Книга Хрущевская "оттепель" и общественные настроения в СССР в 1953-1964 гг. - Юрий Аксютин

И до сих пор специалисты сельского хозяйства и историки по-разному оценивают необходимость и целесообразность столь грандиозной кампании. Некоторые из них полагают, что, не прислушавшись к опасениям Молотова, Хрущев лишил старые земледельческие районы возможности массированного применения новой техники вместе с современными технологиями, коренного изменения инфраструктуры села. С их точки зрения, освоение целины можно оценивать и как бегство от реформ, как попытку за счет внешней экономической колонизации оставить в неприкосновенности существующие аграрные отношения.

Своего рода паллиативом назревшего кардинального реформирования этих отношений стало и массовое внедрение новой земледельческой культуры — кукурузы. Хрущев видел в ней некое волшебное средство, способное решить чуть ли не все проблемы сельского хозяйства. Ее внедряли с помощью откровенного административного нажима, преодолевая сопротивление руководителей хозяйств, не видевших в ней никаких для себя резонов. В результате отведенные под кукурузу посевные площади за два года увеличились едва ли не втрое: с 3,5 млн. га в 1953 г. до 9,1 млн. га в 1955 г. Расширение ее посевов продолжалось и дальше, как и продолжалось сопротивление этому. Иной раз протест принимал открытые формы. На собрании партийного актива в Карагайском районе Молотовской области 3 августа

1956 г. председатель колхоза «Большевик» В.Г. Тимофеев, например, заявлял, что «посевы кукурузы являются лишь политическим лозунгом, а в экономике колхозов лишь пустым местом», и делал вывод, что «Хрущев с кукурузой провалился». Массовый характер приобретал и саботаж. В той же Молотовской области посевы кукурузы в 1957 г. сократились с 71,2 тыс. га до 31,0 тыс. га, то есть более чем в два раза.

В марте 1955 г., то есть уже после отставки Маленкова, была официально осуждена практика чрезмерной централизации принятия планов и управленческих решений в сельском хозяйстве. «Для того, чтобы обеспечить государство всеми видами сельскохозяйственной продукции, — говорилось в постановлении ЦК КПСС и Совета Министров, — совсем не требуется из центра доводить до колхозов и совхозов планы посева по всем культурам, планировать все виды скота и количество поголовья, не представляя возможности колхозам и совхозам проявлять инициативу в более правильном и рациональном ведении хозяйства». Провозглашался новый принцип планирования колхозного производства по конечным результатам, в котором отправным началом должен быть объем товарной продукции. «Планирование сельскохозяйственной продукции должно начинаться непосредственно в колхозах».

Таким образом высшими инстанциями советской системы было принято решение — не вмешиваться в производственную деятельность колхозов и совхозов. Однако на практике оно так и не было осуществлено, ибо просто не вписывалось в неизменную практику вмешательства в дела колхозов районного начальства, которое, в свою очередь, поощрялось, подталкивалось к этому начальством вышестоящим. Например, Молотовский обком КПСС в 1956 году констатировал, что районные руководители «совершенно игнорировали порядок составления планов, рекомендованный ЦК КПСС и Советом Министров СССР, и колхозники от этого важнейшего дела по существу устранены». А в январе 1958 года первый секретарь обкома А.И. Струев критиковал своих подчиненных уже за то, что они явно игнорируют кукурузу.

1.3. Несостоявшийся дуэт Маленкова и Хрущева

1.3.1. Партийная вертикаль

В постановлении июльского пленума ЦК КПСС «О преступных антипартийных и антигосударственных действиях Л.П. Берии» особо подчеркивалось, что «партия является организующей и направляющей силой советского общества», и признавались «серьезные недостатки» в соблюдении уставных норм внутрипартийной жизни и партийного руководства, например, 13-летний перерыв между двумя последними съездами, нерегулярность в созывах пленумов ЦК, отсутствие должной коллективности в руководстве, а также то, что «партийная пропаганда нередко сбивалась на культ личности».

Особое внимание обращалось на необходимость держать в поле зрения партии работу всех государственных органов и покончить с бесконтрольностью любого руководителя, какой бы пост тот не занимал, «памятуя, что партийное руководство всеми организациями является главным условием успешной их работы». Партийным организациям предписывалось взять под систематический и неослабный контроль всю деятельность органов Министерства внутренних дел, серьезно укрепив их партийными кадрами и усилив партийно-политическую работу среди чекистов. Помимо дела самого Берии на пленуме был рассмотрен и организационный вопрос. Доклад по нему сделал Н.С. Хрущев. «За вражескую деятельность» было решено вывести из кандидатов в члены ЦК и исключить из партии двух из четырех первых заместителей Берии — Б. 3. Кобулова и С.А. Гоглидзе. В правах члена ЦК был восстановлен С.Д. Игнатьев. А первого заместителя министра обороны маршала Г.К. Жукова перевели из кандидатов в члены ЦК.

13 июля на объединенном пленуме ЦК и Бакинского Комитета КП Азербайджана, на который из Москвы приехал секретарь ЦК КПСС П.Н. Поспелов, разгромной критике подвергся старый друг Берии М. Багиров. Его поведение в связи с делом Берии было признано непартийным и осуждено, а сам он снят с поста председателя Совета министров АзССР и выведен из бюро ЦК КП Азербайджана. А 17 июля его уже исключают из числа кандидатов в члены Президиума ЦК КПСС.

Усиление партийного контроля над деятельностью всех государственных органов проходило на фоне неявного, но ощутимого соперничества между Маленковым и Хрущевым. В исторической литературе последнего десятилетия получила распространение точка зрения, будто после устранения Берии перед Маленковым «фактически был открыт путь к официальному лидерству в партии», но, однако, «ни он, ни другие ближайшие сподвижники Сталина не претендовали на эту роль». И объясняется это тем, что, «будучи зрелыми и достаточно трезвыми политиками, они понимали, что связанный с их именем груз преступлений не позволит им обрести доверие и поддержку партии и народа». Трудно согласиться с такого рода утверждениями. Ни Маленков, ни Молотов, ни Хрущев, как уже отмечалось нами, не были лишены определенных политических амбиций, и эти амбиции сдерживались не совестливостью, не угрызениями совести и уж вовсе не опасениями оказаться лишенными доверия и поддержки партии и народа, а совсем иными соображениями. И главным ограничителем собственных амбиций служили амбиции других членов коллективного руководства. А реализовать их успешнее мог тот, кто лучше ориентировался в непростых отношениях между отдельными членами Президиума ЦК, умел более тонко интриговать и использовать все аппаратные ресурсы.

На сентябрьском (1953 год) пленуме ЦК КПСС Маленков предложил учредить пост первого секретаря ЦК и избрать на этот пост Хрущева. Случилось это так. В перерыве между заседаниями, в комнате отдыха, где обычно происходил обмен мнениями между членами Президиума ЦК по тем или иным вопросам, Маленков неожиданно сказал:

— Я предлагаю избрать на этом пленуме товарища Хрущева первым секретарем ЦК.

Его с энтузиазмом поддержал министр обороны Н.А. Булганин, воскликнув: