Книга По следам полка Игорева - Станислав Росовецкий

Все помолчали. Потом Святослав, прищурившись, обратился к Севке-князьку:

– Всеволод, ты, говорят, всё со скоморохами водишься, а они люди не простые. Не попробуешь ли мой сон истолковать?

– Это сами скоморохи о себе туману напускают… Тоже мне нашёл волхвов! – ухмыльнулся Севка-князек. – Однако, хоть я и не святой Иосиф Прекрасный, а ты не фараон египетский, твой сон попробую изъяснить. Знаешь, это ведь не вещий сон, он не будущее провещает, а то, что уже случилось, как бы заново переживает беды Игоря Святославовича и его войска. Ты, княже, горюешь – и сон твой горюет вместе с тобою. Мы все тут наслышаны о том, что случилось в Половецкой степи.

– К тому же, бояре, – вмешался вдруг Хотен, – поведайте мне, какой день недели сегодня?

– Четверг, боярин, – прогудел тысяцкий.

– А что приснится в четверг, понимай наоборот! – бодро соврал сыщик. – Если приснилось тебе под четверг, княже, что везут тебя на смертных санях, значит, жить тебе ещё долго-предолго.

Великий князь испытующе взглянул на сыщика, крякнул, но промолчал. Хотен тем временем удивился: неужели его с Севкою-князьком, этим неудачником, великий князь затем пригласил, чтобы свой сон им рассказать? Ну уж нет: иначе выходит, что он уже вечером, когда гонца присылал, ведал, что увидит тяжёлый сон, и что именно увидит, ведал.

– Я вызвал тебя, княже, и тебя, боярин, – словно прочитав его мысли, заявил вдруг великий князь, – потому что, скорее всего, мы с Рюриком Ростиславовичем дадим вам важное поручение.

Пока бояре рассказывали господину своему о происшествиях, случившихся во дворце и на княжьих дворах во время его поездки на Северщину, ошеломлённые Севка-князёк и Хотен стояли столбами, друг на друга не смотрели. Хотену сперва очень неприятен был такой поворот, однако потом он успокоил себя. Что ж, хотя князь-неудача и был первой любовью Несмеяны, первым любовником её стал всё же он, Хотен, да и потом… Ведь это он силою отнял у Севки-князька свою книгу, а не наоборот.

Тут все бояре развернулись в сторону двери и поклонились Рюрику Ростиславовичу, стремительно вошедшему во главе ближних своих бояр. Знаменитый полководец мал был ростом и тем напоминал Хотену своего славного дядю, великого князя Изяслава Мстиславовича. Однако оказался он похож на дядю и в ином: стоило ему заговорить, как о малом росте все сразу забывали. Князь Рюрик скривился, подле соправителя увидев непутёвого своего старшего брата, и милостиво кивнул Хотену в ответ на его низкий поклон.

Слуги принесли второе золочёное сидение, поставили рядом с престолом великого князя Святослава, и соправители, коротко обсудив поражение северских князей на реке Суурлий, принялись весьма толково, как показалось со стороны Хотену, распределять киевские полки, чёрных клобуков и дружины князей, которые могли успеть подойти к подходу половцев, между порубежными крепостями, острогами и валами на подступах к Киеву, бродами и перевозами через Днепр. Они согласно отправляли послов и гонцов, а когда толпа Святославовых бояр заметно поредела, Святослав Всеволодович приказал своим боярам покинуть гридницу, а Хотену остаться. Севку-князька, тоже порывавшегося выйти, он удержал за рукав.

– А я, брат и друг мой, – промолвил Рюрик Ростиславович, – хотел бы с тобою перекинуться словом об одном нашем родственнике вовсе без чужих ушей.

– Если сей родич – Игорь Северский, то Всеволод и боярин Хотен как раз и помогут нам, – тут Святослав хитро прищурился. – Ты ведь предлагаешь созвать княжеский съезд и судить на нём Игоря, как только выкупится из полона?

– Вот именно, брат! – вскинулся князь Рюрик. – Закон наш всем ведом: коли князь провинится, волость теряет, а коли муж – голову.

– Насчет Игоря я с тобою полностью согласен. Вот только некогда нам будет сим в ближайшее время заняться. Вот я и придумал: давай отправим твоего старшего брата и Хотена на Северщину и в степь, на место побоища, чтобы разобрались в сем деле по свежим следам. Лучше Хотена нет сыщика в Русской земле, брат, и он не станет держать сторону северского князя.

