Книга Ничья в любовной игре - Джоанна Рок

Сможет ли он продолжать играть в футбол на прежнем уровне? Отчего-то ему казалось, что теперь у него будут другие приоритеты. Если Татьяна и Сезар будут колесить с ним по стране, он не сможет уделять достаточно времени подготовке к играм, а именно это, по мнению многих спортивных обозревателей, было его самой сильной стороной как спортсмена. Обдумывание ходов. То, чего Анри всегда добивался благодаря инстинктам и таланту от Бога, Жан-Пьер достигал силой воли и обучением.

– Жан-Пьер? – снова позвала Татьяна. – Я могу взять его.

Он повернулся и увидел, что она уже спустила свой простенький сарафанчик с одного гладкого кремового плеча, и так быстро переключился с сына на его мать, что у него голова закружилась.

Она прихватила с собой мягкий сиреневый свитер из кашемира и теперь накинула его на себя. Линия жемчужных пуговок повторяла изгибы ее тела, и от этого зрелища у него пересохло во рту.

Он осторожно присел рядом с ней и опустил экран, обеспечив им уютное гнездышко. Она взяла ребенка, устроила его у своей груди, а он все никак не мог оторвать глаз от ее тела – невероятно красивого, но дело было не только в красоте.

Жан-Пьер не мог дождаться приезда в Техас, чтобы оказаться с Татьяной наедине. Чтобы заявить на нее свои права, чего он так и не сделал в тот единственный раз, когда они оказались в постели. Теперь все будет иначе, чем десять месяцев тому назад.

– На острове у нас с тобой будет одна комната, – вдруг брякнул он.

– Я понимаю. – Она убрала с глаз выбившийся каштановый локон, открыв ушко с незатейливым бриллиантовым гвоздиком. – Я знаю, что ранчо не отель. Хорошо, что у нас вообще будет своя комната.

Тот факт, что она не стала протестовать, обрадовал его. С той самой ссоры у Жерве они оба стали вести себя более осмотрительно. И возможно, уважительно. Им ни в коем случае нельзя было отдаляться друг от друга, слишком многое было поставлено на карту.

– Люсинда разместится в соседней комнате с Сезаром, но ты должна поговорить с ней и объяснить, насколько важно оставаться у себя и не выходить без нужды. – Он очень волновался, что может натворить пресса, узнай журналисты о Сезаре на этом этапе их отношений. – Мы и так достаточно взбаламутили воду для одной недели.

Снаружи послышался шум – это прибыли другие пассажиры и их багаж. В салон вошла первая партия, и няня принялась объяснять кому-то: Татьяна кормит малыша.

Значит, ему не обязательно выходить и приветствовать родственников. Он предпочтет посмотреть, как Татьяна дает его сыну грудь. Он наклонился, чтобы убрать волосы с ее плеча, чтобы Сезар не смог за них ухватиться. Карапуз неодобрительно посмотрел на него через высокий изгиб маминой груди. Жан-Пьер взамен дал ему палец – пусть подержит.

От Татьяны исходил едва уловимый аромат свежести, что-то чистое и лимонное, и ему внезапно захотелось найти источник этого запаха.

За ухом? На шее?

– Жан-Пьер? – встревоженно прошептала Татьяна, пока родственники усаживались в роскошном салоне.

– Что такое? Тебе что-нибудь нужно? – Он забыл какие-то вещи дома? А дверь самолета уже закрывалась, пилот попросил пристегнуть ремни.

– Нет. Дело не в этом… – Она прикусила губу и посмотрела на него. Он увидел в ее глазах страсть. – Ты не должен смотреть на меня так в общественных местах.

До него начало доходить. А вместе с пониманием пришло желание такой силы, что он был готов взять Татьяну на руки, вынести из самолета и найти ближайший отель. Если бы не Сезар, он бы, наверное, так и поступил.

Фактически именно это он и сделал почти год назад, когда они зачали этого ребенка.

– Полет будет коротким. И мы можем без лишних вопросов сразу удалиться в свою комнату, ведь у нас младенец. – В голову ему пришла еще одна идея. – Хотя мы, наверное, должны подождать, пока доктор даст тебе добро…

– Уже. Вчера утром, до того, как мы сели расписывать этикетки для бутылок. Вот почему я опоздала к Жерве. – Она опустила штору, как только самолет покатился в сторону короткой взлетной полосы.

– Ты ходила к местному врачу? – Он отнял у малыша свой палец. – И как… все в порядке?

На ее губах заиграла легкая, едва заметная улыбка.

– Мне разрешили вести нормальную жизнь, если ты об этом.

Пульс Жан-Пьера участился. И не только потому, что гинеколог дал ей зеленый свет, – зеленый свет горел в ее глазах.

Для него.

– Я переживаю не только из-за этого, Татьяна. – Он положил ладонь ей на щеку. – Я безмерно рад, что ты здорова и что ты подарила мне такого чудесного малыша. Но я бы солгал, скажи я, что не хочу дотронуться до тебя. Везде.

Она судорожно сглотнула. Потом прочистила горло и спросила:

– Сколько, ты говоришь, продлится этот перелет?

Жан-Пьер оказался прав, полет действительно не затянулся. Но пилот приземлился в континентальном аэропорту, поэтому им пришлось переправиться на ранчо из Галвестона. Конечно, самолет вполне мог сесть прямо на частном острове Рейно у техасского побережья Мексиканского залива, но Жерве не хотел привлекать лишнего внимания к месту проведения бракосочетания, ведь пресса следила за каждым их шагом. Теперь их сопровождала охрана. Ложные лимузины весь день с разными интервалами выезжали из домов Рейно, чтобы сбить с толку журналистов, устроивших лагерь у ворот усадьбы на озере Пончартрейн.

Свадьба Рейно и без того была бы лакомым кусочком для репортеров. Но Рейно женится на принцессе, а это настоящий рождественский подарок.

Поэтому путь к месту назначения оказался длиннее, чем мог бы, чтобы сбить со следа не в меру ретивых писак. И делалось это не только ради Жерве и Эрики, но и ради Сезара. Поездка на частном катере прошла гладко. Когда они пристали к доку на западной стороне острова, Татьяна пожалела, что уже наступила ночь, и она не может насладиться роскошными видами.

Она все еще стояла у борта, держась за леер, когда остальные начали сходить на берег. Сезар спал на руках у Люсинды. Татьяна не чувствовала усталости после будоражащего разговора с мужчиной, который сейчас стоял рядом с ней.

Он сказал, что хочет дотронуться до нее. Везде.

В глазах Жан-Пьера полыхал огонь, выдавая его с головой. И в ней самой страсть разгорелась в десятикратном размере. Если ничего другого их отношения не принесут, у них останется Сезар. И сегодняшняя ночь.

– Готова? – спросил Жан-Пьер, протягивая ей руку.

– Еще как. – Она вложила свою ладонь в его, и их пальцы сплелись.

– Я представлю тебя своей кузине Кимберли, а потом устрою вас с Сезаром на ночь.

Ей хотелось прижаться к нему, поцеловать, напомнить о том, что она не хочет устраиваться на ночь. Что она жаждет оказаться в его объятиях, чтобы его руки запутались в ее волосах, принялись искать молнию на платье.

– Звучит заманчиво. – По здравому размышлению, она понимала, что долго ждать ей не придется. Ей не хотелось терять время, расспрашивать его о новых родственниках, но надо. – Расскажи мне о техасских Рейно. Как так вышло, что я никогда не видела твоих кузин и кузенов, когда жила с вами на большом ранчо?