Книга Вратарь и море - Мария Парр

– Г-г-глупо, – передразнил его Кай-Томми, и они с Туре тихо фыркнули.

Лена положила ноги на физкультурную сумку и смерила их презрительным взглядом.

– Мне не улыбается сидеть всю жизнь на скамейке запасных, – буркнула она.

Кай-Томми расплылся в улыбке.

– Девчачья команда – это хорошо. Уровень как раз подходящий.

Это оказалось последней каплей. В Лене проснулась былая Лена.

– Моя проблема не в уровне, чтоб ты знал!

– А в чем?

Кай-Томми подался вперед всем телом.

– Повторяю: моя проблема не в уровне!

Биргитта удивленно таращилась на происходящее. Может, теперь она наконец поймет, как все устроено в нашем классе?

– А в чем твоя проблема? – спросил Кай-Томми.

Лена молчала. Кай-Томми повторил вопрос. Ему очень хотелось услышать, в чем Лена видит проблему.

– В тренере, – сказала наконец Лена и посмотрела прямо на Кая-Томми. Он заржал.

– В тренере?! Да ты просто ничего не понимаешь, Лена!

– А что здесь понимать, амеба ты склизкая? Я вратарь не хуже Туре, но твой папаша усадил меня на скамейку запасных на весь сезон. Это несправедливо.

– Ты играешь хуже, чем думаешь, – ответил Кай-Томми. – Поэтому у тебя и нет шансов.

– Bullshit![21] – крикнула Лена и вскочила.

– Bullshit?

Кай-Томми тоже вскочил, конечно же. Я вспомнил, как она побила его в младшей школе. Тогда они были примерно в одной весовой категории. Теперь Кай-Томми перерос ее в два раза.

– Мы работаем над формированием команды, – ораторствовал Кай-Томми. – Туре стоит на воротах, потому что из него вырастет хороший вратарь. Мы не можем держать тебя, только чтобы не обижать девочек.

И повторилась старая история. Лена кинулась на него.

Все ахнули. Кай-Томми пошатнулся, но не упал как тогда, в четвертом классе. Он моргнул, помял челюсть и в бешенстве налетел на Лену.

Первую секунду мы стояли как парализованные и смотрели, как они лупят друг дружку. Огромный Кай-Томми и маленькая Лена.

– Нет! – крикнул я и вступил в драку.

Туре и Абдулай держали Кая-Томми, а мы с Андреасом – Лену. Нам удалось растащить их до прихода учителя.

– Ты говнюк, Кай-Томми! – крикнула Лена.

У нее по щекам катились слезы. Ссадина над глазом кровила.

– А вы все трусы и засранцы!

И убежала.

Биргитта, бледная и онемевшая, стояла перед дверью женской раздевалки. Кай-Томми искоса взглянул на нее и стряхнул с щеки песок.

– Она у нас бешеная, – сказал он и развел руками, вроде как извинялся.

Но я-то почему вел себя как дурак? Стоял и смотрел на Биргитту и радовался, что хоть теперь она поймет, чего стоит этот Кай-Томми. Когда я наконец очнулся и хотел побежать за Леной, то оказалось, что Андреас давно меня опередил.

Остаток дня парта Лены пустовала. Обстановка в классе была как на пороховой бочке, того гляди рванет. Эллисив никто в курс событий не ввел, и она только удивленно морщила лоб и смотрела на нас пристально.

Я знал, что Лена ничего не расскажет даже под пытками. Но как мне быть? Я промолчал.

Когда я вернулся домой, Лена уже уехала на тренировку. В некоторые дни ей приходится мчаться в город сразу после школы, иначе она не успевает.

– Лена с тобой? – спросила мама из гостиной, она кормила там Ингер.

– Нет, – помотал я головой.

Вечером я стоял за туей и смотрел, как Лена на велике возвращается домой. Надо, наверно, зайти к ним? Но не очень ли злится на меня Лена? Проклятый футбол! Лучше б его вообще не было.

Пока я раздумывал, что мне делать, дверь их дома снова хлопнула, вышла Лена и побежала в лодочный сарай. Я прищурился и увидел, что там горит свет. Дед хлопочет над своим «Троллем». О чем эти двое говорят без меня?

Я развернулся и пошел в дом.

Мои дедовы руки

Всю оставшуюся зиму деда я видел в основном в замызганном рабочем комбинезоне. Он готовил «Тролля» к новому сезону и торопился все доделать.

– Отчего тебе не дождаться тепла? – спросил его папа. – Зачем так мучиться в холода?

Дел не слышал его.

– Успеем небось на треску выйти, Трилле, – только и сказал он и посмотрел на меня искоса.

Я кивнул, но у меня неприятно засосало под ложечкой. Я уже сто лет не заглядывал к нему в сарай.

Впрочем, и сам он проводил там не так уж много времени. Он теперь старался не отлучаться из дому надолго. У сестренки все время пучило живот, но она не успевала пискнуть, как дед, бросив все дела, уже был тут как тут.

– Дайте-ка специалисту, – говорил он и пристраивал Ингер на своей большой ручище так, чтобы вздувшееся пузико поместилось у него в ладони. И так они ходили по всему дому, дед и малышка Ингер, и он качал ее и гладил по маленькой спинке своей большой рукой.

– Слышали? – кричал он гордо на каждый ее пук.

Обычно он называл ее кнопотулькой, но иногда и по имени, и тогда произносил его скороговоркой и чуть смущаясь – так Лена говорит Исаку «папа».

Однажды я с удивлением понял, что держу Ингер так же, как дед. Руки у меня меньше, но они что здесь, что в сарае сами начинают делать все точно как дедовы, не спрашивая меня.

– Слышишь?! – кинулся я однажды к маме, когда носил Ингер по дедову рецепту, и она громко и крепко пукнула.

– Ларс-младший, – сказала мама и взъерошила мне волосы.

Давно никто меня так не называл.

И вдруг у меня как будто пожар внутри начался – мне приспичило сию секунду метнуться к деду в сарай. Я сунул ноги в сапоги и побежал через двор. «Тролль» стоял на суше, и дед смолил его.

– Тебе помочь?

– Да нет, измажешься весь, – ответил дед, посмотрев на мою одежду.

– Я дождевик надену.

И я снял оранжевую одежку с крюка.

Сколько же; времени я в нем не щеголял? Дождевик пах рыбой и сам по-свойски облепил меня.

– Спуск на воду завтра? – спросил я и подлез под самое брюхо «Тролля», куда труднее всего добраться.

– Похоже на то, – сказал дед и посмотрел на меня радостно. – Тор обещал помочь.

Как же; хорошо лежать вместе с дедом под днищем катера и работать! Я бы весь вечер так лежал, но дед уже доделывал.

Получаса не прошло, как все было готово. Пришлось снимать дождевик и идти с дедом домой.

– Спасибо, что помог, – сказал дед.