Книга Альтераты. Соль - Евгения Кретова

Борис Аркадьевич молчал. Задумчиво барабанил подушечками пальцев по клеёнке. Тимофей решил сказать главное:

— Вы можете подумать, что я свихнулся, азотное отравление, галлюцинации и все такое. Но это видел мой напарник и девушка на поверхности, — Тим не решился сказать, что речь идёт о дочери руководителя экспедиции. — Али свидетель, он утверждает, что девушка будто помешалась в тот момент, когда подняли со дна посылку с браслетом, деревяшкой и посудиной для благовоний, как там её называют по-вашему? Пузатенькая такая, с узким горлышком.

— Арибалл?

— Наверное. Так Али говорит, что девушка, как браслет увидела, чуть за борт не вывалилась. Стала кричать про какое-то проклятье и нити рока, — Борис Аркадьевич молчал и слушал. Тим продолжал: — Ночью у нее произошел срыв. Археологи из лагеря болтают, будто она говорили на древнеславянском, которого не знает и знать не может, и шептала фразы из древнего заговора, — он вынул из кармана клочок бумаги, зачитал: — «Отоидешь от руки моея… яко не имать ти солгати».

Историк прищурился.

— Что с девушкой сейчас? — спросил с интересом.

Тимофей смутился, осторожно подобрал обтекаемую формулировку.

— Ее поместили под наблюдение. И для обследования. Но я уверен, что с ней все в порядке. Понимаете, с ума поодиночке сходят, а мы это с ней вдвоем видели: мы с ней говорили об этом. И наши видения полностью совпадают.

Борис Аркадьевич налил себе воды, выпил залпом.

— Что вы от меня, собственно, хотите услышать?

— Я уверен, что фразы проклятия, поднятый со дна браслет или посудина для благовоний связаны с этими фантомами. И они вызвали у моей знакомой такую реакцию. Али сказал, что вы увлекаетесь местными сказаниями. Вам это все ни о чем не говорит?

Историк посидел задумчиво, словно взвешивая мысли, вспоминая и укладывая по полочкам.

— Говорит, — неожиданно признался он. — Только, боюсь, вы мне всё равно не поверите.

Тимофей понял, что сейчас поверит во что угодно, даже в серых человечков на летательных тарелках — сердце подпрыгнуло, готовое вырваться из гортани, во рту пересохло, кровь стучала по барабанным перепонкам.

— Поверю, — прошептал.

— Ну, а коли так, то я вам кое-что покажу.

Он встал и поманил молодого человека в дом. Женщина, дородная, в ярко-красном фартуке с удивлением посмотрела на гостя, недовольно кивнула:

— Борь, ужин стынет, долго ты еще?

Историк отмахнулся:

— Кушайте, я потом.

— Так остынет же!

— Без разницы, — историк, втянув живот, ловко проскользнул мимо супруги.

6

После ужина Анна задержалась на веранде, то и дело поглядывая на недавнюю знакомую. Валерия неторопливо допила томатный сок, разрезала булочку с изюмом и, старательно намазав каждую половинку сливочным маслом, задумчиво съела. Аня демонстративно отвернулась, но, как только Лера встала из-за стола, выскользнула за ней в парк. Белый гравий шелестел под ногами, за кирпичным забором бормотал прилив. Девушка видела впереди узкую спину новой знакомой: очевидно, та направилась в ту же самую беседку, где они сегодня познакомились. Аня на мгновение отвлеклась — из соседнего корпуса доносились звуки разгорающегося скандала: визгливый женский голос уже начал прелюдию «я тебе отдала свои лучшие годы».

На мгновение отвлеклась, и вот уже потеряла из вида Леру. Взгляд растерянно блуждал в поисках узкой спины, обтянутой светло-бирюзовым трикотажем. Новой знакомой нигде не было видно.

Аня добежала до конца аллеи, уперлась в шершавую кирпичную стену ограды, свернула на боковую аллею. Вглядываясь в лица пациентов, дошла до соседнего корпуса. Бледно-голубые стены украшены нарисованными цветами и утятами. Девушка сообразила: детское отделение.

Медленно развернулась и вернулась на главную аллею. Южное солнце окрасило золотисто-красным макушки кипарисов, опалило терпко-сладким ароматом орхидей и роз.

Валерии не было и в беседке. Аня растерянно кружила вокруг, не решаясь позвать.

А та словно выросла из-под земли, схватила за руку сердито:

— Ты чего за мной ходишь?! Сказала же — меня твои проблемы не касаются!

Аня отшатнулась от неожиданности, ударилась спиной о столб, поддерживающий ажурную крышу беседки.

— А кого они касаются? Лера, помоги!

Валерия закатила глаза, выдохнула раздраженно:

— Да блииин! Чем я тебе помочь-то могу?!

— Я не сумасшедшая, ответь мне?

Лера захохотала:

— Я откуда знаю? Может, и ненормальная, а может — нормальнее всех нас вместе взятых.

— Помоги разобраться, — Аня почувствовала, как к горлу подступает колючий комок, сглотнула его торопливо, чтобы не разреветься. Валерия нахмурилась, посмотрела исподлобья.

— Я бы сама хотела разобраться в том, что происходит в моей голове, — устало проскользнула в беседку, устроилась на горячей еще скамье. Анна схватила ее за руку, притянула к себе, чтобы видеть в ускользающем свете ее глаза — светлые льдинки.

— Расскажи, кого ты видишь? Как ты узнаёшь, зачем они к тебе пришли.

Лера поджала под себя худые ноги, обхватила руками колени.

— Они сами говорят обычно, — тихо пояснила. Аня опустилась напротив, уставилась с удивлением:

— Ты их чувствуешь?

— Да. Холод по спине. Их мир — это мир Морози. Среди живых им нет места.

— А зачем они к тебе приходят?

Лера посмотрела пасмурно, поправила кольцо на безымянном пальце — тонкое серебряное украшение, без камня, узоров и надписей.

— Иногда у них здесь остаются дела. Или нужна помощь их семье. Нет ничего крепче кровных уз, они сквозь времена соединяют души.

Аня задумалась, неуверенно закусила губу:

— А вот эти, мои… Которые за мной стоят… Они и сейчас стоят?

Лера, не оборачиваясь, кивнула, потянулась к веточке кипариса и сорвала крохотную мягкую шишку, чуть надавила, выпуская острый хвойный аромат.

— И сейчас, — наконец отозвалась.

— Ничего не говорят, никаких знаков не подают? — Аня все время ловила себя на мысли, что не решается спросить о главном, топчется вокруг да около.

Лера в ответ покачала головой, прищурилась.

— Неужели совсем ничего не чувствуешь? — в ее голосе, в светлых серо-голубых глазах — удивление и зависть.

Аня покачала головой, зажала виски пальцами:

— Я не могу ни о чем думать после того, как ты мне это сказала. Андрис Александрович говорит о психическом заболевании. Диссоциативное расстройство личности. Мне страшно: я вижу странные вещи, я чувствую странные боли, слышу звуки. Особенно по ночам или во время грозы. Я не могу даже думать в этот момент, не могу писать текст… Я схожу с ума.