Книга Дорогами тьмы - Филиппа Грегори

– Мне доложили, зазноба твоя валяется, словно мертвая, а вторая девушка пропала?

– Они не зазнобы, – вскинулся Лука. – Пропавшая девушка – леди из Лукретили, а эта молодая особа – ее компаньонка Ишрак. Они путешествуют с нами ради их же собственной безопасности.

– Допутешествовались, – ухмыльнулся лорд Варгартен.

– Нет нужды напоминать мне о том, что я потерпел полнейшую неудачу и не смог защитить их, – Лука заскрежетал зубами. – А здешний доктор понятия не имеет, что делать.

Лорд Варгартен взглянул на погруженную в сон девушку, и брови его удивленно поползли вверх.

– Красавица, – поразился он. – Невероятно. Мавританка?

– Да, но она будет жить?

Лорд наклонился к Ишрак, прислушался.

– Почти не дышит.

Приложил ладонь к ее щеке.

– Холодная.

– Но что нам делать, как вы думаете?

– Думаю, самое время послать за священником, причастить ее и соборовать. Она не протянет и ночь. Холод сковывает ее все больше, пока она лежит здесь. Она на краю могилы, не видишь, что ли? Какая жалость. Но как это случилось?

– Мужчина в таверне рассказал, что хозяйка впустила коробейника, а когда тот ушел, то забыл закрыть дверь, и внутрь проникли танцоры.

– Так это танцоры убили ее?

– Мы не знаем. Никто не видел, как они вошли.

– Какое злодейство. Вот зарубили б их мечами, и дело с концом. Я предупреждал тебя, отче. Лучше сразу убить, чтобы потом не мучиться. Где этот коробейник?

– Никто не видел, куда он ушел.

Лорд затряс головой.

– Темные времена… Что ты напишешь в отчете? Что поведаешь Его Святейшеству?

Лука дернул плечами.

– Что поведаю? Что танцоры пришли и ушли, что леди из Лукретили пропала, а ее подруга лежит как мертвая. Что я ничего не понимаю и беспомощен, как младенец.

Лорд понимающе кивнул.

– Темные времена, – повторил он. – Поехали-ка со мной в замок. Там ты будешь в безопасности.

– Нет, я не могу оставить Ишрак, – печально промолвил Лука. – Я не покину ее. Может, мы перенесем ее в ваш замок?

– Этой девушке нечего делать в моем замке. Она умирает, а мы даже не знаем почему. Какой толк бдеть у ее изголовья! Пусть упокоится с миром, и да помилует ее Бог. Ну а что там с другой девушкой?

– Надеюсь, мой соратник Фрейзе спасет леди из Лукретили. Как только Ишрак… – Лука поперхнулся, слово «умрет» комом застряло у него в горле. – Как только я смогу покинуть ваш город, я отправляюсь вслед за Изольдой. Ее милость находится под моей защитой. Боже, как я мог оставить их одних!

– Откуда тебе было знать, что какой-то тупица откроет дверь? Я оставлю двух стражей на рыночной площади. Если потребуется, пошли их за мной. Воины мои охраняют городские ворота, так что танцоры сюда не сунутся. Если увидишь коробейника, зашвырни его в погреб и дай мне знать. Я приду и повешу его.

Лука, не отводя остекленелого взгляда от бледного лица Ишрак, кивнул.

Его светлость потрепал Луку по плечу.

– Я ничего не пожалею, чтобы помочь тебе. Эх, если б только мы затравили их, как бешеных собак. Но ты так мягкосердечен, расследователь! Однако ж если ты рыскаешь по миру в поисках знамений конца света, тебе придется столкнуться с самыми чудовищными кошмарами. В конечном счете они – твоя цель, они тебе желанны. Ты сам лезешь в пасть льву. Чем ужаснее положение вещей, тем ты ближе к успеху.

– Но я не предполагал, что мне выпадет бодрствовать у смертного ложа Ишрак. Столь чудовищный кошмар я не пожелал бы увидеть и врагу.

– Конечно, – согласился лорд. – Девушка невероятно хороша.

Внезапно Лука оживился и поднял глаза на лорда.

– Если бы вы только знали ее. Она была не просто хороша собой. Она была решительна, отчаянно храбра, ей никогда не сиделось на месте, она любила леди из Лукретили и положила бы за нее свою жизнь. Она была верным товарищем, настоящим братом по оружию. Она никогда не уклонялась от опасности, побеждала во всем и всегда.

У него перехватило дыхание, он вспомнил ту ночь на залитой мраком набережной, когда беспросветная тоска захлестнула его душу, но возникшая из тьмы Ишрак приказала ему быть мужчиной и не предаваться отчаянию. Многие тогда пытались ободрить его, но слова их пропали втуне, а ее он послушался.

– Она владела мечом, – продолжал он. – Стреляла из лука. Говорила на нескольких языках. Она была ученым, трезвомыслящим философом, но однажды полезла в полночь на крышу, чтобы спасти застрявшего там котенка.

Он замолчал и вдруг произнес – тихо, недоверчиво – слова, которые давно хотел произнести, слова, которые оглушили его, как удар грома:

– Я люблю ее. Все это время я любил ее и даже не подозревал об этом.

– Поздновато спохватился.

Признания юного послушника не тронули черствое сердце лорда Варгартена.

– Да, – понурился Лука. – И в этом я тоже не преуспел.

Тишина, гнетущая и огромная, как и признание Луки, заполнила комнату.

– Пока первую любовь не потеряешь, ее и не распознаешь, – выказал сочувствие лорд, никогда никого в жизни не любивший. – В общем, да будет Господь к ней милосерден. Уверен, что не хочешь отправиться со мной в замок? Там безопасно.

Лука упрямо затряс головой.

– Как скажешь. – Лорду было безразлично. – Доброй ночи.

Он вышел из комнаты. Послышались жалобные стенания лестницы, прогибавшейся под тяжелой поступью лорда, грохот хлопнувшей двери, и – тишина. Нигде не раздавалось ни звука – ни в комнате, ни в таверне, ни в городе. Лишь вдалеке ухала сова.

Лука погладил Ишрак по щеке. Обжигающий холод пронзил его ладонь – казалось, сердце ее прекращает биться и тепло жизни покидает ее юное тело. На цыпочках в комнату проскользнул брат Пьетро, ведя за собой священника с кувшинчиком елея для последнего помазания – таинства, совершаемого только над умирающими.

– Пора? – спросил брат Пьетро, не отрывая глаз от юной красавицы, такой холодной, такой недвижимой.

– Пора, – ответил Лука, у которого сердце так и разрывалось от горя. – Но думаю, не надо ее соборовать. Вряд ли бы она этого хотела.

Брат Пьетро в ужасе отшатнулся.

– Но как же отпущение грехов?

Лука вскинул голову.

– Брат, я не знаю, какую веру она исповедовала. Ни разу не видел я, чтобы она молилась или взывала к какому-либо Богу. Я хочу воздать ей должное и проявить уважение перед ликом смерти вне зависимости от того, во что она верила. Думаю, нельзя творить над ней обряд последнего помазания, не спросив на то ее разрешения. Давайте просто помолимся о ней.

– Она была еретичкой? – всполошился священник. – Она и одета как магометанка.