Книга Всадник с улицы Сент-Урбан - Мордекай Рихлер

— Да боже ж мой! — вставая, воскликнул Джейк и придвинул к ней все пять бифитеровских пробных бутылочек. И в ту же секунду позвонили в дверь.

— Это он! Это Гарри!

Гарри уставился на Джейка, подозрительно сузив глаза.

— Ну привет, Гершл. И где же это тебя носит? Может, уже убил кого, нет?

Тот не отвечал.

— А то, не ровен час, тут за уголочком кого-нибудь слегка изнасиловал, из-за того и задержался?

Бледный и настороженный, Гарри наконец отозвался:

— А ты что тут делаешь?

— Руфь волновалась. Приехал поддержать ее.

— Решил ее подкупить? — бросив взгляд на бутылочки, проговорил Гарри. — Чтобы и она была против меня?

Не ссорьтесь с ними, предупреждал Ормсби-Флетчер. Джейк полез в карман и достал упаковку таблеток.

— Вот, держи, Гарри. Но больше двух сразу не принимай.

Гарри только фыркнул.

— Сегодня все прошло хорошо, — сказал Джейк. — Думаю, прорвемся.

— Ну да, тебя-то в понедельник оправдают, братэлло. Чего тебе волноваться. Упечь они хотят меня.

— А почему у вас адвокат советник королевы, — подала голос Руфь, — а у Гарри нет?

— Наши адвокаты одна команда.

— И охеренно хорошо работают. Против меня.

— Но это же не так, Гарри!

— Тебе-то все с гуся вода.

— Конечно, с его связями… — присовокупила Руфь.

— Связи имеются. В крайнем случае обращусь за помилованием прямо к королеве. По блату. Только вчера про это с Филом говорил. Он обещал замолвить словечко. Спокойной ночи, Гарри. Утром позвоню.

— Не бойся. Делать ноги не собираюсь.

— Да я и не боюсь. Позвоню просто проведать, как ты.

— Какой стал заботливый! — поджала губы Руфь.

14

Когда миссис Херш проснулась от бряканья стаканов и громких голосов, было уже темно.

— Джейк, я никогда не пилю тебя за то, что ты пьешь, но, пожалуйста, больше-то не наливай!

— Вот хоть ты тресни, что бы я ни делал, Гарри все равно думает, что его определили в мальчики для битья. Считает, что его адвокат работает в моих интересах. Господь всемогущий, как же я мог втравить-то нас в такую заваруху!

— Да. Вот как ты мог это сделать, а, Джейк?

— Да что сделать-то? Что я сделал? Ты что думаешь, я и впрямь избивал ее этим дурацким хлыстом?

— Нет. Конечно нет.

— Тебя это что — возбуждает? Может, нам стоит попробовать?

— Иди к черту.

— Да ладно, я же не со зла. А между прочим, когда слушаешь все эти свидетельства в суде, у меня — вот честно-честно — встает. Думаешь, вот те на, звучит-то как заманчиво! Вот бы и мне туда! Но я там был, и все было совсем не так.

— Да верю я тебе, Джейк. В который раз говорю: я тебе верю.

— А где моя заботливая мамочка? — вдруг всполошился он, расплескав питье. — Зачем ты ее от меня прячешь?

— Я же сказала тебе: она уже легла.

— Если Гарри опять угодит в тюрьму, у него крыша съедет. Ему этого не снести. Ему тогда кранты.

— Зато ты только того и ждешь. Вот было бы приключеньице!

— Да ну, брось ты. Кому какое дело? До тебя, до меня… Всем плевать. Вот мне — ты знаешь, чье мнение мне важно? Доктора Сэмюэля Джонсона[75]. Все думаю: если бы я жил в его время, понравился бы я ему или нет? Позвал бы меня доктор Джонсон за свой стол или нет? Кстати, ты знаешь, Люк вернулся.

— Да ну?

— Об этом было в «Ивнинг стэндард». Не в новостях двора ее величества, конечно. В Лондонском дневнике. Он приехал, он уехал — событие! Большой талант… наш Люк.

— Пожалуйста, не пей больше.

— Как дети?

— Нормально. Давай сделаю тебе омлет.

— Нэнси… — Его внезапно потянуло к ней.

— Да, да, мой милый…

Они вместе двинулись в кухню, но столкнулись с миссис Херш.

— А, привет, мам. А гутен шабес! Нэнси, ты знаешь, ведь в былые времена моя мамочка по пятницам вечером зажигала свечи! Когда я был маленький, она каждую пятницу свечи зажигала.

Миссис Херш просияла.

— Ты про свои таблетки не забыла?

— Нет, я была хорошая девочка.

— Ну вот. У Нэнси глаза красные. У тебя тоже глаза припухли. Да не о чем вам беспокоиться, честно! У нас все схвачено. Когда это дело кончится, я, пожалуй, вчиню им иск за противоправный арест.

— Мы с твоей матерью тут поссорились.

— Да ну, пустяки. Немножко друг друга не поняли. Не будем расстраивать Джейка.

— Почему не будем? Сегодня я встречалась с Люком. Посидели, выпили. Я расплакалась, он подвез меня до дому, и твоя мать увидела, как он меня у подъезда поцеловал. Она решила, что у меня с ним роман, и поэтому я не хочу, чтобы она тебе рассказывала.

— Да я же слова не сказала! Избави бог!

— Пожалуйста, будь так добр, объясни ей, что ты ревнуешь меня к Люку не оттого, что между ним и мною что-то было, а потому что он сделался таким великим.

— Э, э! Я тут не на суде! Я там на суде!

— Ах, ну и сели бы без меня вдвоем на кухне, — вскричала Нэнси, убегая, — сели бы вместе да и поели бы какого-нибудь парве!

— Чего? — озадаченно переспросил Джейк.

Когда он вошел, она лежала на кровати, плакала. Сел рядом, стал гладить по волосам.

— Умер Нельсон Эдди[76]. В «Геральд трибюн» сегодня некролог был.

Когда ее рыдания утихли, Джейк принес стакан холодного молока и держал у ее губ.

— Пойми, ведь я же не из тех, кто измывается над старушками! — Тут ее плечи снова стали вздрагивать. — И не из тех, кто через слово матерится! В общем, прямо не знаю! Я такой дурой, такой дурой себя выставила! — И она, всхлипывая, часто прерываясь порыдать, рассказала ему, что произошло.

Джейк коснулся ее щеки.

— Я сегодня прибирался у себя в столе, — сказал он. — И нашел фотокарточку, на которой ты десять лет назад снята. Тебе там, по-моему, лет двадцать. Стоишь под деревом в летнем платье и этак еще волосы отводишь, чтобы в глаза не лезли. Такая до боли красивая, я даже злился на тебя, потому что не знал, что за мужчине ты улыбаешься, почему выглядишь такой счастливой — ведь меня ты тогда еще не встретила. Теперь вот знаю. — Он поцеловал ее. — Пожалуйста, постарайся немножко поспать, потом ребенок полночи уснуть не даст.