Книга Холод южных морей - Юрий Шестера

«Похоже, что Лазарев каким-то образом узнал об имевших место в среде поселенцев сепаратистских настроениях по отделению американских колоний от России. Прекрасно зная, что полновластным хозяином Русской Америки является Баранов, он совершенно справедливо пришел к выводу, что именно он, Баранов, и является главным источником этих настроений. Почему и поспешил сообщить в Петербург о грозящей опасности. И по его прибытии туда в Русскую Америку срочно направляется “экспедиция” на “Камчатке” под командой Головнина, верного поверенного Александра I».

Андрей Петрович сел, откинувшись на спинку кресла.

«Выходит, что человек, с которым я только что беседовал, является злым гением Баранова? Получается, что так…» И тут же незамедлительно проснулся внутренний голос: «А как бы ты, русский офицер, верный присяге, поступил бы на его месте? — и ответ был однозначным: — Да, я поступил бы точно так же…»

И вздохнул с облегчением — лейтенант Лазарев в его глазах был полностью оправдан.

Глава 4. Здравствуй, Южный материк!

Встреча с Лазаревым еще раз убедила в настоятельной необходимости срочного определения третьего признака наличия земли значительных размеров. Лейтенант подтвердил заинтересованность мореплавателей в знании поведения морских животных и птиц как признака близости земли, признав, однако, что Антарктика в этом отношении является для них как бы «белым пятном». И Андрей Петрович испытывал при этом довольно значительный дискомфорт, чувствуя себя в тягостной роли косвенного виновника этого незнания.

Поэтому, отложив все другие дела, он углубился в решение этой проблемы, так волновавшей его.

Книги, переданные ему Григорием Ивановичем, были уже изучены и осмыслены, однако конкретное решение этого вопроса так и не было сформулировано хотя бы в приблизительной форме. А ведь шлюпы экспедиции и в самом деле в скором времени пересекут Южный полярный круг, и научные выводы по результатам разработки этой проблемы будут иметь большое практическое значение в качестве одного из признаков возможного наличия земли за кромкой ледяных полей.

И Андрей Петрович — уже в который раз! — поудобнее устроился в кресле, глядя на чистые листы бумаги, которые только еще предстояло исписать своим убористым почерком.

* * *

«Так какие же все-таки особенности поведения морских животных могут указывать на присутствие недалекой земли в условиях Антарктики? И какие животные?

Тюлени?.. Но они обитают и во льдах Северного Ледовитого океана, не имеющего в высоких широтах земли значительных размеров. Кстати, тюлени являются, если так можно выразиться, основной кормовой базой белых медведей, также обитающих в полярных льдах. Но белые медведи размножаются все-таки на арктических островах, плотным кольцом окружающих Северный Ледовитый океан. Но на островах Земли Сандвича, наиболее близко расположенных к району Южного полюса, никаких признаков появления там белых медведей, по свидетельству американских и английских зверобоев, не обнаружено. Да и капитан Кук не видел их на ледяных полях Антарктики.

Морские птицы? Это уже интереснее. Особенно пингвины, которые есть не только на всех островах приполярной зоны, но и на ледяных полях, мимо которых проходили шлюпы, а их крики можно слышать и сейчас по ночам. Но выводят они свое потомство все-таки на островах, как мы убедились на примере острова Завадовского. Однако эти пингвины имеют средние размеры, превосходя пингвинов Адели, но уступая большим пингвинам, о которых упоминал все тот же Кук. Следовательно, большие пингвины обитают и размножаются в районе, расположенном ближе к Южному полюсу. Но где? На плавучих льдах или на земле значительных размеров? На плавучих льдах маловероятно, так как не очень надежно. Стало быть, на земле, покрытой льдом?!»

Андрей Петрович откинулся на спинку кресла в предчувствии близкой разгадки. Затем еще раз пробежал глазами исписанные листки со своими умозаключениями, испещренные пометками, исправлениями и добавлениями. Все вроде бы логично, за исключением одного, — каким образом пингвины могут селиться по краю ледяного панциря, возвышающегося над океаном на сотни и тысячи футов? Да к тому же периодически обрушивающему в него огромные, исполинские глыбы льда? Ведь они же не самоубийцы, в конце концов?

«Разумно… Если они и в самом деле селятся для вывода потомства на земле, покрытой ледяным панцирем, то, стало быть, не на самой земле, а, возможно, на шельфовых ледниках[14], полого спускающихся к поверхности океана. Но тогда и эти шельфовые ледники должны быть не только достаточно больших размеров, но и довольно многочисленными. — Андрей Петрович, сделав глубокий вдох, на одном дыхании дописал: — Таким образом, шельфовые ледники должны быть как бы элементами уже не просто земли больших размеров, а целого ледяного материка…»

Силы покинули его. «С ума можно сойти!» — тряхнул он головой и, одевшись, вышел на верхнюю палубу, чтобы проветриться.

* * *

На шлюпе царило оживление. Он медленно приближался к плоской льдине, на которой виделся какой-то зверь.

— Попробуем его подстрелить! — с азартным блеском в глазах быстро сказал капитан, увидев поднимающегося на мостик Андрея Петровича. — Вон, видишь, лучшие наши стрелки уже готовятся.

У борта лейтенант Игнатьев и мичман Демидов сосредоточенно заряжали ружья.

— А что это, по-вашему, за зверь, Андрей Петрович? Что-то таких мы вроде бы еще и не встречали.

— Нерпа, — определил тот, разглядев бурые пятна на серо-зеленоватой шерсти животного, — из семейства тюленей.

— Смотрите, смотрите, Фаддей Фаддеевич! — увлеченно воскликнул старший офицер. — А «Мирный» тоже подбирается к зверю, но с другой стороны льдины!

— А как вы думали, Иван Иванович! Михаил Петрович своего никогда не упустит!

Когда же подошли на ружейный выстрел, с обоих шлюпов почти одновременно открыли огонь, и льдина обагрилась кровью. Спустившиеся к убитому зверю стрелки жарко оспаривали свое первенство в нанесении смертельного попадания, ибо после коллективного осмотра композиции чучел офицерами обоих шлюпов все поняли значение авторства добытого трофея. Однако оба ранения в голову были смертельными, не считая попадания в хвост. И спор так и остался нерешенным.

— Вот тебе, Матвей, еще работенка! — уже уважительно говорили матросы, рассматривая тушу нерпы длиной около двенадцати футов, поднятую на палубу.

— А как этого зверя кличут-то, братцы?

— Их высокоблагородие господин ученый называли нерпою.

— А вот в наших краях этого зверя добытчики называли утлюгою, но тоже из породы тюленей, или нерпов, — пояснил товарищам матрос из архангельских поморов, как бы подтверждая правоту слов Андрея Петровича.