Книга Кошки, собаки и… другие люди. Невыдуманные истории спасения - Светлана Сафонова

Вика почувствовала, как запылали ее щеки. «Блин, тридцать шесть лет, а смущаюсь, как девочка!» – подумала Виктория, нервным движением нарезая рулет с маком.

Вика знала, конечно, что она интересная и что нравится мужчинам. Но терпеть не могла комплименты! Ну, стеснялась она! Считала, что красавицы – это там, в телевизоре. А она – обычная тетка.

Когда Ваня подошел и поцеловал маму, пожелав ей спокойной ночи, Вика и Андрей вздрогнули, так как вдруг вернулись к реальности. Оказывается, уже час ночи, а они все разговаривают!

Так быстро время пролетело! Вика рассказала ему, как спасала кошек от сумасшедшей старухи, которая мыла их «Белизной». А Андрей вспомнил, как над ним смеялись его друзья, когда он не давал им париться в сауне – отлавливал невесть как туда попавшего лягушонка. Голый, он бегал за ним по предбаннику, а потом, обмотавшись вокруг бедер полотенцем, выбегал на улицу, чтобы выпустить малыша в траву. «Андрюха, так это, наверное, была царевна-лягушка! Зачем же ты ее отпустил! Она бы после парной скинула шкуру, и было бы тебе счастье». Андрей смеялся вместе с ними, но на душе у него было очень хорошо, что лягушонок не погиб.

Расставаться не хотелось. Но надо было. Андрей пообещал завтра заехать и навестить Ричарда – они с Викой вместе придумали ему имя.

Потом Вика долго не могла уснуть, крутилась, думала, мечтала и вздыхала. О чем? Ну, можно только догадываться.

Ее телефон зазвонил в 9 утра.

– Я тебя не разбудил? – голос Андрея подействовал на нее, как холодный душ, и тут же снова запылали щеки.

– Да что ты! Нет, конечно! Отвезла Ваню в школу, мчусь домой выгуливать и кормить стаю. Потом на работу.

– А как Ричард?

– Все хорошо. Утром сделала ему укол. Сейчас дам лекарство.

– Спасибо. Я заеду часиков в восемь?

– Конечно! Будем тебя ждать!

Вика нажала на «отбой» и почувствовала, как гулко стучит сердце. Надо бы ужин какой-нибудь приготовить. И в аптеку наконец заехать – лекарства от спины она вчера так и не купила! Хотя… Виктория прислушалась к себе и почувствовала, что спина не болит!

Телефон снова тренькнул. На сей раз это эсэмэска от Игоря, бывшего мужа: «Прости меня, пожалуйста!» «Я уже не сержусь! Спасибо за подарок!»

Как я полюбила трубача…

Это сейчас я любимая кошка известного джазового трубача Николая Рузенберга. Холеная, избалованная. Сплю на его подушке и на специально купленных для меня подстилках и ковриках. А также – в домиках. Нет, я, конечно, могу, как раньше, свернуться калачиком на полу под батареей и спокойно поспать. Но как-то негоже любимой кошке первого трубача страны так себя вести. Не по этикету. Я и ем теперь не все подряд. Раньше была рада любым объедкам, а теперь мой хозяин покупает мне лишь корма премиум-класса. Хозяин… Слово неправильное. Абсолютно не кошачье! Оно больше для собачьего лексикона. Это для них, кто кормит и ласкает, тот Хозяин. А для меня это – Любимый Человек.

Да, сейчас моя жизнь похожа на красивую голливудскую сказку. А когда-то… Эх, не очень приятно вспоминать, но, думаю, надо.

Родилась я, как и многие, на улице. В подвале. Мать моя, обычная серая в полоску кошка, имела кавалеров много. Коты ее любили, ухаживали за ней. Дрались из-за нее. И ей это нравилось. В итоге она рожала два раза в год по два-четыре малюсеньких разноцветных комочка, которых обожала до смерти. И один раз это произошло в прямом смысле слова. Мама умерла, защищая нас с братом от пьяного человека. Он выбрасывал мусор. А мы, уже чуть подросшие, выходили за мамой из укрытия и старались все рассмотреть. Было весело, любопытно и немного страшно. Да что там нам было? Едва исполнилось полтора месяца.

