Книга В субботу вечером, в воскресенье утром - Алан Силлитоу

— Ну, Пэдди, который из них?

— Вон тот, — с трудом прохрипел мужчина и указал пальцем на железную калитку.

Артур поволок его по гравиевой дорожке, Берт придерживал калитку, чтобы не слетела ненароком с петель.

Мужчина оттолкнул руку Артура.

— Пусти, — сказал он, наваливаясь на дверь и пытаясь повернуть ручку.

Артур первым нащупал ее, ощущая рукой исходящий от бродяги жар, и когда открыл, тот мешком рухнул прямо на пороге. Через час-другой он проснется от холода, подумал Артур, и доберется до постели. Он затащил его внутрь, закрыл дверь и вернулся на дорогу. Берт шел рядом.

— Мы спасли его от ночи в тюряге, — сказал Артур, открывая пачку сигарет. — Хотя, кажется, этот гад не очень-то нам признателен.

— Я его бумажник обшарил, но в нем пусто, как в пещере. — Берт протянул Артуру бумажник мужчины.

Это был дешевый, синего цвета кошелек, пропахший потом, словно он годами был прижат к потной груди какого-нибудь ниггера-экскаваторщика. Еще от него несло табаком, а одно из отделений служило чем-то вроде кисета для какой-то крепкой смеси. Берт был прав. В бумажнике не оказалось ничего, кроме крохотной газетной заметки, аккуратно вырезанной из полосы, на которой печатаются объявления о вакансиях. Артур смял ее и бросил на мостовую, откуда бумажка скатилась в кювет.

Глава 6

Пышное тело Бренды еще глубже скользнуло в зев длинной цинковой ванны. Вода становилась нестерпимо горячей, но она издала вздох, долженствующий означать, что так ей лучше, чем раньше, и сказала:

— Еще черпак, Эмлер.

Артур облокотился о буфет. Он был сердит и угрюм и, хотя в помещении нечем было дышать, все никак не мог заставить себя расстегнуть пальто, как если бы именно оно защищало его от духоты, паров джина и непредсказуемых женщин. Наскоро выпив чая и переодевшись, он вскочил в автобус и поехал к Бренде, категорически потребовавшей, чтобы он присутствовал при церемонии «избавления». Помощь в этот знаменательный вечер ей должна была оказывать старая приятельница по совместной работе на чулочной фабрике, особа, по слухам, немного чокнутая. Едва Джек ушел в ночную смену, а дети были отправлены до десяти в кино в сопровождении соседской девицы, чьи услуги были щедро оплачены, как из подвала, где хранится уголь, была извлечена ванна, из буфета — бутылки с джином, и Эмлер протиснулась в посудомоечную, чтобы развести огонь и вскипятить воду. Открыв заднюю дверь, Артур узнал ее и в удивлении подался назад: он ожидал увидеть кого-то незнакомого. Во всех пабах Эмлер знали как фантастическую сплетницу, и Артур сразу же представил себе, как уже завтра новость разнесется по всем питейным заведениям города. Но тут он вспомнил, что она слегка чокнутая, так что даже если ее рассказу кто и поверит, прозвучит он так путано, что правду от вымысла не отличишь. Так что он просто улыбнулся, кивнул — «привет, цыпленок» — и прошел в просторную кухню, где стол был уже передвинут к окну, а на его месте, посреди комнаты, установлена цинковая ванна.

Эмлер придерживала на огне ведро с кипящей водой.

— Не знаю, не знаю, — явно сочувствуя страданиям Бренды, приговаривала она таким тоном, что Артуру хотелось ее придушить. — Не знаю, — повторяла она, зачерпывая из ведра воду алюминиевым черпаком и тонкой струйкой направляя ее в ванну, так что все новые клубы пара поднимались кверху и расползались по потолку. — Не знаю, право, не знаю.

— Ты кончишь когда-нибудь причитать? — буркнул Артур.

— Обои портятся, — заметила Бренда, подмигивая ему. — В прошлый раз все слезли, Джек страшно разозлился. — Она весело засмеялась.

— А куда он, кстати, делся, ему надо бы здесь быть, — злобно фыркнула Эмлер. — Если бы хоть немного мозгами пошевелил, понял, что все это из-за него. Но разве от мужчин дождешься, чтоб они мозгами пошевелили?

Артур усмехнулся. Она думает, что это от Джекова ребенка Бренда старается избавиться. Не поймешь, как в ее помраченном сознании объясняется его, Артура, присутствие в доме.

— Веселее, малыш. — Бренда посмотрела в его сторону. — Все будет хорошо. Глотни джина. Эмлер, налей Артуру.

Ему сунули в руку полкружки, но, едва отглотнув, он скривился и отставил ее в сторону.

— Что, не нравится? — громко окликнула его Бренда и приветственно помахала из ванны рукой.

— Яд.

— Вырви глаз, — пояснила она, и на ее лице появилось мечтательное выражение, подчеркнутое ярким светом электрической лампочки. — Не оторвешься.

— Неудивительно, что Эмлер на него налегает. Если дело и дальше так пойдет — глядишь, последние мозги потеряет. — С момента его появления Эмлер уже успела прикончить целую кружку.

— Да нет, — возразила Бренда, — она вроде меня, знает, когда остановиться.

— Вот именно, — подтвердила Эмлер, помешивая угли в камине. — Я выросла на этой штуке.

— Оттого, наверное, такая умная, — съязвил Артур.

— Да уж не глупее тебя, — вскинулась Эмлер. — Поумнее вас, мужчин, буду, не сомневайся.

Бренда потянулась за кружкой горячего джина, при этом на лбу у нее выступили свежие капли пота, скатились по лицу на шею и стремительно побежали дальше, по ложбинке между грудями и в ванну. Она сделала большой глоток и тяжело уронила руку, возмутив спокойную поверхность обжегшей кожу воды.

— Не знаю, не знаю, — простонала Эмлер, — право, не знаю. Не нравится мне смотреть, как ты мучаешься.

Но Бренде не нравилась угроза отказа от задуманного, она вскипела, насколько это позволяла горячая вода.

— Так нужно, — сказала она.

— Слушай, может, заткнешься все-таки? — Артур мрачно посмотрел на Эмлер.

Та выдержала его взгляд.

— Это ты заткни пасть, — огрызнулась она.

Артур зажег сигарету и бросил не догоревшую спичку в камин — она едва не задела ее лица.

— Выпей, цыпленок, лучше будет. — Эмлер протянула Бренде очередную порцию джина.

Та сделала несколько глотков и поставила кружку на сиденье стула.

— Слишком горячий, — пожаловалась она.

— Долить воды?

— Чуть-чуть.

Эмлер плеснула немного воды в ванну.

— Еще?

— Пожалуй.

— Прям сердце разрывается, — вздохнула Эмлер. — Неужели ничего не помогло?

— Принимала, сколько можно. — Бренда потянулась за джином. — Но, понимаешь, уже больше двух недель.

— Тогда лучше бы родила. Отдала бы мне ребенка. Я бы ухаживала за ним, растила, холила, можешь не сомневаться.

— Да я и не сомневаюсь, — улыбнулась Бренда. — Ты у меня золото, но, понимаешь, Эмлер, нельзя. Слишком бы много всяких проблем получилось. — Она отхлебнула джина и, чувствуя, как он обжигает желудок, поморщилась.