Книга Сок глазных яблок - Аква Тофана

Я уже и забыла, каково это – находиться внутри нее. Что меня сюда привело? Что заставляет возвращаться? Но главное, что удерживает? Не знаю. Я что-то забыла в этой комнате – что-то забрать или, наоборот, оставить.

Рядом с ним мне было так одиноко, как никогда не бывает наедине с самой собой вдали от людей. В уединенности я полностью ухожу в себя и мне комфортно, в компании мое внимание направлено вовне и мне опять же комфортно; но рядом с человеком, который ведет себя так, будто меня не существует, я оказываюсь в неприятном промежуточном состоянии – наедине с собственными страхами и призраками прошлого.

Мы сидели в ванне, точнее, это я сидела, компактно поджав колени к подбородку, он-то лежал, пил пиво и закусывал моим мозгом, опустошая меня кружкой за кружкой. Пару раз он насыпал вместо зеленой соли красную, и вода окрашивалась в сюрреалистический цвет – я сидела с вурдалаком в луже крови и чесала ему пятку, бр-р.

Его взгляд говорил: «Дура, ты что, не видишь? Я не люблю тебя». В его словах слышалось: «Дура, ты что, глухая? Я не люблю тебя». И он практически не прикасался ко мне, больно щипал и шлепал, но не обнимал и не ласкал: «Ты чего, совсем дура, не чувствуешь? Я тебя не люблю!». Я натыкалась на его нелюбовь снова и снова, а через 15 минут… забывала и опять натыкалась. Чувствовала, но не могла запомнить. Как та маленькая девочка, которая тянула ручки к маринованному арбузу, пробовала и, скривившись, бросала, а через пару минут снова тянула красную мякоть в рот. И ей каждый раз повторяли что он соленый. Соленый, я знаю, но пока не прочувствую, не пойму. А не прочувствую еще долго потому что настолько боюсь нелюбви по отношению к себе, что с детства научилась не замечать ее проявлений до последнего. Стоять, когда люди причиняют мне боль, и улыбаться, уверяя себя, что мне просто показалось. Получать новую порцию боли и, вместо того чтобы бежать, – терпеть и убеждать себя, что здесь какая-то ошибка и в третий раз такого не повторится. Ну уж никак не в четвертый раз или пятый… Чувствовать. Но не обращать внимания. Но чувствовать. Но отрицать. Но страдать. Но не верить. Отрицать саму реальность. Здравствуй Королева.

Я чувствовала недоумение, одиночество, растерянность, скованность, беспомощность, беззащитность, отчаяние и тревогу, а еще – вину и стыд, за то, что меня не любят и отвергают. Эти ощущения возвращали меня в детство, и мне хотелось плакать Меня никто не держал, я могла в любой момент встать и уйти, но я продолжала сидеть в приступе дежавю и завороженно смотреть на него, как кролик на удава. В этой буре чувств скрывалось еще кое-что, и чем острее становилась боль, тем отчетливее я ощущала себя… совершенно нормальной. Ради чувства собственной адекватности, которое он мне давал, я готова была терпеть эту экзекуцию снова и снова. Я возвращалась в точку отсчета – туда, где зародилось мое безумие.

Лет с восьми больше всего на свете мне хотелось «стать сумасшедшей», не сойти с ума, а именно «стать». Безумие представлялось мне синонимом свободы и власти. В нашей семье было принято плясать цыганочку вокруг самодура, психующего и половником поедающего чужие мозги. Безумие было привилегией – эстафетной палочкой, которую я отвоевала в уродливой борьбе, чтобы иметь мозг самой себе и всем вокруг. Мой поверженный предшественник чудесным образом исцелился от своих закидонов, а я… я устала, мне надоело.

К счастью, я оказалась в одной ванне с психопатом. Пей, пей больше, меня это вгоняет в тоску, я никогда прежде не видела алкашей, но мне нужен псих мужского пола. Псих, который будет сильнее меня, которого я буду боготворить и бояться, который провозгласит монополию на безумие и долбанет меня за любой мой каприз, который будет жрать мне мозг ковшом, который ногтем распорет мне душу от края до края, которому плевать на мои слезы, который возьмет меня за шкирку и поставит на колени. Я собственноручно короную тебя и провозглашу хоть сатаной, только освободи меня от моего бремени – силой. На твой скипетр, держи Ты победил. По правилам «игры», из двух человек психом может быть только один. И это не я. И снова не я. И опять не я. И еще раз не я, не я, не я…

Для меня свобода – это возможность выбрать себе даже палача. Дав возможность хорошенько поиздеваться надо мной одному психопату, я лишу в будущем такой возможности тысячи других: он один отобьет у меня охоту связываться со всеми остальными.

Эти мертворожденные отношения были уродливы до бесстыдства, их хотелось положить в стеклянную баночку и с извращенным сладострастием разглядывать часами, наблюдая за тем, как они тухнут.

Как будто смотришь фильм, противный и затянутый, поражающий своим тупизмом. Изнываешь, но смотришь. Знаешь, чем все закончится, но смотришь. Можешь выключить в любой момент, но смотришь. До самого конца. Пусть закончится быстрее, я так устала.

Я поймала на себе его пристальный взгляд, такой… оценивающе-обесценивающий, и подумала «Ну вот и все».

Нет, ну а что, совершенно логично: ремонт доделал, машину купил, зализал раны и самоутвердился, теперь можно выпроводить несуразную дуреху и пригласить девушку, которая лучше впишется в новые интерьеры.

Обожаю трагифарсы. Одна девка за дверь, другая в постель… А может – групповуху, чего мелочиться-то?

Он сунул мне в лицо свой мобильник с пришедшей смс-кой. Жестоко, как пощечина наотмашь. Не помню, что я сказала, во всяком случае, он меня не слушал. Он был рад, даже счастлив; наверное, это был тот редкий случай, когда я видела его по-настоящему счастливым. Он лежит на животе, такой счастливый, его глаза закрыты, но видно – он предвкушает или вспоминает что-то приятное.

Утром я вымыла пол во всей квартире, мне не хотелось оставлять следов. Я спокойно оделась, он стоял в коридоре в легком ажиотаже, было видно, что ему не терпится выпроводить меня. Курить не пошел, просто закрыл за мной дверь, не глядя бросив: «созвонимся попозже» с отрешенной вежливостью и смазливо-формальной улыбкой. Было грустно. Я прекрасно знала, что означают и эта фраза, и эта интонация. Но мне хотелось, чтобы он произнес вслух.

Мы созвонились. У него не нашлось для меня доброго слова даже на прощание. Я лишилась остатков… забыла слово… ну этого, как его?.. самоуважения…

Я чувствовала себя выпитым пакетиком сока, из которого долго выжимали последние капли, а затем, смяв, отправили в мусорку. Полная опустошенность. За этот год я израсходовала свой двухлетний запас энергии.

Когда долгое время находишься рядом с человеком, который не смотрит на тебя, начинает казаться, что с тобой что-то не так. Дальше – хуже, появляется странное ощущение собственного небытия тебе кажется, что если ты подойдешь к зеркалу, то никого не увидишь. Ты подходишь к зеркалу, и… там действительно никого нет.

Больно ли от укола тонкой иголкой? Да вроде не особо, через минуту забудешь. Но что, если на протяжении нескольких месяцев при каждой встрече в тебя засаживают несколько штук? Глубоко загнанные под кожу, до поры до времени они напоминают о себе лишь приглушенным покалыванием Я даже не считала нужным защищаться – а зачем? подумаешь, какая ерунда… Но после расставания когда анестезия влюбленности проходит, вдруг замечаешь, что на тебе и живого места не осталось Иглы, воспаляясь, как занозы, лезут наружу и выходят под утро, прорвавшись воспоминаниями сквозь сон и застав врасплох. Ты плачешь, даже не успев открыть глаза. В голове всплывают слова и интонации, взгляды и выражения лица, жесты и движения, реакции и действия. Я помню, как он обижал меня; помню, как троллил и стебал; помню как манипулировал и вел двойную игру; помню, как срывался и самоутверждался; помню, помню, помню… и не могу больше уснуть; и наступает утро, потом день, потом вечер, потом ночь, а я все помню и помню… Я знала, что будет больно, но не ожидала, что настолько. Зачем я снова поперлась в ад? Может быть, мне только кажется, что боль делает меня сильнее, а на самом деле я просто калечу себя? Суть не в том, ЧТО он мне сделал, а КАК. Ну а на что же я надеялась, входя с открытыми ладонями и чистым сердцем в клетку к озлобленному и загнанному зверю? Что он соизмерит наши весовые категории, опыт и возраст, рассчитает силу ударов, поиграет, вовремя остановится и отпустит, не причинив боли по-настоящему? Ха-ха-ха! Меня сейчас вырвет…