Так вот, пошли мы за мамой к мусорке. Она – в надежде чем-нибудь полакомиться, мы – просто так. За компанию. Мы с братом увлеклись сухой корочкой хлеба, играли и не заметили, как на шатающихся ногах подошел какой-то мужик. Он с таким грохотом перекинул свой мусорный пакет в бак, что мы аж подпрыгнули на месте и бросились в разные стороны. Мужику почему-то стало весело, и он громко закричал:

– А, крысята, догоню!

И затопал ногами.

И тут на него налетела мама. Она шипела, рычала, выгнула спину и, кажется, увеличилась в размере. Мужик испугался и пнул маму. Она вскрикнула, но, развернувшись, снова на него налетела. И уже вцепилась в ногу. Тогда он, грязно ругаясь, взял кусок железной трубы и со всей силы стукнул по маме. Она громко закричала. Он стукнул еще раз и еще раз. Потом отшвырнул трубу и ушел.

Мы еще долго сидели за старой ржавой кастрюлей, боялись выйти. Потом потихоньку, на полусогнутых, подошли к маме. Она лежала на боку, рот и глаза были открыты, на голове была кровь. Мама не дышала.

Стало очень страшно! И больно. И мы с братом заплакали. Громко, на два голоса.

Был уже вечер, шел сильный дождь, а мы все сидели возле мамы и плакали. Мы понимали, что больше никто нас не защитит, не накормит, не приголубит. Что делать? Куда идти? Мы с братом одновременно подумали, что лучше было бы умереть вместе с мамой. Там, где она, там – защита.

Мимо шли какие-то люди – мужчина и женщина.

– Послушай, тут кто-то плачет! Вроде котята?

– Да пойдем быстрее домой. Дождь, холодно!

– Нет, подожди, я посмотрю!.. Сергей, иди сюда скорее! Тут два малыша сидят возле мертвой кошки. Видимо, это их мама, и ее убили… Давай возьмем их домой?

– И зачем они нам?

– Как зачем? Ты что, милый? Они умрут от голода, или их тоже кто-то убьет. А так мы их откормим и найдем им семью.

– Делай что хочешь… Только быстрее.

Эта женщина оказалась доброй, она быстро взяла нас с братом на руки и засунула за пазуху. Там оказалось так тепло и сухо, что я быстро уснула. Кажется, мой брат тоже.

Проснулась я от яркого света и громкого лая. Нас опустили на пол на кухне. Поставили перед миской с молоком. Рядом бегал мохнатый пес. Лаял на нас и тянул к нам свой черный нос, вроде хотел познакомиться.

– Ну, ну, Герда, не надо! Это свои, свои! Посмотри, это совсем крохи, у которых убили маму. Они голодные и напуганные.

Герда послушалась. Она села в сторонке и внимательно смотрела на нас. Мы, хоть и боялись ее по-прежнему, но потянулись к блюдцу. Голод был сильнее страха. В блюдце оказалось молоко. Не такое, конечно, вкусное, как у мамы, но тоже ничего, вполне съедобное.

А потом случилось странное. Герда подошла к брату, взяла его за шкирку и куда-то унесла. Я так испугалась! Затряслась вся. Ну, думаю, ему конец пришел. Потом собака вернулась и взяла за шкирку меня! Она несла меня в дальний угол комнаты. Я болталась у нее в зубах и прощалась с жизнью. От высоты и мотания туда-сюда у меня закружилась голова. Потом я почувствовала, как лечу вниз! Хорошенько зажмурилась и приготовилась к смерти. Мысленно попрощалась с солнышком и вдруг упала во что-то мягкое. Осторожненько открыла один глаз и увидела абсолютно живого брата! Обрадовалась и со всей смелостью открыла второй глаз. Оказывается, мы с ним лежим в большой мягкой и теплой кровати. Как потом выяснилось – это была собачья подстилка! Братик подбежал ко мне и радостно ткнулся носом в щеку. Я заплакала. И тут же почувствовала, как что-то большое, влажное, теплое и мягкое прошло по моей спинке, как губкой. Было приятно. А потом еще раз, и еще. Оказалось, что Герда начала нас вылизывать! Почти как мама! Она своими большими лапами придвинула нас к животу и вылизывала, вылизывала, пока мы не уснули…