Книга Ужасное происшествие в особняке Фенли - Кэролайн Кин

— Да уж больно ты деликатная, — вздохнула Джорджи и снова вышла за дверь.

Чемодан у Криса был старый, кожаный, с металлическими уголками и тремя золотыми буквами возле ручки — «С. А. Т.».[2]

«Наверное, купил в магазине для кошек», — усмехнулась Нэнси. На самом деле она сразу поняла, что «С. А. Т.» — это вовсе не «КОТ». Это явно были инициалы. «С» — Крис. А что значит «А»? Ну а уж третья буква должна быть либо «8» — Смит или «Н» — Хичкок. При чем здесь тогда «Т»? Нэнси осторожно подняла крышку чемодана. Рубашки, джинсы, носки стопочкой. А вот в кармашке с внутренней стороны крышки лежало нечто неожиданное. Это была цветная фотография, по меньшей мере двадцатилетней давности, если судить по прическе молодой светловолосой женщины. На руках любящая мама держала новорожденного малыша. У Нэнси даже руки задрожали: она узнала женщину!

Это была актриса Памела Теппингтон.

ЧЕРДАЧНЫЕ СЮРПРИЗЫ

Нэнси словно загипнотизировали. В глазах молодой Памелы Теппингтон светились счастье и уверенность в себе, а объятия, в которых она держала малютку, были полны нежности и заботы.

Стук в дверь вывел Нэнси из глубокой задумчивости. Взяв фотографию, она захлопнула крышку чемодана и быстро вышла из номера.

Понятно, почему Джорджи забеспокоилась: вся стоянка кишела людьми из киногруппы, которые возвращались в мотель.

— Крис может вот-вот появиться, — сказала Джорджи, когда обе садились в машину.

— Отлично, — задумчиво ответила Нэнси, вовсе не собираясь заводить мотор. — Я очень хотела бы его увидеть.

Джорджи рассмотрела фотографию.

— Хороший снимок. Может, не надо было брать?

— Я думаю, это не его, — ответила Нэнси без дальнейших объяснений и, чтобы скоротать время, включила приемник.

«У микрофона Рик Рондэл, Вы слушаете радио Ривер-Хайтса. Сейчас двадцать часов двадцать четыре минуты. На нашей волне — „Забытые мелодии“, концерт по вашим заявкам! Сузи хочет послушать „Роллинг Стоунз“.[3]Я бы посоветовал ей пойти послушать снежный обвал, ха-ха-ха! Чак просит поставить что-нибудь про моряков, а моя собственная мама позвонила и напомнила, что мне надо чаще менять носки. Спасибо, мама! Это так трогательно, что ты слушаешь нас».

— Господи, этот дурак, наверное, думает, что он очень остроумный, — ехидно заметила Джорджи. «А сейчас мне только что позвонила Джейн, — продолжал ведущий, не переводя дыхания. — Она работает в съемочной группе у Хэнка Стейнберга, который в настоящее время снимает в нашем достославном городе свой новый фильм. Она хотела бы услышать что-нибудь в исполнении Элвиса Пресли. Кстати, поклонники кино, если вы собираетесь поглазеть на съемки у дома Макколей, лучше не откладывать!» Нэнси насторожилась.

«Через двадцать минут полиция Ривер-Хайтса перекроет Хайлэнд-авеню, — трещал Рик, — чтобы в случае необходимости туда свободно могли проехать пожарные. Сегодня Хэнк Стейнберг снимает сцену пожара в доме Макколей. Итак, запасайтесь бутербродами и все к дому Макколей!»

Нэнси выключила радио и завела машину.

— Куда это ты?

— Стейнберг изменил порядок съемки, — ответила Нэнси, вписываясь в поток машин и прибавляя скорость. — Не понимаешь? Он собирается снимать пожар сегодня, а не завтра! А это значит, что в особняке Фенли сейчас будет жарко, очень жарко!

У заграждения на Хайлэнд-авеню машину остановила полиция.

— Проезда нет, мисс, — откозырял полицейский.

— Да, но дело в том, что я остановилась в особняке Фенли! — объяснила Нэнси.

— В особняке Фенли? — переспросил полицейский. — Гм, для вашего же блага лучше держаться подальше от этого места. Ну ладно, проезжайте.

Машина пронеслась по улице и свернула на подъездную аллею. Вокруг дома Макколей ярко горели прожектора и было светло, как днем. Пиротехники монтировали внутри дома газовые форсунки, чтобы потом поджечь газ и создать эффект языков пламени из фасадных окон.

Рядом уже скучились пожарные машины на тот случай, если спецэффекты выйдут из-под контроля. Интересно, а кто-нибудь контролирует дом на противоположной стороне улицы?

Девушки немного постояли на лужайке перед особняком Фенли, потом Джорджи сказала:

— Сбегаю-ка я к Пэт Эллис, принесу чего-нибудь пожевать. Пошли вместе!

— Нет, я лучше побуду здесь, — отказалась Нэнси. — Поброжу тут, посмотрю, что да как.

— Ладно, я скоро вернусь, — пообещала Джорджи.

Нэнси проводила подругу взглядом и направилась в обход особняка.

Под ногами захрустел гравий, а ближе к заднему двору на дорожке стали попадаться ветки. Нэнси даже чуть не споткнулась. Здесь было совсем темно. «Надо было сначала включить в доме свет», — подумала она.

Еще шаг — и вдруг у нее под ногами что-то запищало. Сердце так и подпрыгнуло от испуга, и Нэнси отпрянула назад. Пошарила по дорожке рукой — пальцы нащупали что-то мягкое и резиновое.

«Да-а, дорогая моя, хорошая же тебе предстоит ночка, если тебя пугает обыкновенная резиновая утка», — подумала Нэнси, поднимая игрушку.

Закончив внешний осмотр, она зашла в дом.

А тут подоспела Джорджи, и подружки, восседая за огромным обеденным столом, стали с аппетитом поглощать торт из мороженого производства фирмы Пэт Эллис. В трех тяжелых серебряных подсвечниках горели длинные белые свечи. Нэнси все-таки решила не включать свет: чтобы не спугнуть возможного визитера.

Со свечек капал жирный воск.

— Знаешь, все проблемы тут можно решить, по-моему, только с помощью бульдозера, — зевнула Джорджи.

— Тс-с! — цыкнула на нее Нэнси; пламя свечей задрожало, и они чуть не погасли. — Ты что! Сара Теппингтон права: у этого дома есть душа.

— Я бы предпочла, чтобы у него был кондиционер, — снова зевнула Джорджи. — Такое впечатление, что меня заперли в шкафу.

Девушки погасили свечи и, прихватив бутылки с содовой, отправились в гостиную, затылками словно чувствуя непроглядную тьму за спиной.

Зато, казалось, ожили пустые глаза деревянных масок на камине.

Джорджи плюхнулась на диван.

— Нужно запретить законом начинать работу в пять утра.

Она зевнула еще и еще раз. Где-то наверху дом, заскрипев, словно потянулся, не то засыпая, не то только что проснувшись. Джорджи совсем начала клевать носом.

— Не-не… я не собираюсь спать. Нэнси… Правда… — бормотала она. — Только подремлю минут пять, ладно? К ночи буду в лучшей форме…

— Как знаешь, — пожала плечами Нэнси.