Книга Абордажная доля - Дарья Кузнецова

Пока, не торопясь, дошел до жилища крыса, успел проанализировать ситуацию и сделать пару выводов. Один — несомненный, о том, что я повел себя верно: по всем местным негласным правилам это было закономерное и равнозначное воздаяние не просто за шантаж, а за попытку подмять под себя. Рискнул сожрать кусок, который в горло не пролазит, — сам и расплачивайся.

А вот второй вывод, продиктованный чутьем и жизненным опытом и не имеющий пока весомых доказательств, заключался в том, что не по собственному почину Дрю начал этот разговор. Дожил же он как-то до своих лет, значит, конченым дураком не был. Он знал мою репутацию, знал негласные правила, но все равно попер в лоб, будучи уверенным в полной собственной безнаказанности. Конечно, нельзя совсем исключать вариант, что он попросту зажрался и оборзел, но куда вероятнее присутствие за его спиной другой фигуры. Причем дело даже не в том, что Дрю попытался сожрать меня, а в том, что он вознамерился выступить против очень большой и опасной силы — «Тортуги» и ее кораблей-невидимок. Фактически против самого могущественного преступного синдиката в этой галактике.

Заполучить стукача в этой среде мечтал каждый, но прибегать к подобным способам не рисковал никто. Так что кое-какие весомые подозрения насчет личности, организовавшей мне столь жаркий разговор, появились.

Алиса Лесина

Шон и Альберт Иванович оказались чудесной компанией. Я очень быстро забыла, где и с кем нахожусь, и с удовольствием проводила время, попивая чай с шоколадными конфетами. Чай был — настоящим, конфеты — хорошими, и это лучше всего доказывало финансовую состоятельность крыса: такие продукты в космосе весьма дороги.

Мы сидели возле стола, очевидно, в рабочей комнате: об этом говорил крайний минимализм обстановки. Низкий серебристый круглый стол посредине — не то металлический, не то пластмассовый. Вокруг него — удобные голубоватые прозрачные эргономичные кресла, на серо-голубых стенах несколько световых картин, сдержанные краски которых успокаивали и исподволь настраивали на рабочий лад. Все, чем нас угощали, хозяин прикатил на сервировочной антигравитационной платформе из соседней комнаты, категорически отказавшись от помощи.

Единственным, что нарушало обезличенно-деловую атмосферу, был вытянувшийся вдоль одной из стен стеллаж с разнообразными безделушками, в которых я не сразу опознала коллекцию старинных носителей информации. И если некоторые из них были мне известны — книги, например, по-прежнему не исчезли из обихода, хотя и стали почти предметом роскоши, а в нескольких брелоках я угадала популярные модели басок,[19] — то опознать и хотя бы примерно датировать тот большой черный диск или вон ту черную коробочку размером с книгу не удалось.

Болтали о разной ерунде. Морецкий с удовольствием травил байки. Да и Шон оказался отличным рассказчиком, и хотя истории его в основном касались любовных похождений, характеризующих пирата не с лучшей стороны, проще говоря, он был бабником без малейшего признака совести, слушала я все равно с удовольствием. Наверное, потому, что истории эти подавались очень легко и весело, а бабником Шон был вдохновенным, то есть увивался вокруг женщин из любви к искусству и самим женщинам, а не из желания кому-то что-то доказать. Да и обаяние пирата играло свою роль.

Клякса вернулся быстро, прошло меньше получаса. Спокойный, собранный и немного хмурый. Не знаю, как именно я это определила, но отчетливо поняла, что мужчина чем-то крепко озабочен.

— Альберт Иванович, еще один вопрос, — с порога спросил он. — На кого мог работать Олафссон? Интересуют любые сведения, слухи и даже твои собственные идеи. В качестве оплаты прими вот что: Дрю мертв. Если кто-то из твоих постоянных клиентов желает подмять его дело, сейчас самое время.

— Хорошо поговорили! — хохотнул Шон, а Морецкий слегка нахмурился.

— Тогда я, с твоего позволения, на пару минут отвлекусь, заодно отыщу ответ на твой вопрос. Садись пока, выпей чаю.

Крыс прикрыл глаза, видимо, отправился бродить по инфосети. А Клякса спокойно уселся к столу, но вместо чая схватил пару бутербродов — тарелка с ними тоже стояла на столе, но до сих пор никого не интересовала.

Я же настороженно притихла в ожидании развития событий, вновь пытаясь принять ту спокойную будничность, с которой эти люди относились к смерти. Очень хотелось спросить Кляксу, за что он убил незнакомого мне Олафссона, но никак не могла набраться смелости. А спросить стоило, потому что сама я, если продолжу думать об этом, непременно придумаю Глебу какое-нибудь оправдание: если у меня так и не получилось возненавидеть его за смерть экипажа грузовика, что уж говорить о каком-то незнакомом типе, наверняка преступнике!

Несколько минут прошло в тишине, только Клякса сосредоточенно жевал, опустошая тарелку. Шон тоже не рвался расспрашивать своего друга, а, кажется, последовал примеру крыса.

Наконец Морецкий открыл глаза. Выглядел он весьма довольным.

— Глеб Егорыч, я твой должник, — сообщил крыс. — У такой информации очень короткий срок годности, но свежая она стоит крайне дорого. Что до твоего вопроса… насколько ты в курсе основных раскладов в «Темных секторах»?[20]

— Если за последние пару месяцев ничего кардинально не изменилось, то в общих чертах знаю. Но я с удовольствием послушаю, что можешь сказать ты. Или боишься сболтнуть лишнего?

— Боюсь утомить дорогих гостей подробностями, — с укором в голосе возразил Морецкий. — Но если хочешь поболтать со стариком, я только за, ты же знаешь. Впрочем, сильно углубляться не придется, речь опять, как это ни забавно, пойдет о коллегах вашего капитана. У «Тортуги», при всей ее мощи и влиянии, достаточно ограниченный круг интересов. С одной стороны, станция — патрон полусотни едва ли не самых мощных пиратских кораблей галактики, костяк которых, безусловно, составляют «невидимки». С другой — это солидный и, пожалуй, самый уважаемый посредник в крупных сделках любого профиля. На этом все. Больше никакими делами «Тортуга», насколько мне известно, не интересуется или слишком ловко заметает следы. Лично я склоняюсь к первому варианту. Но это, так сказать, преамбула. Фабула же в том, что к нам на «Зею-17» зачастили «невидимки» «Тортуги». Неделю назад был корабль, его сменил другой, вчера он улетел, а сегодня явились вы. «Невидимок» не так много, а мы находимся не в столь популярном месте, чтобы «невидимки» в таком количестве могли случайно здесь оказаться.