Книга Комбриг - Михаил Нестеров

– Большая разница! – улыбнулась она.

– Большая! – буркнул Северов.

Он привел девушку в их с Василисой комнату, сходил к себе, принес бутылку водки, налил полстакана, протянул девушке:

– Пей!

– Я не…

– Пей, говорю!

Она выпила, давясь, закашляла.

– Все, спи. Сейчас окосеешь и успокоишься.

Еще через день Северову пришлось за нее поволноваться. Настю послали с поручением на другую сторону выступа, образованного немецким прорывом. Она, естественно, полетела напрямую, через территорию, занятую противником. Тут ее опять подловили «Мессеры», на этот раз попали в двигатель, он зачихал и затрясся. Летчица посадила самолет на краю леса, У-2 по инерции вполз в ольшняк, поломал его и поломался сам. Запахло бензином, Настя небезосновательно опасалась пожара, поэтому заторопилась вылезать, зацепилась за что-то, комбез затрещал, незадачливая летчица свалилась в траву и на четвереньках отползла от самолета. Там она уселась на траву и заплакала от страха. Одна, кругом немцы, куда идти – непонятно, оружия нет. Вдруг над ее головой пронесся краснозвездный «Як», за ним еще один, ведущий покачал крыльями, и девушка поняла, что ее аварийная посадка замечена. А «Мессеры» так внезапно отстали потому, что не стали связываться с нашими истребителями. Тут Насте повезло еще раз, автожир АСС случайно оказался неподалеку и уже через четверть часа совершил посадку на полянку рядом. Летчица подумала, что этот автожир просто замечательная машина, ведь площадка была крохотная, садиться на нее на своем У-2 она ни за что бы не решилась. Кабина стрелка у А-7 невелика, но и летчица была вовсе не дородная, поместились кое-как, буквально через полминуты аппарат был уже в воздухе.

Лететь было недалеко, немцы отреагировать не успели или не захотели, их истребители так и не появились, но наши «Яки» все это время маневрировали поблизости. После посадки Настя выбралась из кабины и увидела, как из кабины одной из прикрывавших их машин вылез Северов и направился к ней. Подойдя, летчик озадаченно посмотрел на порванный в шагу комбинезон девушки:

– Слушай, ты всегда такая недотепа или это специально для меня?

Настя пунцово покраснела, чмокнула Олега в губы и умчалась к себе.

Вечером, штопая многострадальный комбинезон, Настя рассказывала своей подруге:

– Представляешь, недотепой меня назвал! А я стою и краснею как помидор. Вась, что со мной? Он же меня всего на четыре года старше, а кажется, будто лет на двадцать. Я такая трусиха, а рядом с ним ничего не боюсь.

– Влюбилась ты в него, втрескалась по уши!

– Да-а! А он на меня и внимания не обратит, посмотри, какие девушки у нас. Я рядом с ними замухрышка. К тому же недотепа, это он верно сказал. Что ни начну делать, обязательно опозорюсь. Чего ему со мной возиться?

– Настюша, но ведь прилетел же за тобой во вражеский тыл.

– А что думаешь, за кем другим не прилетел бы? Прилетел! Он такой.

– Он такой, – вздохнула Василиса и подумала про Булочкина.

Бравый майор особых знаков внимания ей не показывал, относился ровно, как ко всем остальным. Некоторые девушки, включая сестер, откровенно положили на него глаз и потихоньку ругались друг с другом из-за этого. Василиса их побаивалась, девахи они простые, могут и поколотить. Но от своего решила не отступать, Булочкин ей очень нравился. Тем более, что сестры пока собачились друг с другом и мало обращали внимания на поведение остальных. Сама причина таких нешуточных страстей о происходящем догадывалась, но особых мер пока не принимала. Начальник БАО решил, что постепенно все само рассосется, главное – не оставлять времени и сил, чтобы выяснять отношения и валять дурака. Девушки были постоянно загружены работой, забот хватало. Михалыч, Винтик, Шпунтик и несколько других наиболее опытных механиков теперь выступали в роли бригадиров. У каждого было в подчинении несколько девушек, которые под их чутким руководством выполняли работы, на которые бы их одних никто не допустил по причине недостаточной квалификации. А так, под присмотром, они регулировали и перебирали двигатели, обслуживали вооружение, возились с приборами. Сначала было трудно, потом все привыкли. Петрович даже разрешил своеобразное соцсоревнование, кто сделает ту или иную работу быстрее без потери качества. Победителей отмечали в наглядной агитации, поощряли вкусными призами типа банки сгущенного молока и т. д. Как ни странно, чаще всех побеждала бригада, которой руководил Паша Шведов. Медленнее всех работала бригада Андрея Глазычева, зато они лучше всех выполняли работу, связанную со сложными регулировками. Олег Петрович опасался, что с обслуживанием техники будут проблемы, но правильная организация работы позволила этого избежать. Дела со снабжением девушек вещевым имуществом тоже наладились.

Между тем обстановка на фронтах складывалась несколько отличная от той, которая была известна Олегу, но некоторые параллели прослеживались. Так и не сумев взять Харьков и понеся большие потери при отвлекающих операциях в полосе Брянского фронта, немцы, тем не менее, сумели нанести на юге сильный удар. Вызванный в Ставку Петровский в ходе совещания узнал, что немцам удалось прорвать наш фронт на участке между Славянском и Горловкой. Теперь они расширяют прорыв, окружая наши соединения 18-й и 56-й армий и выходя на Шахты и Ростов-на-Дону. Дополнительную озабоченность Ставки вызывает разгром Крымского фронта, который произошел не весной 1942-го, как в известной Северову истории, а летом, что нисколько не уменьшало его опасность. Петровский и Снегов, прибывший вместе с ним на сутки раньше намеченного совещания, имели разговор с Жуковым и Шапошниковым, обкатали в дискуссии острые вопросы и к разговору были готовы. Снегов, не приглашенный на заседание Ставки, вылетел обратно на фронт, а Леонид Григорьевич отправился в Кремль.

Недавно утвержденный в должности начальника Генерального штаба генерал-полковник Василевский подробно доложил обстановку на фронтах, сделав основной упор на южный фланг. После недолгой паузы, когда все присутствующие «переварили» полученную информацию, Сталин предложил задавать уточняющие вопросы и высказываться по дальнейшим действиям. Петровскому было понятно, что его приглашение в Ставку на этот вопрос не случайно, хотя его фронт ведет более чем успешные действия и находится на центральном участке фронта. Видимо, Сталин хочет услышать его мнение в связи с подготовкой памятных докладных записок и успешным применением различных нововведений.

Присутствующие Тимошенко и Буденный задали несколько уточняющих вопросов, после чего Семен Константинович горячо заверил присутствующих, что особенно беспокоиться не о чем. Войска вверенного ему фронта готовы обрушиться на коварного врага и все такое. Леонид Григорьевич внутренне усмехнулся и попросил разрешения высказаться. Сталин кивнул.

– Во-первых, хотелось бы уточнить у товарища Тимошенко, как он оценивает перспективы удара по войскам его фронта. Такой удар очень логично вписывается в общую картину.

– Подождите, товарищ Петровский. Вы считаете, что противник может нанести такой удар?