Книга И возьми мою боль - Чингиз Абдуллаев

— Вам не нужны часы? — спросила девушка.

— Зачем мне часы? — улыбнулся парень. — Наверно, скажешь, чтозолотые.

— Золотые, — кивнула девушка.

— Ага, — засмеялся парень, — из Гонконга или Таиланда. Ипродашь за десять долларов?

— Я хотела за сто, — призналась девушка.

— Иди отсюда, — махнул рукой, давясь от смеха, молодойчеловек, — нашла дурака. И сама под дурочку работаешь. Эти часы перестанутработать на второй день.

— Мои часы не такие, — возразила девушка.

— Это ты кому-нибудь другому расскажи, — отмахнулся парень.— А если деньги нужны, можешь просто попросить, тебе всякий поможет. У тебямордашка симпатичная. А часы здесь не толкай, все равно никто не купит.

Она испуганно отошла, не понимая всех слов, которые онговорил, но догадываясь, что за ними скрыт какой-то второй, гнусный смысл. Онаперешла на другую сторону улицы и перестала заходить в небольшие ларьки. Онасправедливо рассудила, что ее часы могут вызвать подозрение, и теперь усталобрела по Улице, разыскивая ювелирный магазин. Но ей не везло. Стрелка неумолимоприближалась к восьми, скоро все закроется, а магазинов золотых изделий, стольпопулярных в Стамбуле, ей так и не встречалось. Наконец она заметила небольшоймагазин, торгующий часами, и радостно побежала туда.

Она ткнулась в дверь, которую закрывал сравнительно молодойчеловек лет тридцати пяти. Он был лысоват, с длинным вытянутым носом, потнымлицом. Увидев девушку, он замахал руками.

— Уже закрыто, — объявил он.

Ирада подняла руку, показывая свои часы. Увидев их, молодойчеловек дрогнул. Это были золотые часы фирмы «Картье». И он отлично знал, чтоони стоят целое состояние. Поэтому открыл дверь, впуская девушку.

— Вы хотите починить часы? — любезно улыбнулся молодойчеловек.

— Нет, я хочу их продать, — ошеломила его девушка. Молодойчеловек качнулся от ужаса. Он даже не мог себе представить, что такое можетпроизойти.

В его небольшой магазинчик вошла девушка, которая предлагаетему купить золотые часы от «Картье». Он почувствовал, что это его шанс.

Алексей Сыроежкин был часовым мастером не по призванию. Ониспробовал до этого много профессий, занимался коммерцией, был страховымагентом. Но каждый раз его подстерегала неудача, к сорока годам он решил статьчасовым мастерим, тем более что его отец всю свою жизнь занимался этимремеслом.

Сыроежкин плохо разбирался в часах, но фирмы, выпускающиеколлекционные часы, он знал. Кроме того, он понимал толк в золотых украшениях.И, увидев на руке девушки часы, он сразу понял, что это не подделка. Такие часымогли стоить не меньше двадцати тысяч долларов.

— Вы хотите их продать? — переспросил он сдавленным голосом.

— Да, — сказала девушка, — мне нужны деньги, — Конечно, —кивнул Сыроежкин и вдруг испугался. — А они не краденые?

— Нет, — сказала девушка, снимая часы, — они совсем новые.Вот здесь еще сохранилась контрольная, полоса. Я их почти не носила. Отецпривез мне из Швейцарии…

— Из Швейцарии? — выдохнул Сыроежкин. Он вдруг нахмурился.Вполне возможно, что это аферистка, а он ошибается. Нужно все проверить.

— Давайте сделаем так, — предложил он. — Вы пройдите в тукомнату и подождите, а я позвоню своему другу. Он приедет и оценит эти часы. Высогласны?

— Нет, — испугалась девушка, решившая, что ее хотятобмануть, — я не могу ждать.

Сыроежкин покачал головой. Так и есть. Его хотели обмануть,подсунуть подделку, нашли дурачка. Но, с другой стороны, часы смотрелись такнатурально.

И девушка на обычных аферисток не похожа. Что же ему делать?

— Может, тогда вы подождете в кафе напротив, — вдругпредложил он, — там много народу. Если вы мне не доверяете, подождите там.

— Хорошо, — согласилась она, — но меня не пустят в кафе. Уменя нет денег.

Сыроежкин посмотрел на часы. Ну не мог он ошибиться. Этобыли настоящие, золотые часы. Но, с другой стороны, у девушки, которая носилаих на руке, не было денег, чтобы зайти в обычное кафе. Черт с ним, подумал он,можно рискнуть.

— Вот вам деньги, — он протянул ей пятьдесят тысяч. —Возьмите их и подождите меня в кафе. А Девушка взяла деньги и вдруг сказала сдостоинством:

— Можете потом вычесть их из стоимости часов.

— Да-да, — кивнул Сыроежкин, — только никуда не уходите.

Он вернул часы девушке и дрожащими руками начал натягиватьпиджак. Если это настоящие золотые часы «Картье», он может стать богатымчеловеком. А что, если девушка уже ушла? Он бросился к окну. Нет, она пошла вкафе. Сыроежкин вздохнул и, надев пиджак, выбежал из магазина.

Она успела выпить чашку кофе и съесть маленький бутерброд,когда вернулся Сыроежкин. Он вернулся не один, с ним был какой-то старик свсклокоченной седой бородой и взъерошенными волосами. Старик прошел прямо вкафе, сел напротив Девушки. Сыроежкин, затаив дыхание, стоял за его спиной.

Старик молча кивнул Ираде, протянул руку, сам снял часы ивнимательно посмотрел на них. Потом поднял глаза на девушку, снова посмотрел начасы и снова на девушку. И очень тихо спросил:

— Откуда у вас эти часы, дорогая?

Сыроежкин чуть не упал от радости. Значит, он был прав.Значит, это настоящий «Картье». Он судорожно вздохнул и плюхнулся на соседнийстул. Он не зря привел с собой Наума Киршбаума. Это был один из старейшихювелиров Москвы.

И к тому же друг его покойного отца. Старик внимательнорассматривал часы. Он любовался ими, как любуются затейливой игрушкой. Потомвздохнул и честно сказал:

— Леша, я не видел такой работы никогда в своей жизни. Этошедевр, Леша, и ты должен это знать. Сколько вы хотите за свои часы, дорогая? —спросил он у девушки.

— Сто, — сказала она и, заметив недоумение на лице старика,поправилась:

— Двести.

— Что двести? — спросил изумленный Наум..

— Двести долларов, — сказала девушка. Старик посмотрел нанее, потом на часы. Потом снова на нее.

— Леша, — сказал он, — ты должен дать этой девочке пятьтысяч долларов.

— Сколько? — Сыроежкин чуть не упал со стула. — Леша, —повторил старик, — ты должен дать ей пяти; тысяч долларов. И две тысячи мне заэкспертизу. Десять процентов. Эти часы стоят никак не меньше двадцати. Значит,ты все равно будешь в очень большом выигрыше.

— Но у меня нет таких денег.

— Леша, — в третий раз сказал старик, — мне восемьдесят лет.И я никогда, ты слышишь, никогда в своей жизни не держал ничего подобного вруках.