли. Чтобы мне доверяли писать настоящие статьи. Я хочу, чтобы во мне видели человека, а не куклу с белыми волосами, хотя, поверь мне, в такой – даже в самой пустоголовой – кукле тоже есть нечто человеческое. Она думает и чувствует. Просто это у вас стереотип. Вы думаете, что такие, как я, не способны мыслить, мечтать, обижаться…

– Вики, но я так не думаю.

– Думаешь, думаешь! Все вы так думаете! И я вам докажу! И я… дай-ка еще шампанского! Дай, дай! Так вот, я вам покажу!

– Вики.

– И еще! – Она снова назидательно вознесла указательный палец над головой. – И еще. Вот ты сейчас хочешь со мной переспать, так?

– Ну, Вики! – Ник откровенно опешил.

– Да, хочешь! Сидишь и думаешь: что лучше в нее влить, чтобы она быстрее согласилась, – еще шампанского или чаю?

– Зачем ты так? – сказал он тихо.

И ей вдруг стало стыдно.

– Извини.

– Ничего. Неужели у меня и вправду написано на лице, что я хочу только этого?

– Да, Ник. Только этого. Но, наверно, я этого заслуживаю.

– Почему?

– Такие, как я, если, опять же, говорить про стереотип, не могут вызывать других чувств.

Он вздохнул и покачал головой:

– Ну… Еще полчаса назад я бы с тобой согласился.

– Я растревожила твою душу душераздирающей исповедью?

– Нет, просто я тоже в какой-то мере – жертва стереотипа. И мне это надоело.

– Да-а-а? Ух, ты! Я, оказывается, не одинока!

– Впрочем, это не важно.

– Вот так. И ничего не важно, Ник. Ты даже не хочешь рассказать о себе… Правильно! Потому что – зачем? Мы встретились и мы разойдемся. Ну переспим, конечно, для порядка, зачем уж лишать себя удовольствия. А потом…

– Ты меня удивляешь.

– Это хорошо, что удивляю. Удивление – это почти интерес.

Они долго молчали.

– Вики, а ты когда-нибудь по-настоящему кого-нибудь любила?

– Нет, Ник. Видишь ли, такие, как я…

Он взорвался:

– Перестань! Мне надоело слушать одно и то же! Таких, как ты, больше нет! Ты одна такая! И если какой-то идиот тебе внушил, что ты – кукла, то я могу тебя в этом разубедить!

– Да-а? А зачем тебе это надо?

– Из альтруизма.

– Ну-ну. Никого я не любила, Ник. Может, в этом моя проблема.

– Может быть.

– Ну так вот. Я тебе, в принципе, все рассказала. Я решила начать новую жизнь, когда утонула на катере. Да, видать, не судьба мне.

– Почему? – Странно, но он вдруг стал серьезен.

Вики уловила эту перемену, но не могла объяснить, чем заслужила новое отношение к себе.

– А тебе почему интересно-то, я все никак не могу понять!

– Ну… просто мы не очень чужие люди.

– Да уж. Скажешь тоже.

– Вики… – Он взял ее за руку через стол. Что это с ним? – Но мне правда хочется послушать все до конца.

– Ну хорошо. Я расскажу. Мне уже все равно!

– Что «все равно»?

– Я напилась и могу трепаться с кем угодно! Ну так вот. Понимаешь, Ник, у каждого человека в жизни однажды наступает «звездный час» или «час икс», как хочешь. И вот тогда случаются странные вещи, разгадать которые можно только многое время спустя. Но они сильно меняют его судьбу, понимаешь? – Она сделала большой глоток шампанского. – Вот у меня после крушения все перевернулось в голове. Или нет. Или даже не после крушения. Наверное, еще до. Просто… просто так ничего не бывает. И если бы я не поняла еще в Нью-Йорке, что так жить больше нельзя, то не было бы никакого катера, и тебя бы тоже не было!.. Вот как. Дай-ка!.. Дай еще шампанского, чего смотришь?

– Думаю.

– Над чем?

– Над ребусом.

– Что, уже пошло? Наши отношения вс… вступили в фазу ребуса?

Он немного помолчал и, кивнув чему-то своему, ответил: