Книга «Князья, бояре и дети боярские» - Михаил Бенцианов

Наиболее полно благодаря сохранившемуся комплексу писцовых книг процесс поместных раздач удается раскрыть на примере Новгородской земли. Сопоставление «новгородского материала» с источниками из других частей страны позволяет проследить общие тенденции и направленность развития поместной системы.

Новгородский вариант. Первые поместные раздачи

Процесс складывания поместного землевладения в Новгородской земле получил подробное, хотя и однобокое освещение в историографии. Большинство историков ограничивалось признанием факта повсеместного «слома» прежнего вотчинного землевладения и формированием прослойки помещиков, выходцев из Северо-Восточной Руси. Исключением в этом ряду является работа Г.В. Абрамовича, в которой была проведена систематизация этапов поместных раздач[193].

Несмотря на стройность и внешнюю привлекательность, концепция этого историка является уязвимой для критики как в части распределения помещиков по социальным группам, так и в предложенной им периодизации процесса раздач[194]. Вопросы возникают к приводимому Г.В. Абрамовичем списку аристократических фамилий, куда затесались Порховские, Рудный-Картмазов, Протасьев и ряд княжеских семей невысокого ранга (князья Мещерские, Елецкие, Гагарины). Серьезные нарекания вызывает выделение «аристократического» этапа в поместных раздачах (1484–1489 гг.), когда поместья (и вотчины) были пожалованы «высшей чиновной знати», сподвижникам Ивана III[195].

Имена новгородских помещиков редко встречаются в актовых и делопроизводственных документах, что затрудняет определение границ создания того или иного поместья. Несколько точных дат встречается в приписках, сделанных к текстам писцовых книг в 1499–1501 гг.[196] Широко представлены в писцовых книгах ссылки на так называемое «старое» письмо. Вопрос о времени его составления является неоднозначным и вызывает давние споры в историографии[197]. В этот термин вкладывалось различное содержание: использовались материалы переписи 1480-х гг., осуществляемые комиссией из новгородцев, данные нескольких описаний «московских» писцов и, вероятно, какие-то кадастровые документы времен независимости. По мере изменения состава новгородских землевладельцев «старое» письмо обрастало различными приписками и вряд ли было передано писцам конца 1490-х гг. в первоначальном виде. Основной его массив, видимо, был закончен в конце 1480-х гг.

В ряде случаев удается обнаружить следы «старого» письма, затронувшего ранние поместья. Поместья чаще всего находились в рамках одной и той же пятины. Деление на пятины, искусственно созданные московской администрацией части Новгородской земли, появилось далеко не сразу. Часть помещиков, очевидно, получила свои земли до проведения подобного размежевания. Общее поместье Трусовых-Воробьиных, пожалованное им в 1482 г., располагалось в Водской и Шелонской пятинах, на территории Новгородского уезда. Разорванными пятинным делением оказались и земли некоторых других помещиков[198]. Среди прежних владельцев этих поместий часто фигурировали одни и те же лица. Вероятно, «старое» письмо в этом случае составлялось не по пятинному, а по уездному («присудному») принципу.

В исторической науке предпринимались попытки определить время возникновения того или иного поместья исходя из определения даты конфискации земель у его прежних владельцев. Точные даты «выводов», однако, известны применительно к узкому кругу лиц. Массовые выселения местных землевладельцев начались в Новгородской земле после 1484 г. и шли на протяжении второй половины 80-х – 90-х гг. XV в. Более определенно можно говорить о категориях «новосведенные бояре» и «сведенные своеземцы», которые, видимо, были выселены в 1490-х гг., после окончания «старого» письма. Только после 1493 г. репрессии коснулись Г.М. Тучина (не числится среди «новосведеных»). Значительная часть владений «новосведеных бояр» и того же Г.М. Тучина в конце 1490-х гг. входила в состав оброчных земель и еще не пошла в раздачу. Процесс распределения конфискованных земель не был однородным и растянулся на десятки лет. Далеко не все изъятые вотчины сразу перешли в руки помещиков. Многие из них поступили в ведение новгородского дворца, другие – долгое время находились среди оброчных земель. Стоит учитывать и практику поместных «придач». Пример братьев Трусовых-Воробьиных показывает, что к концу XV в. состав их владений значительно расширился[199]. Некоторые поместья были целиком сформированы из земель одних и тех же «новосведенных бояр», что свидетельствует об их достаточно позднем образовании.

Среди новгородских помещиков были представлены лица, соотносимые с определенными группами, переселение которых сюда, очевидно, происходило по спискам, в одно и то же время. Уже упомянутые «ивангородцы» появились как отдельная группа после 1496 г. Другой такой группой были «луховичи», переселение которых было связано с пожалованием Луха «в отчину» князю Ф.И. Бельскому (окончательно, вероятно, в 1497 г.)[200].

Часто земли «новосведенных» переходили в руки «людей» московских бояр, в первую очередь «Тучковских» и «Шереметевских». Анализ структуры писцовой книги Водской пятины свидетельствует, что поместья «Тучковских» не могли быть сформированы ранее начала 1490-х гг. Описание поместья В.Д. Шадрина было сделано после «служилых людей» (подключника и подьячего). Поместье В.И. Ляпуна Рахманова и большая часть поместья М.Н. Кашкина были сформированы из владений «новосведенных». В соседней Деревской пятине поместье К. Власова, «холопа» С.Б. Брюхо Морозова – брата И. и В.Б. Тучко Морозовых, также было составлено из земель «новосведенного» М.Ф. Карповского[201].