Книга Пустошь - Андрей Красников

Ветки для постели я затаскивал внутрь уже перед самым началом ливня. Разгладил охапку, скрючился на ней, стараясь, чтобы ноги не вылезали на улицу, – и позволил себе немного расслабиться.

Где-то высоко выл ветер, играя с верхушками деревьев, вокруг слышался непрерывный шелест и плеск дождя, но мой шалаш исправно выполнял свою задачу, защищая меня от непогоды. Конечно, то и дело просачивающиеся сквозь ветки и падающие на меня увесистые капли не были пределом мечтаний, равно как и ветерок, время от времени гуляющий по ногам. Но это было лучше, чем остаться совсем без защиты.

Дождь продолжался часа три, и все это время я, периодически ежась от ледяных капель, пытался вспомнить, что Ольд рассказывал про лечение с помощью магии. Он-то сейчас не страдал бы от лихорадки, просто заставил бы организм избавиться от заразы, и все. Мне бы это тоже не помешало.

Температура немного спала, и я взялся за проблему всерьез, пытаясь договориться со своим телом о сотрудничестве. Увы, пока что тело никак не реагировало. В магическом зрении оно выглядело обычно, только чувствовало себя совсем по-другому. И как что-то с этим сделать, я не понимал. Придется потом читать записи Ольда, вдруг что-то найдется.

А пока что я просто гонял энергию, то заставляя ее накапливаться в себе, то отпуская контроль и наблюдая за тем, как она медленно уходит из тела. Интересно, а почему, когда отпускаешь контроль за каплей крови, энергия выплескивается из нее хаотично, с огнем, а когда то же самое делаешь со всем телом, это происходит медленно? Некоторое время я обсасывал эту мысль, а потом замер, как пораженный громом.

Каждый раз, когда поджигал что-то, я недвусмысленно желал, чтобы вся накопленная энергия мгновенно высвободилась. Когда же, замучившись, терял контроль над своим организмом, я все равно продолжал страстно желать, чтобы она задержалась. И она уходила потихоньку.

Вывод был только один – несмотря на то что я во время обучения у Ольда уже практически отчаялся овладеть энергией, прогресс все же не стоял на одном месте – мое тело меня слушалось! Со скрипом, не до конца, но все же два года обучения у мага не прошли даром.

Некоторое время я тихо радовался открытию, не обращая внимания на продолжающую ныть ногу и капающие сверху холодные капли. Затем до меня внезапно дошло, что лихорадка практически прекратилась, – и я обрадовался еще больше. Правда, непонятно было, с чего вдруг жар прошел, но я решил разобраться с этим позднее. Возможно, постоянное изменение уровня энергии в организме как-то способствовало выздоровлению. Ну, или он сам по себе справился.

Утро поприветствовало меня звонким свистом какой-то птицы и неожиданно теплыми лучами солнца, согревающими мои ноги, все же высунувшиеся за ночь из шалаша. Сладко потянувшись и от души зевая, я прислушался к ощущениям организма. Лихорадки нет, нога побаливает, но не очень сильно, спать больше не хочется, хочется есть…

Все так же вальяжно зевая, вылез из шалаша, вдохнул полной грудью прохладный еще воздух, наполненный запахами леса и дождя. Хорошо… Если бы не нога, наступать на которую до сих пор было больно и неприятно, у меня оказалось бы чуть ли не идеальное утро.

Стараясь размять затекшее за ночь тело, повращал руками, покрутил приятно хрустнувшей шеей и сделал несколько шагов, выйдя на поляну, где вчера сражался с кошками.

После чего остатки сна, равно как и благодушное настроение, испарились, словно по мановению магического жезла.

Трупа кошки на поляне не было. Совсем.

Или его кто-то забрал с неизвестными целями, причем сделал это так, что не осталось никаких следов, или же дохлый зверь сам встал и ушел куда-то по своим делам. И это не преувеличение, в Пустоши случается всякое. Гулял зверь, гулял, попал под остатки какого-то заклинания – и получил вторую жизнь, даже не догадываясь о ней.

Я нервно осмотрелся вокруг. Не знаю, кого бы мне хотелось встретить меньше – ожившего зверя или того, кто его с такой легкостью унес в неизвестном направлении.

Собирался я в спешке, наплевав на боль в ноге. Воспаление прошло – и ладно. Нацепил на спину рюкзак, выдернул из шалаша самую надежную на вид палку и, безбожно хромая, как можно быстрее отправился подальше от места ночевки. По пути вытащил из кармана сушеную рыбу и принялся завтракать, то и дело настороженно оглядываясь на ходу. То еще зрелище, наверное.

За мной никто не гнался, меня никто не преследовал. Вокруг по-прежнему была полоса редколесья, с одной стороны которой ясно просматривалось море, а с другой – начинающиеся пески. Мне, кстати, показалось, что они потихоньку подбираются все ближе к берегу.

Целый день я как мог быстро хромал на запад, делая частые привалы, осматривая ногу и постоянно озираясь по сторонам. Но все было тихо и спокойно – только пески подкрадывались все ближе и ближе, тесня деревья. И лишь когда солнце почти коснулось краем горизонта, а на землю легли длинные вечерние тени, я дождался.

Издалека, с мест, которые я благоразумно покинул сегодня, донесся едва различимый жалобный вой. Вой тянулся и тянулся, становясь то громче, то тише, а я, слушающий его, замерев на одном месте, как статуя, чувствовал, что от ужаса шевелятся волосы на голове.

Вой внезапно резко оборвался. Я с минуту слушал тишину, прерываемую лишь криком беззаботных птиц где-то над морем. А затем вой послышался вновь. И в этот раз было в нем столько злорадства и вожделения, что я, не видя ничего перед собой, бросился бежать. Забыв про осторожность, забыв про ногу, желая одного – как можно дальше убраться от того, что находится там, у меня за спиной.

Минут пять я бежал сквозь лес, не думая ни о чем. Ветки хлестали по лицу, цеплялись за одежду… Затем под раненую ногу подвернулся корень, и я от души пропахал носом землю.

Это немножко меня отрезвило. Куда я бегу, спрашивается? Уже почти ночь. Впереди – точно никаких убежищ не предвидится, более того, деревья вдали потихоньку сходят на нет, уступая место пескам. А мне бы опять найти дерево повыше и надеяться, что оно меня спасет от того, что может прийти.

Нервно прислушиваясь, я обшаривал взглядом ближайшие стволы, но все они казались мне низенькими и ненадежными. Высокие деревья, как я помнил, встречались совсем недавно… с полчаса назад.

Так же целеустремленно, как только что мчался вперед, я развернулся и отправился обратно. Где эти проклятые деревья…

Наконец, когда солнце уже наполовину скрылось из виду, а вокруг сгустился сумрак, я нашел понравившееся мне дерево. Высокий бук, практически без ветвей у земли.

Залезть на него, да еще и с больной ногой, было той еще задачей. Пришлось держаться за малейшие трещины в коре и то и дело использовать нож, цепляясь им за те участки, где руками схватиться было не за что.

Забравшись в первую более-менее удобную развилку, я принялся обустраиваться, исходя из задачи, что сегодня главное – это не свалиться ночью вниз. Запихнул в развилку рюкзак, уже мало заботясь о сохранности лежащих в нем книг, кое-как прикрепил его к одной из веток. Затем уселся на него, прислонившись спиной к стволу, после чего принялся придумывать, как закрепить себя здесь с помощью куртки. В итоге пришлось развернуться, освободить рукава и накрепко обвязать их вокруг дерева. Получилось неудобно, но надежно.