Книга Дар сгоревшего бога - Джеймс Клеменс

Пенни подскочила к ней, присела и, поглядывая в сторону открытой двери, с запинкой начала:

— Я… я… ничего не могла… я не знала…

— Успокойся, Пенни.

Катрин полностью распахнула плащ, позволив теням соскользнуть с него. До этого, возвращаясь к себе, она куталась в них, чтобы никто не узнал по дороге. Ибо каждому встречному, похоже, что-то требовалось от нее — и рыцарям, и слугам, и обитателям подземелий. А она очень спешила. Только что навестила последнее посольство, из Ольденбрука, убедилась наскоро, что устроены вновь прибывшие благополучно, пожелала им приятного отдыха. Они чрезвычайно волновались изза какого-то подарка, предназначенного для вручения Аргенту и Тилару на церемонии. Но вникать в причины их беспокойства Катрин не стала.

И так опаздывала.

Меньше чем через колокол должен был приземлиться флиппер Тилара. Староста готовил торжественную встречу, с трубами и барабанами. Следовало присутствовать и ей — и уж, конечно, не в потрепанном плаще.

Однако на пороге явно поджидали новые хлопоты.

— Вздохни поглубже. И скажи, что случилось, — велела она Пенни.

Девочка служила здесь дольше, чем Катрин носила свой знак отличия. Была горничной еще у прежней смотрительницы, Мирры, которая бесследно исчезла и наверняка уже была мертва.

— Я приняла его за рыцаря, — пролепетала Пенни. — Из тех, что приехали и носятся теперь туда-сюда.

Замешательство служанки было понятно Катрин. Число рыцарей в Ташижане за последние дни утроилось. Из ближних и дальних мест они слетелись, подобно буйной стае воронов, на празднества в честь важного события.

— Он назвался вашим другом, — поведала далее Пенни. — Сказал, что по срочному делу пришел, вот я и разрешила ему войти. — Она понизила голос. — А потом снял масклин. И оказался никакой не рыцарь.

Катрин вздохнула с облегчением.

Лишь один человек на свете был нахален настолько, чтобы рядиться под рыцаря теней в самом сердце ордена. Роггер. С момента расставания он не прислал ни единой весточки. А теперь решил, видимо, тоже встретить Тилара. Сейчас она узнает новости, которые он насобирал по крохам среди сплетен и хвастливых россказней за кружкой эля. Такого не услышишь на высотах, где расположены ее покои.

Она шагнула к двери.

— Говорит он сладко, да столь грозен с виду, что я побоялась с ним остаться, — тараторила Пенни, — вот и ждала вас здесь.

Ну и трусиха, подумала Катрин. Это Роггер-то грозен? И, радуясь возможности повидаться с другом, она решительно переступила порог.

Услышала за спиной лепет Пенни:

— Известно, каков их обычай. Мажут лица пеплом, чтоб даже свои не признали.

И поняла, что ошиблась.

Навестить ее пришел вовсе не Роггер.

Спиной к пылавшему очагу, единственному источнику света в комнате, стоял высокий человек. И вправду в плаще теней, очертания которого сливались с сумраком в углу. С вымазанным пеплом лицом, по обычаю'черных флаггеров, гильдии пиратов и контрабандистов.

Он откинул капюшон, обнажив заплетенные в косу снежно-белые волосы. Соль и море выбеливали их долгие годы. Очень долгие. Сложившиеся на самом деле в века. Перед Катрин стояла личность почти мифическая — вождь флаггеров. Под плащом виднелся черный кожаный костюм изысканного кроя, на поясе висел меч в ножнах. Змеиный клык. Клинок не менее знаменитый, чем рыцарь, который им владел.

— Приятно видеть вас снова, смотрительница Вейл, — сказал с легким поклоном Креван.

Она подошла поближе.

— Что привело вас сюда, сир Кей?

Он нахмурился.

— Ворон сир Кей давно умер. Просто Креван.

Креван Безжалостный, добавила она про себя. Три века назад — легендарный рыцарь теней. Таивший от всех великий секрет, который был однажды раскрыт — при помощи клинка, вонзенного ему в сердце. От раны он не умер. Ибо не имел сердца. Порождение виров, врагов ордена, Ворон сир Кей был самым необычным человеком на свете. Виры, со времен основания первого царства занимаясь в своих потайных кузницах черной алхимией, пытались создать эликсир бессмертия. Креван стал результатом особенно удачного опыта. Живая кровь в его жилах текла сама по себе, не нуждаясь в работе сердца, поэтому Он старел гораздо медленнее прочих.

Но когда тайна его происхождения открылась, рыцарь Ворон сир Кей был вынужден умереть. Сделаться мифом. С течением времени на свет явился Креван, озлобленный человек, который использовал свое воинское искусство в куда менее благородных делах. Бессердечие обратилось в безжалостность.

Впрочем, о чести он все же не забыл.

— Чем я могу помочь вам? — спросила Катрин. — Хотите присутствовать при посвящении Тилара?

Креван отмахнулся.

— Человека делает не плащ.

И шагнул к ней. Властно, требовательно. Протянул руку.

Катрин невольно попятилась. Плащ мигом ожил на ней, готовый укрыть ее тенями и придать движениям скорость.

— Мне нужен проклятый череп, — сказал он. — Череп бродячего бога.

Катрин опешила. Но тут же вспомнила — Роггер ведь говорил, что кто-то еще охотился за этим талисманом. Кто-то с вымазанным пеплом лицом. Выходит, то был не просто флаггер, искавший быстрой и легкой наживы. Наверняка им руководили с самого верха.

— Зачем он вам?

Глаза Кревана сверкнули, голос стал жестким.

— Нужен, и все тут. Его вообще не следовало привозить сюда. Именно сюда. И именно сейчас.

— Почему? Что вы имеете в виду?

Креван вдруг оказался совсем рядом, переместившись с быстротой тени. Схватил ее за руку.

— Отдайте мне его!

Тут Пенни скрипнула дверью.

Следом донесся устрашающий грохот сверху. Дрогнул под ногами пол.

Все замерли.

На вершине Штормовой башни запела одинокая труба, оповещая о пожаре, призывая готовить ведра. В коридоре послышались торопливые шаги.

В приоткрытую дверь с силой заколотили, и та со скрипом начала отворяться. Пенни придержала ее ногой.

— Смотрительница Вейл! — позвал знакомый голос.

Лоул, слуга старосты.

Катрин отвела взгляд от двери, повернулась к Кревану — но того рядом уже не было. Она заметила, как колыхнулась тяжелая занавесь на окне, за которым был балкон.

И поняла, что, выглянув, не увидит ничего — кроме распахнутых ставень и пустого балкона.

Креван ушел.

Теперь из открытого окна доносились крики на вершине Штормовой башни. На причале. Где ждали сегодня только один флиппер.

Труба запела снова, тревожно, звонко.

— Смотрительница Вейл!