Книга Отец мой шахтер (сборник) - Валерий Залотуха
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Кому?
– Да тебе же! – воскликнул коротышка и даже топнул от досады ногой, обутой в галошу.
– Я не понимаю… – сдался Александр Сергеевич.
– Ну «Макаров», пушка, пистолет то есть, нужен тебе?
– Зачем? – спросил Макаров, все еще плохо соображая.
– Зачем, зачем… – Незнакомец даже развел руками. – Пригодится… Время-то сам знаешь какое. – Он сунул руку в глубокий карман халата, видимо, за пистолетом, и Макаров испуганно отшатнулся.
– Нет, нет, что вы! – воскликнул он, попятился, повернулся и заторопился, почти побежал прочь.
– Ну и мудак, – сказал ему вслед незнакомец обиженно, но незло.
Забежав за угол дома, Александр Сергеевич остановился и обессиленно прижался спиной к стене. Потер, успокаивая, гулко и часто стучавшее сердце, стянул с шеи платок и вытер обильно вспотевший лоб.
Оттуда, где он только что стоял, донесся свист – высокий и нервный. Гном насвистывал «Сердце красавицы», и надо признать, что слух у него был неплохой. Макаров растерянно улыбнулся, вытянул шею и выглянул из‑за угла.
Продавец пистолета прохаживался поперек улицы, развивая и усложняя мелодию.
Сердце Макарова успокоилось. «Нет, я не мудак», – подумал он, вышел из‑за угла и окликнул коротышку:
– Эй!
Тот остановился, увидел Макарова и побежал к нему, угодливо подавшись вперед и склонив голову набок, как бегают половые из фильмов про наше дореволюционное прошлое.
– А за сколько? – осторожно спросил Макаров.
Неизвестный громко и облегченно вздохнул и спросил в ответ деловито:
– А сколько дашь?
– Десять, – сказал, как отрезал, Макаров.
– Чего? – не понял гном.
– Не рублей, конечно, тысяч…
Продавец обрадованно засмеялся:
– Тысяч, конечно тысяч, кто же теперь на рубли считает…
– Да, да, – закивал Макаров.
– Десять тысяч, – проговорил незнакомец мечтательно.
– Десять тысяч, – подтвердил Макаров.
– Да это не цена, копейки, ты знаешь, сколько он сейчас на черном рынке стоит?! – воскликнул вдруг коротышка, испугавшись, видимо, что продешевил.
– У меня больше нет, – объяснил Макаров.
– Да я не потому! Это чтоб ты не подумал, что я стою тут, наживаюсь, это я так, по случаю, а десять тысяч тоже хорошие деньги.
– Хорошие, – согласился Макаров.
– Очень даже хорошие… А… они у тебя с собой? – с робкой надеждой в голосе поинтересовался гном.
– С собой.
– Покажи!
Макаров опустил руку в карман, нащупал там конверт, но остановился.
– А ты? – спросил он.
Гном сунул руку в карман халата, но тоже задержал ее там, видимо опасаясь обмана.
Макаров понял это и начал считать:
– Раз…
– Два, – продолжил продавец.
– Три, – сказали они хором и одновременно вытащили из своих карманов товар и деньги.
Макаров ощутил в одной руке холодящую тяжесть настоящего оружия и почувствовал, как из другой его руки незнакомец плавно вытягивает новенькую гладкую купюру.
– Спасибо, – сказал Макаров дрогнувшим голосом, понимая, что оружие в его руке – это теперь его оружие.
– На здоровье, – прошептал в ответ незнакомец, пряча денежку в карман, и, пятясь от Макарова, пожелал: – Ни пуха ни пера.
– К чёрту, – автоматически сказал Макаров и внимательно посмотрел на свой пистолет.
Когда он поднял глаза, гнома рядом не было, он будто сквозь землю провалился.
2
Бесшумно, как вор, Макаров открыл дверь ключом, бесшумно вошел в темную прихожую, так же бесшумно дверь затворил… И, сильно вздрогнув, зажмурился от щелчка выключателя и неожиданного света.
– Сашенька! Наконец-то! – обрадованно воскликнула Наташа, Наталья Николаевна, жена Макарова.
Ее огромные глаза под толстыми, увеличивающими стеклами очков излучали счастье. Она хотела обнять мужа, прижаться к нему, но Макаров попятился, испугавшись, что жена случайно нащупает лежащий в его кармане пистолет. В Наташиных глазах возникло удивление. Она хотела спросить, что случилось, но Александр Сергеевич опередил ее, выставив вперед поднятую руку.
– Тише, Осю разбудишь, – прошептал он.
(Макаровы назвали сына в честь большого русского поэта, конечно же. Осе исполнилось уже два года, это был тихий, задумчивый ребенок, не сказавший пока ни единого слова. Кроме сына, у Макаровых была дочь Анна, названная, разумеется, в честь большой русской поэтессы. Анне стукнуло шестнадцать, она училась в педучилище и сейчас находилась на практике в маленьком городке на краю области, где преподавала в школе русский язык и литературу.)
Не опуская выставленной вперед руки, другой рукой Макаров вытащил из кармана книжный томик и протянул жене. Наташа прижала ладонь ко рту и зажмурилась, но из‑за плотно сжатых век выкатились слезинки.
– Наташа… – проговорил Александр Сергеевич дрогнувшим голосом – он любил свою жену.
Не решаясь притронуться к книге, глядя на нее как на безусловную ценность, как на святыню, Наташа заговорила, счастливо смеясь:
– Ну вот! Кто оказался прав? А вспомни свой пессимизм! «В этой стране поэзия больше никому не нужна… У меня не выйдет больше ни одного сборника…» «Александр Макаров. Избранное», – с благоговением прочла она, бережно взяла книгу обеими руками и прижала к губам.
Воспользовавшись моментом, Макаров прошмыгнул в дверь санузла и торопливо закрыл ее за собой на защелку.
Это был именно санузел, совмещенный санузел – ванная и туалет, – довольно просторный, и теперь Макаров метался с пистолетом в руках, не зная, куда его спрятать.
– А помнишь, что я тебе говорила?! «Они идут!» Нет, они уже пришли! Наши новые Морозовы, Мамонтовы, Третьяковы, Рябушинские! – восторженно говорила Наташа, стоя под дверью санузла и перелистывая страницы сборника. – А он был?
– Кто? – отозвался Макаров, смятенно вертя головой.
– Фунтов.
– Был, был… – Плюхнувшись на колени, Александр Сергеевич сунул пистолет под ванну, и оттуда вдруг вылетела перепуганная черная кошка. Это была Сафо, старая мудрая кошка, которую Макаров называл своей музой, на что Наташа ни капельки не обижалась.
– Чёрт! – испуганно вскрикнул Макаров.
– Что?! Сашенька! Что с тобой?! – встревожилась за дверью Наташа и, не получив ответа, стала дергать ручку двери.
Макаров торопливо открыл, улыбнулся и спросил дружелюбно:
– Ну что ты?
– Я думала… – упавшим голосом заговорила Наташа и замолчала.