– Хотена послать – да, я согласен! – улыбнулся князь Рюрик старому сыщику. – Он разберется и доложит нам правду про это неслыханное дело. Вот только надо дать ему посольское достоинство, чтобы, если вдруг нарвётся на половцев, смог назвать себя нашим послом к Кончаку – спросить-де о выкупе Игоря. А зачем нужен для сего дела мой… беспутный мой брат, вот уж ума не приложу.

– Я всё придумал, пока скакал вчера из Чернигова, брат. Хотен не только нам доложит всё как есть, но и расскажет летописцу Поликарпу. А вот брат твой Всеволод Ростиславович, он песню об Игоре сочинит. Такую песню, какой племянник мой Игорь окажется достоин, – или поносную, или хвалебную. Ты же дай для сего мнимого посольства десяток мужей своих отборных с добрым децким во главе, а я, со своей стороны, снабжу их кунами, конями и всем необходимым. А отправляются пусть уже завтра в полудень.

– Одно забыли вы, братья и господа мои, – улыбнулся Севка-князёк во весь свой щербатый рот, – забыл ты спросить меня, согласен ли я ехать в степь, прямо в зубы ополчившимся против нас, как я понял, кыпчакам. Да и княжеское моё звание, смекаю, с посольским поручением невместно есть.

– Эй, ты! – прикрикнул на него младший брат. – С твоим княжеским званием невместно твоё поведение, уж это точно. А поедешь под чужим именем. И я одену тебя и дам коней добрых, и твой долг ростовщику Якубу заплачу.

Тут Хотен понял, что если не откроет сейчас рот, то придётся ему выполнять неожиданное сие, да и опасное поручение бесплатно.

– А я стар ведь, господа мои великие князья, для такой поездки, – развёл он руками. – И своих дел у меня в Киеве полно.

– Боярин, это дело наиважнейшее. Я велю тебе выдать из моей казны две гривны завтра и ещё три гривны, когда вернёшься. Те гривны твои потери покроют, – пообещал Святослав Всеволодович и добавил. – А что стар ты стал… Старый конь борозды не портит, так ведь? И я знаю, что ты великому князю Изяславу Мстиславовичу верно служил, стало быть, нас, Ольговичей, не жалуешь, стало быть, не Игоря будешь выгораживать, а правду искать, и чего раскопаешь, не станешь от нас с князь-Рюриком скрывать. И разве не дорога тебе Русская земля?

– Да уж, не хотел бы я снова увидеть немирных половцев за своим забором на Горе, – проворчал Хотен. – Только гривны желательно бы получить вперёд, великий княже Рюрик Ростиславович. А тебя прошу, великий княже Святослав Всеволодович, дай мне с собою десяток молодого Неудачи Добриловича. И не спрашивай, будь добр, почему именно его.

Глава 11

Тревога в древнем Путивле

Когда раздался горестный вопль на забралах города Путивля, княгиня Евфросиния Ярославна только прикусила губу, а когда, поохивая да постанывая, начали путивльские жёнки, дети да деды спускаться с городской стены, к степному полудню обращенной, она осталась на стене.

Как и подвластный её семье люд, княгиня Ярославна взошла на стену, чтобы издалека увидеть возвращающиеся с победою северские полки. Сын её старший, князь Владимир, втайне от отца прислал позавчера гонца, который рассказал, что побеждена половецкая орда, взяты вежи и пленники, чаги и кощеи, и что войско, конечно же, теперь вернётся домой. Тогда княгиня Ярославна, взяв с собою своего младшенького сына, Ростика, любимца Игорева, отправилась на возке в Путивль. Вот, рассчитав время, и взошли сегодня горожане на стены, а некоторые, самые нетерпеливые, ещё до заутрени поехали и пошли пешком в дальний острог Игорев, чтобы раньше других встретить своих мужей, братьев и отцов, увидеть подарки, что везут из степи. Однако четверть часа назад в город прибежал оборванный младший отрок из Рыльской дружины. Сейчас он стоял перед принаряженной, красиво подкрашенной княгиней, пытаясь удержаться на ногах, страшась будущей своей доли, стесняясь перед вылощенной супружницей князя Игоря, что грязен и вонюч. Стеснялся бы и крестьянской клячи, на которой прискакал, забрав её у крестьянина под Выром, оставив взамен измученного своего коня, если бы не пала она за три версты до Путивля.