Книга Божьи дела - Семен Злотников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Потом – неловко сказать – помочился на него, посыпал порошком из пепла от кастрированного кота – и ушел.
Да, чуть не забыла сказать: уходя, он обнял меня за плечо и тихо предупредил: теперь берегись ты.
Я тогда не задумалась, было не до того.
Но скоро я, скоро же я поняла, о чем говорил колдун…
Вот-вот: только он, только пошел на поправку, я еще на «Пежо» долги возвращаю – а он ко мне в дом привел… женщину!..
То есть в мой дом, негодяй…
Негодяй, ко мне в дом…
Горько плачет.
На фирме – на фирме по связям такого не поняли, даже сказали: ну, чмо!
Бывалые люди – такого не видели!..
Да, да, меня обижали, и много.
Обидно бывало, до самого сердца…
Но я никому – веришь, Господи? – я ни одному человеку плохого не пожелала.
Потому что я, Господи, я – потому что…
Но тут меня оскорбили – Ты понимаешь?
Тут меня так обидели – жить не могла…
И я его прокляла.
Я его прокляла – он опять помирает…
Спаси его, Господи, Боже, спаси!
Я люблю его, Боже, спаси его, Боже, люблю я, спаси!..
Молодой, красивый, сильный мужчина волоком тащит за собой огромную куклу, приговаривая:
Подлец! Негодяй! Предатель! Не друг!..
И топчет куклу ногами, и возносит над головой, и обрушивает на землю, и снова пинает с такой неподдельной страстью – больно смотреть…
Не будешь ты жить, понимаешь?
Такие, как ты, не должны – понимаешь?
Такие, как ты, такие, как ты!..
Мужчина пинком отшвыривает куклу, отворачивается и, сдерживая слезы, признается:
Да я брата родного так не любил, как его…
Лучший друг, называется, лучший!..
Столько лет все делили поровну: в школе, в армии, на войне…
Он меня спасал два раза, я его спасал – три…
Я верил ему, как папе с мамой: вот он не обманет, вот он не продаст…
Люди, кто знал, удивлялись: такая мужская дружба – такая!..
Про нас говорили – что так не бывает, а жаль…
Заметно, что с трудом удерживает наплыв чувств.
Я тоже надеялся, что у нас, что у нас… настоящая дружба… и что он для меня…
Я так верил, что между людьми может быть настоящее…
Что возможно хоть что-то между людьми…
Трет виски, ерошит волосы, ходит взволнованно взад и вперед – и вдруг замирает. Опускается на приступку, закуривает.
Бог, смотри: была у него жена.
Рыжая девка – Елена.
Такая ужасно худущая – Елена.
Кожа да кости.
Люди бывают похожими на зверей.
Она на змею походила – вся как бы в длину, как бы вдоль, в продолжение чего-то…
А чего?..
Ну, мой друг говорил, ему было виднее, конечно: сексуальная страшно – как смерть!
Еленка!..
И любил он ее так, как, наверное, можно любить смерть, – роково!
Только встретились – сразу пожар.
Как сгорели – волшебно исчезли.
Никто их не видел два месяца – два!
Я искал их повсюду.
Искала полиция, армия, страна –
ничего!
Потом оказалось, что прятались они аж в пещерах у Мертвого моря.
В тех самых пещерах, где прятался некогда царь Давид, победитель Голиафа, от царя Саула!..
Ну, пока еще не был царем и пока он спасался!..
И спасся!..
С тоскою во взоре смотрит на куклу.
И на все, помню, мое любопытство он отвечал:
соленое солнце,
соленая луна,
соленая любовь,
безумие и страсть!
Из чего я буквально понял, что с ними случилось:
тайфун
ураган,
вакханалия,
апокалипсис!
Усмехается вдруг. Мгновение молчит.
Из пещер возвратился – действительно, будто стихия прошлась по нему.
Отощал до костей;
фантастически фосфоресцировал;
и по виду сам здорово сузился – как бы продлился;
с кромешными обводами вокруг солено сияющих глаз;
ничего не желает слышать – уши забиты солью;
и только стенал и стонал все про то – как прекрасна она, возлюбленная его, мол, как же она прекрасна! И какиеу нее уста, и сосцы, и как нету пятна на ней…
Вот-вот, совсем равнодушный к поэзии человек – стал вдруг поэтом…
Все соль, все она!..
Гасит сигарету, задумчиво встает.
Насчет пятен, конечно, он врал: я сам, своими глазами видел на ее костистых плечах огромные веснушчатые именно пятна!
Ну, ему они были не пятна – ослеп, я сказал!
И снова закуривает.
А по правде сказать, этот с солью роман как-то меня будоражил.
И я сам больше жизни любил жену.
И тоже не видел на ней ни одного пятна.
И тоже готов был тонуть для нее в Мертвом море.
Но мне интересно было увидеть еще человека, способного на безумную страсть и высокие чувства.
Мне было приятно, что этот человек – мой друг.
Мы встретились не случайно!..
На мгновение задумывается.
Какое случайно, какая интрига!..
Я прислуживал им – как царям!
Я носил им цветы, сигареты и пиво!
Я радовался за них, как за самого себя!
Я так сильно желал, чтобы моему другу было хорошо в жизни, я так, Бог, этого хотел!..
Отворачивается, проглатывает слезы.
И потому, когда эта рыжая продолговатая падла от него убежала…
И когда он от горя в петлю полез…
Натуральным образом в грубую намыленную веревку…
